Николай Дубов - Колесо Фортуны

Спасая самые чувствительные места, шулер еще больше подогнул ноги и отчаянно зажмурился. Офицеры вокруг захохотали.

- И что за доблесть такого мозгляка пришибить?!

Нет, - сказал Алексей, - мы с ним по-христиански... Что делает солдат, когда его вошь нападет? Он ее в щепоть и - на мороз: гуляй, милая!

Он прошагал к низко расположенному венецианскому окну, пнул его ногой. С треском и звоном окно распахнулось. Орлов, словно куклой, размахнулся шулером и швырнул его вниз, в снежный сугроб, исполосованный желтыми потеками.

Раздался пронзительный заячий визг и оборвался.

- Не расшибся? - спросил Теплов.

Алексей высунулся в окно и оглушительно свистнул.

Распластавшаяся на сугробе фигурка поднялась на четвереньки и, проваливаясь, увязая в сугробе, метнулась в темноту.

Поднимавшийся на крыльцо человек поднял голову и крикнул:

- Кто там озорует?

- Братушка? - обрадованно отозвался Алексей. - Иди скорей сюда!

Наблюдавшие за игрой офицеры подняли опрокинутые стол и кресла, начали собирать рассыпанные деньги.

Орлов, не считая, рассовывал их по карманам.

Отбросив портьеру, в дверном проеме появился двойник Алексея Орлова. Двойником он казался только на первый взгляд. Григорий был таким же рослым, но не столь массивным, стройнее и красивее младшего брата.

- Алешка! - еще с порога воскликнул он. - Ты что это моду новую завел человеками кидаться?

- Так он не человек, - смеясь, сказал Алексей, - он шулер.

- А ты его поймал?

- Поймал не я, вот господин... не имею чести...

Григорий Орлов повернулся и увидел графа. Яркоголубые глаза его распахнулись в радостном удивлении, Сен-Жермен предостерегающе шевельнул бровью. Как ни малозаметно было это движение, Григорий уловил его и тотчас, даже без секундной заминки, воскликнул:

- Сударь! Я сердечно тронут вашим участием в судьбе моего брата!..

- Не стоит преувеличивать, - улыбнулся Сен-Жермен, - не столько в судьбе вашего брата, сколько в судьбе его кошелька.

- Не скажите! Куда как часто честь, а значит, и судьба, зависят от кошелька... Позвольте, однако, представиться: капитан Григорей Орлов... сказал он, кланяясь. - А это мой младший брат Алексей. - Алексей неловко, словно бодаясь, мотнул головой. - Скажите же, кого мы должны благодарить?

- Меня зовут Сен-Жермен.

- Граф Сен-Жермен, - деликатно уточнил Теплов.

- И вы здесь, Григорей Николаич?

- Как же - свидетель прямо чудодейственного обличения шулера.

- По-видимому, - сказал Сен-Жермен, - месье Теплова вам и следует благодарить. В свое время мы встречались в Страсбурге, а когда я теперь приехал в СанктПетербург, где никого не знаю, месье Теплов любезно согласился быть моим чичероне по вашей столице. Вот привел и сюда... Не мог же я равнодушно наблюдать, как жулик обманывает доблестного, но слишком доверчивого офицера...

- Не умаляйте своей заслуги, господин граф! Во всяком случае,наша благодарность не станет меньше, что бы вы ни сказали... Я просто счастлив знакомству с вами и даже готов благословлять шулера, из-за которого оно произошло.

- Я так же рад нашему знакомству, - сказал СенЖермен. - Как раз перед этим месье Теплов рассказывал о вашем семействе и наилучшим образом аттестовал его.

- Ваши должники, Григорей Николаич! - сказал Орлов. - Господин граф! Не сочтите за дерзость... Коли судьба свела нас, прискорбно было бы тотчас и расстаться... Простите, я попросту, по-солдатски... Для закрепления знакомства не согласитесь ли отужинать с нами? - Истолковав по-своему молчание графа, Григорий Орлов замахал рукой: - Нет, нет - не здесь! Как бы я посмел предлагать вам ужинать в кабаке? Окажите честь пожаловать ко мне, тут вовсе и не далеко - на Большой Морской... Что ж вы молчите, Григорей Николаич? Замолвите словечко!

- Отчего бы и нет, господин граф? - сказал Теплов. - Вы интересовались познакомиться, как живут обитатели столицы нашей. Вот вам и случай...

- Да, Григорей Николаич, - сказал Орлов, - вы ведь не откажетесь с нами?

- Сожалею, - сказал Теплов, - весьма сожалею, однако в себе не волен: сегодня всенепременно должен быть у его сиятельства. В другой раз, если пожелаете.

- Всегда рады... Так что ж, не будем терять золотого времени... Алексей, распорядись каретой. Пожалуйте, господин граф.

Сен-Жермен ответил на поклон Теплова и, сопровождаемый Орловыми, вышел.

В подъезде Григорий Орлов попытался заговорить, граф жестом остановил его. Только когда карета, гремя железными шинами по булыжнику, отъехала от аустерии, Сен-Жермен громко, чтобы перекрыть шум, сказал:

- Вы молодец, Грегуар: сразу поняли и ничем не выдали наше прежнее знакомство. Я не хотел, чтобы в Петербурге знали, что в Кенигсберге я носил имя португальского негоцианта Аймара.

- Бог мой! Как вы пожелаете, так и будет. Только позвольте мне называть вас, как и тогда, саго padre? Ведь и с Алексеем сейчас вы поступили, как добрый, мудрый отец.

- Как хотите, Грегуар. Но сейчас нам лучше помолчать, а то на этой мостовой мы рискуем откусить себе языки...

6

Постучав молотком в дверь, Григорий конфузливо сказал Сен-Жермену:

- Саго padre, тут у меня старуха живет, мамка моя, теперь вроде экономки, - всему дому командир. Добрая душа, только очень ворчлива. Если что-нибудь, вы не обращайте внимания...

- Не беспокойтесь, Грегуар, - ответил граф, - все будет хорошо. Как ее зовут?

- Домна.

- У вас ведь принято называть еще и по отцу?

- Холопку по отчеству? - удивился Алексей.

- Холопка она для вас. Для меня человек, как все.

За дверью брякнул засов.

- Игнатьевна, Домна Игнатьевна, - поспешно сказал Григорий.

- Ну, явился, не запылился? Позже-то нельзя было? - сказала Домна Григорию. - А это еще кого на ночь глядя принесло? Люди добрые спят в эту пору, а не по гостям ходят... Опять, поди, бражничать станете?

- Тише ты, мамушка! Знаешь, что это за человек?

Он нам - как отец родной. Однова меня спас, а сегодня Алешку...

- Добрый вечер, Домна Игнатьевна, - с жестковатой правильностью сказал по-русски граф. - Я не позволил бы себе приехать, если бы знал, что мое появление причинит беспокойство хозяйке.

- Кака там хозяйка! - отмахнулась Домна, но голос ее не был уже таким суровым - столь обходительно баре к ней еще никогда не обращались, а по отчеству, кроме дворни, никто не называл.

- Разумеется, хозяйка! - подтвердил граф. - Более того... Вы знаете, что означает ваше имя по-латыни?

Оно означает - "госпожа"!.. Так что каждый раз, когда вас называют по имени, вас называют госпожой.

- Уж вы скажете! - внезапно заулыбалась, застеснялась Домна и распахнула дверь. - Проходи, батюшка, в горницу, что тут в прихожей-то стоять...

Граф и Григорий ушли в гостиную, Алексей нагнулся к уху Домны: