Юрий Невский - В сторожке, в парке, в черном сейфе

Все зажмурилось: небо, область, трактор, закат... Я сидел и думал о нем. Едва шелестели уже выцветшие ленточки, очень по-тибетски любовно завязанные у самого истрепанного оперения, или так шелестели листочки заветного дерева, под которым прозрел Будда..! - в проржавевшем автобусе, под мостом, в смертном узле авиадорог... Едва-едва, рассветно, сверху-вниз старомонгольскими письменами пошел снег, он падал лишь в столбе Тишины, распространявшемся от смуглой кровяной точки, где начиналась стрела. Я открыл потертый саквояж, что с той поры неустанно таскал за собой, я знал, что это нужно сделать в каком-то определенном месте, в этом самом шахматном квадратике, а тут-то как раз и подошло. Доставал эти разноголосые бутылочные конверты и как последний потерпевший кораблекрушение засылал их в океанскую пасть молчаливо осклабившегося Космоса с теплыми приветами прощального лета: засохшими травинками, веточками, муравьишкиными трупиками на самом донце - пусть припомнят видимые и невидимые друзья, живущие на планетах Прежнего Предела, пусть их отловят другие капитаны биг-прыгателей и межзвездных Солнцекаров, а может быть, даже хорошая девушка с брусничной планеты всплакнет, рассыпав охапку драгоценного урожая... Остановятся теленовости, радиоприказы, интерком-переговоры, спецболтовня, все приникнут к оставшимся лампочкам и приборам, включат магнитофоны на "запись" - я передам им по каналу "Всем! всем! всем!": Эй, слышите меня?! Если у вас есть что-нибудь самое дорогое, пришлите мне запечатанным в бутылке. Пожалуйста: кроху слез или серебряный иней с планеты Мороз, брызги прибоя и цветочную росу с планеты Тропикаль, брусничные кровинки с планеты Капель, эй, хоть что-нибудь! Где вы там? Роза, Циклон, Синий, Мираж, Сто Лет Одиночества, Лес, Чарли Паркер, Байкал, Бродяга, Нерчинский Завод, На Варшаву Падает Дождь... - куда вы все подевались?!

Я все точно рассчитал: в самом столбе Тишины, в действии Абсолютного Не... мои бутылки благополучно уплывали вверх, во Вселенную. Снег засыпал вертолетную палубу. Спи спокойно, прорастай травой уважаемый капитан Арсалан, выпью на помин души брусничного морсу, поставлю и твой стаканчик полнехонький незабвенного соусированного пива. А сам пойду.

Я не был членом правительства. Я хорошо помню. Я нашел это место в тридцати километрах от трактора, ведомый лишь твердыми сумеречными шариками, несущимися в моей крови. Забил приметные колышки, натянул по памяти бечевку, да, так оно все и должно было быть. Завязал покрепче волосы на затылке, перекрестился на Север, Запад, Юг, Восток, поплевал на ладони и стал рыть Байкал.

Особенно мне нравилась моя лопата: четкая гравировка по неведомому космическому лезвию - "Постигшему Тишину от Совета ветеранов Прыгунов в Абсолютное Не...".