"Млечный Путь, XXI век", 1 (42), 2023 - Владимир Анатольевич Моисеев

люди, кажется, боятся его, кроме брата, а женщинам он ничего не говорит".

"Если вы хотите доставить мне удовольствие, то сделайте так, чтобы это странное существо и его брат присутствовали в вечер катания на санях".

Так случилось, что молодой человек, очень желая, во что бы ни то ни стало, заставить эту женщину хотя бы на мгновение улыбнуться ему, осторожно приблизился к Давиду и, наконец, добился обещания, что он и Даниил будут присутствовать на вечере. Но когда Давид и его брат говорили об этом, Даниил сказал:

"Ты говоришь, мы пойдем, потому что все болтают об этой молодой женщине? Она не похожа на других? Разве не все они бросают взоры на юношей, Давид, и не все ли кривят губы, чтобы их улыбки казались более приятными? Дураки те, кто околдован этим; но ты сказал, что мы пойдем, а мы делаем то, что говорим, Давид".

Итак, когда юноши и девушки исполняли придворный менуэт в Большом зале, среди них появились близнецы Фанчер. Они стояли бок о бок в дальнем конце зала, где были хорошо видны в свете от большого камина. Они были одинаково высокого роста, но один был мускулист и крепко сложен, и лицо его в тусклом свете казалось еще смуглее, чем было на самом деле, и его густые черные волосы стояли лохматыми массами, как устроила природа, и он был в жесткой одежде того времени. Другой был строен и прекрасен, как девица, и была улыбка на его лице, выделявшемся среди ярких лиц и пестрых платьев, и танец, и мерцание свечей радовали его.

Мисс Персия видела, как они вошли, и хотя она, казалось, была скромно и грациозно занята танцем, но все же видела их все время. Когда котильон закончился, она призвала своего поклонника и сказала:

"Темный - это он. Почему ты позволяешь им стоять там? Будет ли брат его партнером в следующем танце? Так быть не должно. Почему ты не приведешь его ко мне?"

И вот юноша в жестком парике, шелковых чулках и атласных штанах подошел к Даниилу и, поклонившись, сказал:

"Боюсь, тебе скучно".

"Если так, мы можем уйти так же, как пришли".

"Но не раньше, чем вас представят?"

"Мы пришли посмотреть, а не для того, чтобы нас видели".

"Он хочет представить тебя, Даниил", - сказал Давид.

"Ну, он может сделать это".

Юноша с некоторым смущением понял, что Даниил не думал ни о чем, когда Давид был рядом, и подумал, как часто ему приходилось слышать: "Прекрасный - тень другого".

Но он привел их обоих к креслу с высокой спинкой, на котором сидела прекрасная Персия; и хотя Даниил стоял перед ней, мрачно глядя на нее и не смущаясь, а Давид стоял смиренно, низко склонившись перед ее красотой, она не обращала внимания на светлого, но говорила только с темным.

"Мы слышали о вас, но никогда раньше не видели вас здесь, - сказала она. - Почему так?"

"Потому что это не было нашим желанием", - ответил Даниил с серьезным достоинством.

"Но так не должно быть. Такие люди, как вы, причиняют вред себе и другим, живя как отшельники".

Она поняла это по смелому самоутверждению и бесстрашию манер. Только она могла заинтересовать этого человека.

"Пойдемте со мной, - сказала она и добавила. - Дайте вашу руку, если вы будете тактичны. Это сильная рука, я понимаю. Неудивительно, что нам рассказывают о ваших силовых подвигах. Я бы желала слышать, как вы говорите, и хотела бы с вами приятно погулять. Позвольте представить вашего брата красивой молодой женщине. На этот раз, сэр, дайте предпочтение мне и разрешите брату развлекать мисс Нэнси Браш".

И прежде, чем он понял, свирепый Даниил уже прогуливался с красавицей, опиравшейся на его руку, в то время как Давид на этот раз забыл брата.

"Для нас большая радость видеть здесь сильного мужчину, - сказала она. - Женщина могла бы почти разувериться в мужчинах, если бы такие, как вы, не появлялись хотя бы изредка".

"Моя сила принадлежит мне и Давиду. Что вам до этого?" - сказал он.

"Что мне? Удовольствие от новизны. Говорят, задумана война, и войска уже сражались на Банкер-Хилл. Это то, что дает мне и всем женщинам чувство безопасности, потому что теперь я знаю, что есть мужчины бесстрашные, смелые и быстрые, чтобы сражаться с врагом, и поэтому мы в безопасности. Ах! Почему я женщина?"

"Вы говорите о силе. Не следует оплакивать свою судьбу".

"Могли бы вы не оплакивать себя, если бы родились без рук?"

"Если бы вы были мужчиной, что бы вы сделали?"

"Был бы сильным и славился этим. Если бы случилась война, я бы командовал армией, как могли бы вы, и если бы был мир, я добился бы поклонения и привязанности каждой прекрасной девы".

"Командовать армией - хорошо, а ухаживать и желать - развлечение для ребячливых мужчин".

"Так мало ты знаешь и осознаешь мощь силы! Величайшие победы, которые может одержать мужчина, - это те, что позволяют ему ухаживать и жениться на лучшей из всех девушек, которых он когда-либо видел. Если она будет гордячкой, он сможет усмирить ее гордость, а это больший подвиг, чем победить в бою; и если она тщеславна, он сможет усмирить ее тщеславие, а если она эгоистична, он сможет заставить ее забыть о себе, и если она будет благосклонна к нему больше других девиц, он сможет сознавать, что ее красота - для него, и это победа над всеми другими людьми".

Сказав это, она посмотрела на него, изогнув изящную шею так, чтобы увидеть его суровое лицо и заставить посмотреть на нее. И когда он увидел ее лицо и его красоту, он не сказал ни слова, а отвел ее в дальний угол зала и повернулся так, чтобы стоять прямо перед ней. Он напряженно смотрел на нее, и она не боялась.

"Что это? Почему ты так свирепо смотришь на меня?" - спросила она.

"Потому что ты так говорила, и теперь я понимаю, что такое женская красота. Разве у тебя не больше силы, чем у меня?"

"Я? Я сильнее тебя?"

"Да, ты думаешь, что да. И я думаю, что да, но ты хитрая, и это тоже форма силы? Есть ли здесь кто-нибудь из мужчин, кто не повиновался бы тебе с радостью? И если это так, то разве это не та самая сила, которую ты только что хвалила в мужчинах?"

"Кто знает? Я не