Далекое лето - Ся Цзя

тихое и знакомое время. Тут она иногда навещала Старика, который зажил отшельником в землях царства Цинь[47].

Откуда возникла такая близкая связь между ними, она и сама не могла объяснить. Может быть, каждый из живущих в этом мире неизбежно к чему-то привязывается? Тот пожар поглотил всё: кроватку, игрушки, родителей и дом. Лишь маленькая Ся Ди вырвалась из пламени и оказалась в диком поле, переместившись в прошлое на тысячу лет назад. В ту вечно дождливую ночь она выплакала все слёзы, пока тёплая большая рука не погладила её по голове. Сквозь капли слёз и дождя она различила дедушку с белыми-пребелыми волосами, бородой и добродушным выражением лица. Он будто уже не принадлежал этому бренному миру. В другой руке у него была грубая шерстяная накидка и испечённая на пару булочка.

– Дитя, не бойся, – сказал он. – Ты такая же, как и я, мы – Путники.

Каждому юному Путнику нужен наставник. Вместе они сквозь время и пространство находят таких же, как и они, напуганных и потерянных детей и берут их с собой в путешествия, пока те не научатся всему, что необходимо для выживания: бегать, прыгать, определять направления прыжка в разные эпохи. Узнают основные языки и письменность разных времён, освоят полезные навыки, вроде плавки металлов, приготовления лекарств из целебных трав, гадания, предсказания, воровства и умения постоять за себя.

– Воровство, хм… Воровство не есть добродетель, – сказал он, по её воспоминаниям, однажды будто сам себе. В диком поле дул холодный ветер, а она была укутана только в одно одеяло и дрожала от холода, но выражение лица у неё было очень серьёзное. Старик сидел у костра и запекал картошку, тихонько улыбаясь про себя.

– Но что есть мораль, а что есть добродетель? – медленно проговорил он. – Вопрос этот я обдумываю целую жизнь и до сих пор не нашёл исчерпывающего ответа.

К вечеру предзакатные лучи постепенно рассеивались в долине. Ся Ди лёгкой походкой шла вдоль звонко журчащего горного ручья, по которому плыли красные и розовые лепестки диких роз. В последние годы Старик всё больше внимания уделял цветам и травам. На десятки ли вокруг его хижины, будто напрямую из царства небожителей, разносились в воздухе самые разные ароматы.

– Старец Пэн! – крикнула Ся Ди издалека.

Сейчас они были в княжестве Пэнь, и здесь он был известен под именами Лао Пэн, или «Старейшина из Пэня», и старец Пэн Цзу, или «Пэньский патриарх». Кроме этого, его называли Ли Дань, Ли Жань, Ли Ян-цзы, Ли Лай, Ли Боян, Ли Даэр или просто: Лао-цзы. Под какими-то из псевдонимов он был известен своим современникам, другие имена ему дали потомки.

Посреди цветочных кустов вдруг появился Старик, настолько старый, что, казалось, старше его уже и быть невозможно. Однако выражение его лица и манера держаться ничуть не изменились с их первой встречи. Ся Ди подбежала к нему и, как ребёнок, схватила за рукав.

Старик только улыбнулся:

– Вот ведь оголтелая! Снова пришла?

– Ты вечно прячешься и не хочешь выходить! Только и остаётся бегать и искать тебя, – протянула Ся Ди детским голосом. – Какое сейчас время года? Новый урожай чая собрали? Я так хочу пить.

– Ты в совершенстве овладела искусством приходить в нужное время в нужное место, юная особа! Каждый раз приходишь именно в это время, – протянул старик, направляясь в дом.

Ся Ди всё ещё держала его за рукав и, широко улыбаясь, возразила:

– Да где же я выбираю! Просто вот так совпадает, представь себе! Не притворяйся, Старина Пэн, ты должен радоваться, когда к тебе приходят попить чая, ведь ты живёшь в такой глуши, что даже поговорить не с кем.

– Кто сказал, что не с кем? – медленно ответил Старик. – Сейчас у меня в доме как раз гость.

– Гость? – Ся Ди остановилась. – Кто?

Старик улыбнулся и, повернувшись, взял её за рукав.

– Раз пришла, то заходи – посидим вместе.

В доме действительно был кто-то. Женщина. Несмотря на простую одежду, её ослепительная красота озаряла всю комнату. Ся Ди встречала многих красавиц, но при первом же взгляде на даму невольно замерла.

– Кто это? – Ся Ди тихонько потянула Старика за рукав, но он лишь улыбнулся и ушёл заваривать чай.

Женщина подвинулась ближе к столу, приглядываясь к Ся Ди. Выглядела она спокойно и беззаботно, словно облачко.

– Ты, должно быть, та девочка, о которой Лао Дань так часто говорит. – Она тихо засмеялась. – Как же тебя зовут? Сейчас уже и не вспомню.

Ся Ди украдкой посмотрела на Старика, но не ответила.

– Зови её А Ся, – сказал Старик, не поднимая глаз от чайника.

– А Ся? Хорошее имя, – улыбнулась женщина. – Когда-то меня тоже так называли.

Ся Ди всё ещё была в замешательстве, а Старик уже подал чай и протянул ей соломенную подстилку.

– Вовремя ты решила меня навестить. Поведай нам, где была и что видела.

Ся Ди подняла чашку и сделала большой глоток. Горячий чай обжёг язык, и уже забытый аромат вновь наполнил грудь. Она с облегчением выдохнула.

– Всё те же места, куда ты меня водил. Ничего особенного.

– Перед ней открыты тысячи лет истории, а всё говорит, что особенного. Как можно быть такой неблагодарной? – засмеялась женщина.

Её длинные тонкие брови и глаза, будто нарисованные тушью, скрывались за лёгкой туманной дымкой.

– Да просто неинтересно, – сказала Ся Ди. – Столько тысяч лет истории, а всё одно и то же: войны и убийства, слёзы и смех, рождение и старость, болезнь и смерть, радости и печали. Как будто всё один большой спектакль. И пока другие шумят и суетятся, я всего лишь смотрю со стороны, как они сменяют друг друга.

– Если так, то почему бы не вернуться в свою эпоху? – сказала женщина. – Жить, как обычный человек, спокойно и размеренно, и пусть все твои путешествия останутся просто сном.

– Но тогда было бы совсем скучно. – Ся Ди подпёрла щёку рукой, нахмурив брови.

– Это и есть принцип равновесия: покой порождает желание двигаться, а движение – желание покоя, – улыбнулся Старик. – Сейчас ты этого не понимаешь, а убедить тебя в этом не получится.

Ся Ди посмотрела на него и, запинаясь, сказала:

– Боюсь, что теперь уже не смогу вернуться.

– Почему?

– Я встретила Цзян Лешаня.

– Цзян Лешаня? – Он задумался. – Того самого Цзян Лешаня, от которого ты пряталась?

– Да, он думал, что я умерла. – Ся Ди с тоской уткнулась в стол. – И вот мы снова встретились. Есть ли в мире ещё большая неудачница, чем я?

– Цзян Лешань… Имя будто бы знакомое, –