Райдо Витич - Игры с призраком. Кон третий.

Женщина вскочила и начала искать Астрогеографию Блейниса, что привез ей Шерби: нужно срочно узнать, что скрыто в глубинах ее памяти. Она уверена — скрыто, уверена что это какой-то другой мир, другая планета и там она очень нужна, во всяком случае на что-то годна. Мечи, кони, мужчины в старинных, домотканых рубахах и грубой боевой экипировке не зря то и дело виделись ей. И пока она окончательно не ослепла, не сошла с ума, нужно понять, найти подтверждение реальности привидевшихся образов и уходить из дворца.

Ричард?… Не стоит тратить его и свои нервы и время. Все ясно и понятно — их дороги разошлись. Жить с этим сложно, смириться и примириться фактически невозможно, но это не повод как амеба растекаться по воспоминаниям о счастливой совместной жизни, сидеть взаперти, жить как узница в собственном доме и молча наблюдать, как деградирует любимый и она сама вместе с ним. Прочь отсюда, прочь! Пока еще может, пока еще в состоянии умереть как человек с толком, а не как растение, обременяющее окружающих.

Анжина нашла книгу и, начала листать страницы, вчитываясь в строки, прислушиваясь к себе и полагаясь на интуицию:

"Ангор, система Медея. Малонаселенная планета с цивилизацией на начальном этапе развития человечества". Не то.

"Хайпар. Единственная планета в туманности Веролики имеющая тенденцию развития атмосферы и зачатки живых организмов в водной среде"…

Лельшагор. Усвит. Юпарка и Нан.

"Ойузер. Третья планета системы Парка. Стабильный озоновый слой, сформировавшаяся атмосферная оболочка… Два континента с умеренным климатом… Преобладает океан… Цивилизация в стадии активного развития… торгово-обмен… добыча руды в горных массивах, в центре большого континента… Населенные пункты… Общинный строй… В прибрежных районах развит рабовладельческий"….

" Майна…. Преобладание пустынь… Кочевые народы на уровне общинно-рабовладельческого строя"…

Планета за планетой и все без толку. Анжина уже отчаялась и хотела выкинуть том, как сердце екнуло:

"Лефевр… Преобладание лесо-степей"…

И как видение: сосны — великаны, кедры, сумрак лесной чащи и залитые светом поля с духмяными травами.

"Развит товарообмен"…

"Горцы… Они за Вышатой живут, им горы богом дадены… Видал их прошлым летом на торжище"… — как наяву хриповатый голос услышала и пришло четкое осознание кому он принадлежит — Гневомир.

Гневомир?!

И нахлынуло, как ливень среди ясного дня — воспоминаниями затопило. Яркими и четкими настолько, что Анжина потерялась в них… и потеряла сознание.

Глава 19

Кирилл злой, ненавидящий Криса, как отродясь никого не «любил», стремился в свои покои, движимый беспокойством за Анжину. Влетел и застыл: женщина тренировалась со столовыми ножами, крутя их в руках. Виртуозность техники была поразительной, но больше всего насторожило Шерби выражение ее лица и собранность. Веяло от хрупкой фигурки силой, которая всегда была присуща королеве.

Анжина перехватила ножи и, замерев, уставилась на Кирилла. В этих глазах больше не было пустоты, как не было непонимания и мучительного метания — в них была решимость. Сомнений не осталось — перед ним Анжина. Та самая, которую невозможно остановить, нельзя забыть и спутать с кем-то.

Мужчина закрыл дверь и прислонился к ней спиной:

— Видишь? — спросил отчего-то шепотом.

— Да, — кинула ножи, и те легли в одну линию на столе.

— Анжина?

— Я все вспомнила Кирилл. Все!

Мужчина и женщина уставились друг на друга один растерянно, не зная что теперь ожидать, но, понимая, что что-то будет, другая извиняясь, что так долго была ему обузой и плавала в неведении, отдавалась эмоциям, и, давая ему понять, что больше этого не повторится — теперь многое изменилось.

— Мне нужны гало, Кирилл. Извини: можешь ли ты меня спонсировать?

— Зачем?

Женщина подошла к нему, обдумывая стоит ли говорить и решила — нет.

Ричарду она не нужна и останься здесь — погибнет бездарно, превратится в недоразумение, которое итак довольно долго и успешно чахло в жуткой, удушливой атмосфере Мидонского дворца, где только ненависть и тоска. Переубеждать Ричарда, настаивать на том, что она это она, что убила Паула, а не своего «человека», пытаться вернуть любовь мужа, просить одуматься, внушать, вменять и выть изо дня в день по его умершей любви — значит потерять себя, потерять его окончательно, растоптать то что было. И пусть прошло — но было и есть в душе и сердце. И нужно то сохранить чистым, не испачканным в глупых, бессмысленных дрязгах. Ей не жить без Ричарда, но здесь, с ним, не жить так же. Здесь она не нужна, но точно знает, где необходима и пусть на час, пусть на миг, но жизни. И пусть на смерть, но с толком и пониманием за что и зачем. Она улетает на Леферв, уезжает в Полесье. Там ее место, ее мир, который она будет хранить, как сохранит в сердце те шесть прекрасных лет, что провела здесь, любовь, что грела и жила — живой.

Сколько было ей отмеряно судьбой — неважно, главное было отмеряно, главное любовь была и осталась хотя бы в ней, с ней. Не станет Анжина вставать поперек воли Ричарда, давить на него и мешать жить. Как не станет больше ждать и надеяться. Ее жизнь — миг и этот миг должен послужить благом и на благо хоть одного человека. Женщина прекрасно отдавала себе отчет, что состояние здоровья у нее хуже некуда и отмерянное ей время заканчивается. Так пусть ход часов ее жизни не будет холостым, а смерть пустой. Умереть здесь, в постели, проведя последние дни и часы мало в тоске и умопомешательстве так еще и быть причиной неприятностей Кирилла и раздражения Ричарда — что может быть хуже и противней?

Здесь ее долг выполнен. Все что могла она сделала: Паул мертв, дети в безопасности, Ричард не обременен больной женой и тревогой за будущее наследников, трона. Он считает Анжину клоном? Пусть. Хорошо. Хуже если он поймет, что третировал жену.

Как он будет жить с этим?

Нет, не стоит никому знать, что она не клон. Так лучше, так всем лучше, а она переживет.

Он потерял королеву и фактически смирился, сжился с этим — пусть все так и останется. Постепенно он начнет нормальную жизнь, успокоится, возможно, женится вновь. Ей же не стоит тому мешать и добавлять ему забот, тревог и мучений. Не стоит наделять его чувством вины, нельзя мешать, потому что неправильно. Живым — живое, мертвым — мертвое.

Ее ждет Лефевр и пусть еще миг, но горения, а не прозябания, пусть день жизни, но не в пустую. Она умрет, но не в постели, не инвалидом и камнем на шее окружающих, и не здесь, где может открыться что она это она.

Кирилл? Ему ждет Энта, стабильная жизнь. Придет время и все забудется, он тоже свыкнется с потерей и сможет завести семью, детей, наладить свою жизнь. Но для этого ему не нужно знать, что перед ним настоящая Анжина, как не нужно знать, куда она исчезнет.