Олег Таругин - СПЯЩИЙ ГОРОД

– Как тебе такой расклад? А мы-то, два дурня, по кустикам скакали, искали чего-то… Он же так хотел нашим страданием насладиться – вот и привел нас сюда – здесь у него, видно, восприятие обострено… Чистое здоровье… Ну, сейчас я его еще немного обострю… – Рука лейтенанта легко выдернула нож из сочащейся чем-то белесым раны и ударила вновь, чуть в стороне. И, прежде чем разум людей снова заволокло дымкой боли, Окунь налег на НРС, разворачивая его горизонтально и почти перерубая исполинский нерв. Московенко, нехорошо усмехнувшись, шагнул вперед. Бросив Окуню короткое «Отойди!», направил ствол АКС на соседнюю «лиану»: – Кажется, ЭТО не входило в твои гениальные планы, а, ублюдок? Ты неплохо развлекся с нами, теперь наша очередь… – Не-э-э-э-эт!!! – завизжал голос (и куда только делась былая надменность и презрительность по отношению к «примитивным прямоходящим!»). – Не делайте это-го-о-о-о… – Отчаянный крик захлебнулся болью в тот момент, когда первые пули рванули податливо-хрупкую плоть нервного волокна… И тут же, словно в ответ на испытываемое хозяином страдание («А ведь уверял, что не контролирует своих собачек!» – мелькнуло в голове майора), твари пошли в атаку. Рванули напролом, со всех сторон разом, позабыв про любую тактику и стратегию, с отчаянием и безумством истинных камикадзе…

14

Все-таки правы были те не слишком талантливые полководцы, утверждавшие, что любое профессиональное умение можно задавить числом… Уж кого-кого, а спецназовцев ГРУ в недостаточной выучке обвинить было нельзя, да и немецкая пехтура, как вынужден был признать Юрий Сергеевич, тоже была отнюдь не новичком в военном деле – однако же купающаяся в крови атака персов медленно, но неуклонно приближалась к своему победному концу. Точнее – к воротам, что для защитников Города было одним и тем же…

Еще несколько минут назад замолчал последний из бивших со стены пулеметов, изрядно поредели запасы ручных гранат, сдавленно охнув, распластался на камнях спецназовец Крюк – расползающаяся из-под пробитой стрелой груди темная лужа не оставляла ему ни одного шанса, еще одна излишне меткая стрела нашла свою цель – на сей раз ею стал приподнявшийся для броска гранаты немецкий пехотинец, сухой пустынный ветер разметал дымный след предпоследнего выстрела РПО – А, оставившего после себя обугленные клочья тел да спекшийся от немыслимого жара песок, полетели вниз со стены пустые трубы израсходованных «Агленей» – но бой и не думал стихать. Оказавшиеся более предусмотрительными, чем хотелось бы генералу, вражеские командиры бросили в атаку свой последний, хотелось бы надеяться, резерв – две половинные когорты*note 72 свежих, не измотанных еще бойцов. Скрипнув зубами, Музыкальный рявкнул Монголу: «Присмотри тут!» – и с похвальной для его лет резвостью скрылся в люке. Спустившись – да что там «спустившись» – слетев вниз («Ну ты даешь, генерал, а как же врачи со всеми их запретами? Повоюем еще!»), Юрий Сергеевич рванул к арке. Впрочем, мог бы и не спешить – из темного, курящегося пороховым дымом провала («Молодцы, растянули-таки боекомплект!») уже показался отступающий отряд Лего– четверо немцев (включая танкистов), один из двоих ушедших с ним спецов и сам Легкопалов – черный от копоти, в разодранном и окровавленном камуфляже – но живой. Увидев генерала, Лего махнул рукой и проорал (после того как почти над головой столько раз шарахнула танковая пушка, он, естественно, практически ничего не слышал):

– Все, Сергеич, звездец. Что могли сделали, патронов – ноль, гранат – тоже, для ближнего боя один мат остался – и тот не помогает. Держите дистанционку, – он сунул в руку генералу липкий от крови пульт, – если не вернусь через тридцать секунд – рвите арку к едрене фене!..

– Стой! Назад! – рявкнул Музыкальный, не уважающий бессмысленного геройства, однако Лего лишь отмахнулся (мол, сам знаю) и, подхватив прислоненный к стене тубус последнего «Шмеля», затрусил обратно. Прячась от ударной волны, уцелевшие защитники вместе с генералом рассредоточились вдоль стены. Юрий Сергеевич мельком взглянул на секундную стрелку – вернется Лего или нет, – но на кнопку он нажмет вовремя. Под сводом арки оглушительно ширхнуло, и почти одновременно с глухим ударом нормально сработавшего боеприпаса (огненно-черное облако термобарического*note 73 взрыва поднялось даже выше окружающих стен), на площадь выскочил пошатывающийся, с застрявшей в плече стрелой Легкопалов:

– Давай… – заорал он, укрываясь за кормой зельцевского танка, застывшего в двадцати метрах от ворот, – добежать до остальных он уже не успевал. Юрий Сергеевич привычно приоткрыл*note 74 рот («Иди знай, как оно долбанет – тут и без меня контуженных хватает. Во всех смыслах!») и нажал кнопку. Секунда, полторы… ВЗРЫВ! Волна спрессованного воздуха, идущая по пути наименьшего сопротивления, вырвалась из обоих проемов арки, сметая все и вся на своем пути: добежавших до желанной цели персов, остатки возведенных защитниками баррикад, перемешанный с дымом и каменным крошевом песок… Лего не подвел – подрубленная заложенными зарядами арка обрушилась, наглухо запечатав вход в Спящий Город десятками тонн перемолотого взрывом камня. Высунувшийся из-за танка Легкопалов с кривой усмешкой посмотрел на опадающее над бывшим северным входом облако пыли и, пошатываясь, двинулся к генералу:

– Ну что, Юр Сергеич, вроде нормально все прошло? Прикиньте, – болезненно поморщившись, он ткнул себя в окровавленное плечо, – стрела исчезла– раз – и нету, одна пыль осталась. Во прикол…

Юрий Сергеевич кивнул:

– Молодец, перебинтуйся и отдыхай, – и призывно махнул остальным: – За мной. Пошли наверх, мужики. Кто может, конечно…

* * *

«Болевой шок при ранении может стать одной из наиболее вероятных причин наступления смерти», – невесть из каких глубин памяти Московенко всплыла фраза из когда-то давным-давно читанного учебника по оказанию доврачебной помощи на поле боя. – «Болевой шок»… Ну конечно!»

– Зельц! – заорал он, капитан мотнул головой, показывая, что слышит. – Мы тут сами справимся – бейте по «лианам». Болевой шок, капитан, стреляйте…

Зельц понял, рванул за плечо одного из своих солдат, отдавая несколько коротких команд и первым разворачивая автомат в направлений новой цели. Три МП загрохотали разом по мясистым, брызжущим белым соком стволам…

Решение майора было, несомненно, правильным– справиться с тварями готовым к любым неожиданностям спецназовцам было легче, нежели обычным солдатам. Кроме того, тупорылые девятимиллиметровые пули германских автоматов при стрельбе практически в упор наносили гораздо большие повреждения, чем остроконечные пули АКСов спецназа, оставляя в нервных волокнах биокомпьютера целые раневые кратеры и заставляя его в буквальном смысле купаться в океане боли…