Майкл Коуни - Бронтомех!

— Лучшая маскировка на свете, — прошептала однажды Сюзанна, когда мы шли на студию нетвердой походкой, обняв друг друга и целуясь на глазах у улыбающихся прохожих. Чиль Каа увидел нас из окна своего домика и постучал по стеклу, поднимая бутылку с небывалым радушием; но мы только помахали ему и пошли дальше в гору.

Дверь в «Клуб» была открыта; до нас доносился залихватский визг скрипки и гулкий топот Потомков, отрабатывающих новое па для концерта, который приурочили к возвращению Стренга. Нас остановил Том Минти, сказал Сюзанне вполне вежливый комплимент по поводу ее красоты и пригласил нас на спевку завтра вечером.

Риверсайд под властью «Иммунола» и Организации сделался счастливым, как никогда…

Я подавил дрожь, возникшую при этой тревожной мысли, еще раз поцеловал Сюзанну, и мы вошли в студию.

Морт Баркер развалился в кресле со стаканом в руке, широко улыбаясь. Рядом, внимательно глядя на экраны, сидела Алтея Гант. Вероятно, она единственная в поселке не накачалась наркотиком — не считая пас с Сюзанной — и намеревалась обезопасить кругосветное плавание от наших безответственных выходок.

Стренг пребывал в мрачном расположении духа. Он смотрел на нас из трехмерной ниши со сдержанной печалью на лице, и в тон его настроению на заднем плане нависали над самой водой свинцовые тучи.

— …не в силах возместить мне потерю моей дорогой преданной спутницы на протяжении стольких недель, стольких километров пути, — говорил он. Для меня главное — логика. Никогда я не изображал лицемерной любви к так называемому человечеству — и не скрывал этого на протяжении последних недель. Мне приятно думать, что у меня есть друзья, которых я ценю как интеллектуальные стимулы и, сказать по правде, средства самоутверждения. Но я могу обходиться без них. Как странно после этого обнаружить, что потеря маленького зверька, какой-то кошки, так глубоко заденет меня…

Баркер одобрительно кашлянул.

— Правильно, мой мальчик. Пусть в Секторе не останется ни одной пары сухих глаз…

— Это что-то новенькое, — заметила Алтея Гант. — Эта ледышка плачет над киской. А этой киски даже не существует. Вместо этого, черт побери, у него в каюте заперта полномасштабная копия его самого.

— А-а, — протянула Сюзанна. — А я думала, что он уже столкнул ее за борт. Или она его. Мы бы не отличили.

— Да нет, это Стренг, — рассмеялся Баркер. — Я узнаю его стиль где угодно. — Морт неожиданно развернул свое кресло и тупо уставился на меня совиным взглядом: я понял, что он не только получил большую дозу «Иммунола», но еще и напился. — Наш мальчик взял себя в руки. Он вспомнил, что его аудитория недосчитается кошки. Для такого парня, как Стренг, это чудеса сообразительности…

Итак, плавание продолжалось и на студии царила атмосфера оптимизма — та же атмосфера, что преобладала в те дни в поселке. Людям даже казалось, что короткий период независимости Риверсайда уже сам по себе победа.

— Что там говорить, мы своего добились, — сказал как-то в «Клубе» Чиль Каа.

Он выразил общее мнение. Люди ели пищу с подмешанным наркотиком, пили иммунольные напитки и, хотя наверняка догадывались о добавках, никогда об этом не говорили. Что еще примечательнее, они никогда не говорили о будущем — о том, что станет с ними после того, как Стренг вернется домой в блеске рекламы и шуме празднеств, и искусно поставленный спектакль с участием Риверсайда закончится…

Между тем мы с Сюзанной аккуратно играли свои роли. Мы старались меньше появляться на публике, а когда появлялись, то избегали Алтеи Гант. Мы делали вид, что полностью поглощены друг другом, и это нам легко удавалось.

Я думаю, Вернона Трейла удивляло, что мы зачастили на склад на восточном конце причала. Рыболовный флот бездействовал, и траулеры надолго бросили якорь посреди Дельты. Однако на складе оставались большие запасы замороженной рыбы и много льда, который мы расплавляли и пили. Здесь пригодилась наша репутация выпивох: я совершенно уверен, что Вернон воображал, будто мы проводим вечера за бесконечным количеством бокалов виски со льдом перед тем, как отдаться ночным страстям, о которых он с его сомнительной сексуальностью мог только догадываться.

Диета из рыбы и корнеплодов, однако, имеет свойство со временем приедаться, и вскоре я решил внести в меню некоторое разнообразие. В один прекрасный день я одолжил у Марка лазерное ружье и пошел вдоль хребта к Мысу в надежде принести в сумке несколько мохнатиков. Это мощное ружье оставили безалаберные войска Организации. Я провел немало приятных минут, срезая высокие нависающие ветки и глядя, как они с шипением плюхаются в Дельту.

Мохнатиков я не увидел. Напротив, ближе к Мысу деревья красноречиво свидетельствовали о лазерной пальбе; кусты были порушены пересекающимися ожогами. Похоже, бронтомех-отшельник прочесывал территорию, истребляя все живое. С помощью своих чувствительных к теплу детекторов он, вероятно, уже очистил район от животных и готов счесть приемлемой добычей человека. Я ступал осторожно, прислушиваясь, не послышится ли лязг.

Добравшись до места, с которого виден новый глубоководный причал, и с удивлением обнаружил, что морской комбайн стоит в доке; я-то предполагал, что он должен большую часть путины проводить в море, встречаясь там с грузовыми кораблями, которые перевозили замороженную белковую массу в Старую Гавань. Я спустился по дороге, чтобы рассмотреть все поближе. На причале стоял флиппер-антиграв; люди грузили в него плоские прямоугольные предметы.

— Эй, вы!

Один помахал мне. Я поспешил к нему. Прямоугольные предметы оказались носилками, на которых лежали люди…

— Ба, никак Монкриф? Я вас видел в телегазете. — Он был в простой темно-синей рабочей одежде, какую носили моряки Организации. Ткань была разорвана; я увидел темные пятна. — У вас в поселке есть врач?

— Сожалею. У нас есть санитар, но он не справится с серьезными случаями. Вы, наверно, слышали, что Ральф Стренг совершает кругосветный вояж.

— Черт… — Человек рассеянно огляделся. Флиппер поднимался с жалобным завыванием. Двое раненых остались на причале. — Внутри еще шесть, — сказал моряк.

— Что случилось?

Он вдруг сморщился и отвел взгляд.

— Несчастный случай, — произнес он отсутствующим тоном. — Это бывает иногда.

— Скоро думаете опять выйти в морс? — небрежно спросил я.

— Заткнись, — беззлобно бросил он.

— Морские существа на Аркадии умеют постоять за себя.

— Неисправность в измельчающем механизме.

— Конечно… Стренг-то уже, наверно, той четверти планеты обогнул.