Джоан Виндж - Снежная королева

Он решил не думать об этом; сунул руки за ремень и посмотрел поверх голов, склонившихся в нечестивом почитании мигающих огоньками игорных столов, головы были украшены пышными тюрбанами, космическими шлемами, самоцветами, посверкивавшими в замысловатых прическах... Это был один из первоклассных притонов, с изощренными и не слишком преступными забавами, куда более интересный, чем дешевые казино нижних уровней города, обслуживавшие, главным образом, рабочий люд. Но здесь, как и везде, трудно было ожидать честного выигрыша. Игроки радовались победе с одинаковым безумством и проклинали свои неудачи с одинаковой мстительностью там и здесь, отупев от грохочущей музыки, заглушавшей и разговоры за столами, и шум, доносившийся из соседних комнат, где помещались иные виды развлечений, например, "машины сновидений", с помощью которых можно было поучаствовать в ужасных и опасных приключениях на различных планетах или совершить какое угодно преступление - да пережить все что угодно, вплоть до смерти, если смелости хватит. Он все чаще и чаще пользовался этими машинами, и они все меньше и меньше развлекали его.

Он начал уверенно пробираться между столиками к выходу - именно так должен был двигаться тот, кто носит маску Звездного Быка и иноземную медаль на груди. Спаркс был одет в расшитый ярким галуном инопланетный мундир и высокие ботинки; волосы его были коротко острижены по моде Зимы, и, чувствуя в нем неосознанный напор и первозданное невежество, другие все чаще уступали ему дорогу.

- Ты выглядишь как человек, который знает, чего хочет, и не сойдет с мудро избранного им пути. - Длинное серебристое платье с соблазнительными разрезами по бокам не скрывало от взгляда прелестей заговорившей с ним женщины.

Он посмотрел на нее и отвернулся - ему снова стало не по себе от столь откровенного приглашения к любовным утехам. Впрочем, здесь, в столице, такое с ним случалось сплошь и рядом.

- Нет, спасибо. Я очень спешу. - Серебристое платье на какое-то мгновение пробудило в нем воспоминание об отливающих серебром светлых волосах... Он быстро, стараясь не касаться проститутки, прошел мимо. Теперь он практически не замечал других женщин, кроме Ариенрод: она учила его желать такого, о чем он никогда даже и не мечтал. Да и сама идея продажной любви была ему противна, хотя он прекрасно знал, что по крайней мере половина тех женщин и мужчин, что предлагали себя за деньги, - граждане Зимы. От скуки или от жадности они приспособили свое естественное легкое отношение к здоровому сексу, свойственное обитателям планеты Тиамат, к алчным аппетитам инопланетян.

Впрочем, и многие инопланетяне занимались тем же под присмотром других инопланетян, обладавших чуть большей властью в той немыслимо сложной иерархической преступной структуре, что паутиной опутала весь Лабиринт. В Гегемонии существовали миры, где рабство было явлением естественным и законным, и Снежная королева не вмешивалась в обычаи своих гостей. Некоторые инопланетные торговцы собственным телом выглядели точно так же, как и местные (только, на взгляд Спаркса, чуть более экзотично); но попадались и зомби, наемные жертвы, обладавшие человеческой плотью и кровью и удовлетворявшие запросы тех клиентов, которым машинных снов было недостаточно. Зомби почти голышом бродили в толпе, выставляя напоказ свои шрамы - впрочем, нет, "выставляя напоказ" сказано неточно. Шрамы им были безразличны; живые мертвецы или безумцы, они двигались с пустыми, ничего не видящими глазами, словно лунатики во сне; да и само их существование было ужасным сном, ночным кошмаром. Они жили лишь под воздействием наркотиков, как объяснили Спарксу, и порой наркотики уже полностью успевали разрушить их тела и души. Ариенрод говорила, что зомби вообще ничего не чувствуют. И однажды, когда у него было особенно паршивое настроение, он уже почти нанял было...

Но воспоминание о том, как он лежал беспомощный в переулке, а четверо работорговцев называли его "красавчиком", оказалось сильнее дурного настроения, и он переломил себя точно так же, как была сломана в ту страшную ночь его флейта. Он так и не понял до сих пор, что же именно было ему тогда так отвратительно: то ли инопланетяне-работорговцы, то ли то, что сам он наполовину инопланетянин.

И снова Ариенрод тогда помогла ему, смахнула небрежным жестом мучившие его вопросы, нежно рассмеялась и сказала, что зло существовало и будет существовать всегда, в любом мире, в любом существе, ибо без зла нельзя было бы понять, что такое добро...

Спаркс глубоко вздохнул, когда дверь казино наконец захлопнулась за ним; немного постоял на крыльце, откашлялся и сплюнул накопившуюся в легких дрянь на ступени из редкого металла. Рыжеватая кошка скользнула мимо, задела боком об его ноги и исчезла в какой-то щели. Охотилась.

- ..Ну хватит, Съинг, дай передохнуть. - Что-то знакомое послышалось в этом странном голосе и заставило Спаркса обернуться. - Боги, я бы все на свете отдал, лишь бы выбраться из этой чертовой дыры и вернуться туда, где мне могут помочь! Где мне дадут нормальную работу... - Говоривший был явно инопланетянином, с густыми темными волосами, бронзовой кожей и редкой, полуотросшей бороденкой. Он сидел на ящике, прислонясь к стене, в грязной морской форме, лишенной каких бы то ни было знаков различия. Он, видимо, некогда был очень сильным человеком, но теперь медленно умирал от голода. Спаркс хотел уже было отвернуться и не смотреть на него, но снова услышал странно знакомый голос:

- Ты мне должен, Съинг, черт тебя побери!

Он увидел, что незнакомец оттолкнулся от стены каким-то неловким, нелепым движением и схватил за штанину второго мужчину.

Этот второй, судя по одежде, был либо капитаном грузового судна, либо помощником капитана; тяжеловесный, с покрытым шрамами лицом. Он резко вырвался, из-за чего сидевший на ящике первый мужчина упал на землю. Спаркс смотрел, как он беспомощно барахтается в грязи, с отвращением обнаружив, что ноги у этого типа парализованы. Человек со шрамами на лице засмеялся - таким смехом, какого Спаркс не хотел бы слышать никогда в жизни, - и сказал:

- Да ни фига я тебе не должен, Герне, ты хорошенько вспомни. - И пошел прочь, а вслед ему понеслись проклятия калеки.

Потом человек по имени Герне, мучительно волоча свои бесполезные ноги, долго пытался снова усесться, не обращая внимания на косые, исполненные презрения взгляды прохожих. Спаркс почему-то стоял среди прочих любопытных и смотрел на него, охваченный странным чувством жалости и болезненного интереса. Наконец он нерешительно двинулся с места, но тут калека, уже успевший взгромоздиться на свой ящик, посмотрел ему в лицо и вдруг снова соскользнул на тротуар.