Андрей Бельтюков - Секта

Лангелан кивнул:

— Понятно. Значит, ты, разнюхав такую сенсацию, тут же примчалась в Бакстон. Получить сведения, так сказать, из первых рук?

— Не совсем… У вас есть сигарета? — Энни закурила и слегка приспустила стекло со своей стороны. — Я, может, и выгляжу дурой, не знаю. Мне, правда, об этом не говорили. Но я все же сообразила, что приехать сюда и начать задавать вопросы — быстрый способ пополнить список некрологов. Поэтому я придумала кое-что… не столь прямолинейное. Около месяца назад в одном журнале — название значения не имеет — я опубликовала статью, которая касалась растущей волны самоубийств в Штатах. Я все свела к сокращению социальных программ, нищете, бездуховности — словом, привычная банальная болтовня. В одном месте даже упомянула вскользь, что и самой порою не слишком-то хочется жить. Упомянула так, мимоходом, но с умыслом. Вы понимаете? А в качестве примера — какой же материал подобного сорта может обойтись без примеров! — я перечислила все случаи самоубийств гостей славного городка Бакстона. Подписалась вымышленным именем. Рукопись отправила по почте.

"Провернула довольно профессионально. Закинула удочку и обрубила к себе подходы".

Впервые Лангелан взглянул на нее с интересом.

— Вероятно, на твою статью были отклики.

— Еще бы! Целый ворох писем в редакцию. Но я ждала одного-единственного. Оно пришло через неделю. Приглашение в частный пансион мистера Банниера.

Лангелан усмехнулся:

— Странно. По моим данным, в Бакстоне только один пансион и содержит его некая Руфь Йельсен. Или Банниер — ее псевдоним?

Энни Грин осторожно загасила сигарету.

— Дело в том, что заведение Виктора Банниера находится в двенадцати милях от города. На берегу Пайматунингского водохранилища. Любопытно. Я уверен, что письмо у тебя с собой.

— Да, — Энни порылась в папке и протянула узкий почтовый конверт. В нем был сложенный вдвое листок тонкой дорогой бумаги с легким сиреневым оттенком.

Лангелан развернул письмо. К его удивлению, оно было написано от руки. Почти каллиграфический почерк отчего-то вызывал раздражение. Письмо датировалось 25 октября.

Уважаемая миссис А. Дж. Мерчисон! С удовольствием ознакомились с Вашими рассуждениями по поводу действительно важной для нашего общества проблемы. Однако не все в тексте вызвало наше согласие, тем более что мы достаточно близко знакомы с практической, если угодно, стороной проблемы. Дело в том, что наш пансион много лет в качестве своих постоянных клиентов имеет лиц, подверженных реактивной депрессии, которая, как Вам, безусловно, известно, способна подтолкнуть к непоправимому шагу. Пусть вас не смущает название "пансион" — оно применяется скорее в целях психотерапевтических. В действительности это небольшая частная клиника с прекрасным квалифицированным персоналом, имеющим большой опыт работы. И этот опыт некоторым образом противоречит выдвинутым Вами положениям, особенно в заключительной части статьи, содержащей выводы. Мы были бы рады, если б Вы лично смогли ознакомиться с результатами нашей работы, проведя несколько дней в качестве нашей гостьи.

Разумеется, все расходы за счет пансиона.

Примите и проч.

С уважением Виктор Банниер.

— Разумеется, ты никуда не поехала.

— Конечно. Но теперь я была уверена, что напала на верный след. Я отправилась в Бакстон как туристка, путешествующая автостопом. Минимум багажа, минимум косметики.

— И минимум денег. На что ты рассчитывала?

— Я думала остановиться и пожить в городишке дней пять, максимум неделю. Такие Богом забытые уголки, как Бакстон, всегда полнятся слухами. Если бы за это время совершенно ничего не удалось узнать, я бы признала свое поражение и вернулась.

— Но раз ты задержалась на целых две недели, узнать тебе что-то удалось.

Слегка наклонив голову, Энни посмотрела на мужчину за рулем:

— Вы очень сообразительны, мистер Стивен Лангелан! Да, кое-что удалось узнать.

— Где ты поселилась?

— У Руфь Йельсен. Кстати, все называют ее Овца Йельсен — и это очень подходит к ней. Пансион — громко сказано, скорее, меблированные комнаты. На вчерашний день там было семь человек жильцов…

Энни Грин вдруг запнулась, и Лангелан увидел, как на ее лице вновь отразилось мгновенное выражение пережитого животного ужаса. Возникла пауза.

К услышанному нельзя было отнестись серьезно.

Лангелан имел знакомых среди журналистов. И он вполне уяснил суть их ремесла. Любой репортер отталкивается от факта. Нет факта — нет материала. Но факты — вещь своеобразная: имея способности и желание, нетрудно научиться ими манипулировать. Выстраивать по своему усмотрению. Так появляются сенсации, издающие громкое "пуф-ф!" при самой легкой проверке. Лопаются под пальцем, как лесные клопы, оставляя после себя лишь соответствующий запах. Во всей истории этой девчонки не было главного: доказательств.

Ни одного, ни даже намека. Кроме…

Кроме женского трупа на Вууд-роуд.

— Скажи, среди жильцов пансиона был мужчина по имени Филип Спаатц?

Энни смотрела отрешенно, непонимающе. Потом покачала головой:

— Нет.

Сейчас Лангелан пожалел, что поторопился уничтожить снимок.

— Постарайся вспомнить. Такой лысоватый парень, в очках, с оттопыренными ушами.

— Лет сорока?

— Ну да, — быстро сказал Лангелан.

— Кажется, был. Только его звали Филип Сканторп. Что, это ваш знакомый?

— Возможно. Большой любитель проводить отпуск подальше от жены. Кстати, к тебе он подкатиться не пробовал?

— Что? Подкатиться? Ну, тогда это наверняка не тот, о ком вы говорите. Сканторпа интересовали мальчики. Он иногда уезжал, и кто-то видел его однажды в соответствующем заведении в Янгстауне.

Вот это попало в точку. Филип Спаатц был гомиком.

Такая подробность имелась среди информации о клиенте, которой располагал Лангелан. То, что он зарегистрировался под чужой фамилией, не имело значения.

Значение имело то, что он до сих пор жив.

"Нужно быстрее кончать с этим делом. Однако… не исключено, что в городишке впрямь происходит нечто… не вполне обычное".

— Хорошо. Что же тебе удалось узнать?

В глазах Энни снова мелькнул страх.

— В Бакстоне существует что-то вроде общины. Ее возглавляет Леонард Армистед. Однако никто его не называет по имени… — Девушка говорила с трудом, словно выталкивая из себя слова.

— Как же к нему обращаются?

— Учитель. Но это не связано с религией… К нему просто приходят, приходят и…

— Ну? Поют хором или играют в бутылочку?

— Просто разговаривают. Рассказывают о своих проблемах. Но большей частью говорит сам Армистед. Иногда он устраивает среди своих…