Василий Головачёв - Искатель. 1997. Выпуск №6

До этого момента они с час колесили по Грозному, уклоняясь от встреч с постами ГАИ, купили кое-что из одежды на рынке, а также кое-какие продукты: рис, хлеб, овощи, фрукты, — и определили стратегию поведения на случай задержания машины. Потом нашли этот дом и поднялись на пятый этаж. Дом недавно отремонтировали, поэтому он представлял собой своеобразное сочетание темных и светлых пятен, гладких кирпичных заплат и щербатых от пуль и снарядов стен.

В квартире, где их таким образом приняли, Вася и Горшин переоделись в неновые джинсовые костюмы, оставив рубашки гвардейцев, и некоторое время напоминали американских ковбоев в бегах, пока не навели марафет. Тарас сделал себе чеченское лицо сам, за Васей ухаживала Ульяна, что было приятно и от чего замирало сердце. Вскоре их славянские лица преобразились в «лица кавказской национальности», так что узнать их не смогли бы и родители. Горшина преобразили усы, высокие скулы и всклокоченные волосы, Василия — борода, усы и шрамы на лбу.

— Типичный абрек, — констатировал он, оглядев себя в зеркале. — Только сабли и ружья не хватает. Итак, господа Посвященные, долго мы будем тут сидеть? Раз Соболев не вышел оттуда, значит, он в плену. А как говорит пословица: если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе.

— Существует другой вариант этой пословицы, — серьезно сказал Парамонов. — Если гора не идет к Магомету, он объявляет ей джихад.

Вася и Ульяна обменялись улыбками, и это не ускользнуло от внимания Самандара, кружившего по комнате, как тигр в клетке.

— Не нравится мне астральное шевеление, — сказал он отрывисто, ни к кому особенно не обращаясь. — Это явно след иерарха. Торчит здесь, как заноза.

— Скорее, это его взгляд, а не след, — покачал головой Иван Терентьевич. — Хотя, может быть, наших возможностей не хватает, чтобы идентифицировать динамику воздействия.

— О чем речь? — осведомился Василий. — Хорошо, если бы вы делились со мной своими наблюдениями.

Самандар не обратил на реплику внимания, и Парамонов пояснил:

— В данном земном районе потревожен психофизический фон. Складывается впечатление, что здесь кто-то побывал из адептов Внутреннего Круга, причем очень сильный мастер, не пожелавший даже скрыть свои следы.

— Кто-нибудь из нашего родного Союза Девяти?

— Нет, кардиналы не обладают столь мощной аурой, оставляющей отпечатки на полевых структурах астрала. Вполне возможно, что здесь таки побывал иерарх. Но что ему понадобилось в «запрещенной реальности»?

— Не что, а кто, — задумчиво обронила Ульяна. — Ему был нужен Соболев.

Самандар одарил ее скептическим взглядом.

— Вряд ли фигура вашего супермена способна заинтересовать иерарха, даже если он идущий.

— Ты забываешь, что Соболев вернулся. Он знает, что произойдет в последующие два года, а знание будущего — колоссальная сила! К тому же он и сам мастер, прошедший неординарное Посвящение Хранителей, сумевший выжить после включения в контур «Иглы».

— Это еще надо доказать.

— Вахид, ты всегда был пессимистом.

— Я всегда был реалистом, хотя наш паршивый социум, руководимый агонизирующим Союзом Девяти, из любого оптимиста сделает не только пессимиста, но и предателя.

Василий, вспомнивший историю с предательством Самандара по рассказу Соболева, промолчал. Этот честолюбивый человек был явно ущемлен своим положением в среде Посвященных и жаждал это положение изменить. С другой стороны, ситуация, в которой он однажды оказался, могла и не повториться. И все же Вася чувствовал к нему антипатию, хотя и признавался в душе, что главной причиной его ощущений была Ульяна. Вахид Тожиевич был к ней неравнодушен. Сам же Вася в ее присутствии был способен на любые подвиги и о сопернике думал мало.

— Да, это иерарх, — очнулся наконец от долгих размышлений Горшин, уже с полчаса сидевший на диване с полузакрытыми глазами. — Не ниже гептарха. И он еще здесь.

Посвященные посмотрели на него с одинаковым выражением недоверия и вопроса.

— С чего вы взяли? — сухо осведомился Самандар.

— То, что мы все ощущаем, — не просто след иерарха, это след боя иерарха с Матвеем. Потому что «пахнет» он в диапазоне иерархии Голаб. А эта Сила используется лишь в конфликтных ситуациях, не на благое дело.

По комнате разлилось неуютное молчание. Потом Василий медленно проговорил:

— Мы что же, опоздали?

— Не спешите его хоронить, — мягко произнес Парамонов. — Посвященного убить не так-то просто, да и не для того вызывали Соболева сюда, в Ичкерию, чтобы уничтожить. Он зачем-то нужен кардиналам Союза Трех, а может быть, и иерархам. Знать бы, чего от него хотят.

— Вы предлагаете атаковать дворец?

— Я предлагаю думать.

— Но нам всем равно придется идти туда.

— Прежде надо определить путь отступления. В любом случае, с Соболевым или без него, нам необходимо выбираться из Грозного и из Чечни.

— Ну, это просто, — небрежно сказал Вася, ловя на себе удивленно-скептические взгляды остальных. — На крыше дворца дежурит вертолет президента. Идем во дворец, забираем Соболева, садимся и летим в Дагестан. Там Шароев нас уже не достанет.

Красноречивая тишина была ему ответом. Потом Самандар растянул в улыбке губы.

— Безумству храбрых поем мы песню… но это, вероятнее всего, лучший вариант.

— А если Соболев нетранспортабелен?

— Тогда применим шактипат.

Ульяна и Парамонов переглянулись. Горшин кивнул, воспринимая слова Вахида Тожиевича как нечто само собой разумеющееся.

— Тогда нам осталось определить время выхода, взаимодействие и линии подстраховки. Василий, ты хорошо ориентируешься во дворце?

— Выше первого этажа не поднимался.

— Тогда пойдешь в арьергарде.

— Пистолета будет маловато для защиты тыла.

— Попытаемся вообще обойтись без стрельбы.

— Как скажете. — Вася пожал плечами, отошел к Ульяне, спросил тихо: — А что такое шактипат?

— Целевая передача своей Силы для восстановления сил и желаний реципиента, в данном случае — Соболева.

— Пора выступать, — буркнул Самандар, покосившись на Балуева.

Все замолчали, невольно глянув в окно, через которое был виден сияющий огнями президентский дворец; шел уже десятый час вечера, стемнело, однако небо на западе еще хранило малиновую полосу вечерней зари.

— Может быть, не стоит рисковать жизнью женщины? — проговорил Вася, тут же сообразив, что сказал глупость. Будучи Посвященной и обладая недюжинной силой психофизического воздействия, Ульяна в отряде была, наверное, полезней, чем он сам.