Шестерни песочных часов - Денис Балан

Вдруг, боковым зрением он увидел человека, вышедшего на середину улицы; за ним последовал второй, а потом и третий. Вскоре впереди путников собралась целая толпа жителей, преграждающих проход. Эзоп многозначительно посмотрел на Эйрика, и тот нехотя вынул свой клинок из ножен, правда он почему-то был уже в крови. Торговец улыбнулся и произнес:

— Моя школа, покажем им.

На лицах людей были повязки, которые закрывали все ниже носа. Толпа с безумными взглядами смотрела на путников, явно замыслив что-то неладное. Кто-то скалился, что было видно даже через ткань, кто-то потирал руки, но все держались в куче, боясь нападать первыми. Чем дольше торговец всматривался в их лица, тем больше они казались ему знакомыми. Он явно их где-то видел, но никак не мог вспомнить где.

— Мы не должны этого делать, — вдруг произнес мальчик.

— Чего?

— Все они…

Неожиданно один из сборища все-таки бросился вперед, не дав мальчику договорить. Последовал взмах меча, и голова храбреца отделилась от туловища. За ним последовал второй, но его постигла та же участь.

Почувствовав опасность, толпа расступилась к краю дороги, освободив проход путникам.

— Вот твари, — выругался мискарец.

— Они не твари. Они не причинят тебе зла, — попытался возразить Эйрик. — Остановись!

Но Эзоп его больше не слышал и уверенной поступью последовал дальше. Не успели путники сделать и десятка шагов, как толпа с яростными криками сомкнулась, зажав пару в кольцо. Безоружные люди бросались вперед, размахивая руками и без умолку что-то крича, но отточенные движения мискарца не давали им ни единого шанса. Десятки тел падали замертво в метре от мискарца. Кровь врагов заливала Эзопу лицо, попадая в глаза, и вскоре торговец сражался вслепую, ориентируясь по звукам и касаниям.

Спустя несколько минут количество напирающих противников заметно поубавилось, а вместе с ним затих и шум. Теперь можно было различить некоторые голоса и даже отдельные слова. Оказывается, эти люди разговаривали на центральном, и что-то пытались сказать. Эзоп заметил это только сейчас, и теперь между ударами пытался вслушаться в их речь.

Вскоре противники и вовсе сошли на нет — торговец облегченно выдохнул. Неожиданно до слуха мискарца донесся громкий выкрик где-то поблизости, за ним последовали быстрые приближающиеся шаги. В порыве ярости Эзоп тут же нанес размашистый удар в направлении противника, который, судя по ощущениям, прошелся по касательной. Воин, не раздумывая, выставил руку вперёд, нанося еще один — колющий. Одновременно с этим раздался все тот же голос:

— Остановись! Это же я.

По телу Эзопа прошелся легкий холодок — он точно был ему знаком. Это был голос Чада. Мискарец невольно отшатнулся, пытаясь убрать меч в сторону, но тот уже крепко сидел в теле жертвы. Налитые кровью глаза видели лишь неясные очертания, но когда пелена спала, мискарец издал невольный выкрик. Лезвие меча глубоко вошло в стоящего рядом с ним друга. Чад недоуменным взглядом смотрел прямо на него, и тихо раз за разом задавал вопрос:

— Зачем?

Тело фиазца обмякло, и он рухнул вниз. Эзоп окинул взглядом окружение, и его ноги подкосились. В двух метрах от него лежало изрубленное тело Атана, рядом с которой расположилась и Каиса. Он видел мертвых законников и толстого начальника, а прямо перед ним распластался старикашка, которого он нещадно убил на дороге. Чуть дальше лежали трупы старых друзей и полевого командира, их молодые лица смотрели пустым взглядом на него, молча вопрошая: “зачем?”.

Эзоп прикрыл лицо руками и без сил рухнул на колени. Вдали показалось какое-то движение. Мужчина поднял глаза и увидел невысокую фигуру мальчика, которая медленно поднялась над горами трупов и пошагала к нему. Сердце забилось сильнее — силуэт показался Эзопу очень знакомым. Мискарец быстро встал на ноги и побежал к юноше. Мальчик шатался в разные стороны, хватаясь руками за воздух. Чем больше Эзоп приближался к нему, тем сложнее юноше было стоять. Когда мужчина приблизился почти вплотную, его тело пронзил новый приступ боли.

— Томас! Как ты, мальчик? — быстро выкрикнул он.

Весь живот юноши покрывала красная жидкость, и узнать серьезность ранений было невозможно. На секунду Том застыл на месте, из последних сил пытаясь устоять. Вдруг его руки повисли, ноги обмякли, и маленькое тело беспомощно рухнуло вниз. Вовремя подоспевший отец ловко подхватил сына и бережно прижал к себе.

— Папа, — тихо прошептал ребенок, глядя затуманенными глазами на взволнованного родителя.

— Да, сынок. Это я, — пробормотал Эзоп. — Где болит? Покажи папе.

Однако Томас больше не отвечал, его глаза застыли в одном положении и он затих навсегда.

— Нет, нет, нет. Не уходи, — быстро затараторил сквозь слезы мискарец. — Не бросай меня снова. Прошу, только не бросай…

Тело Томаса начало таять на глазах, просыпаясь песком сквозь пальцы безутешного отца. Эзоп замахал руками, пытаясь схватить останки сына, но все, что находилось у него в ладонях теперь — это желтый песок. Однако и его с молниеносной скоростью подхватывал ветер, унося в беспощадную гладь пустыни.

Мискарец прижал левую ладонь к сердцу, в ней еще находилось немного песка. Он сидел на коленях с закрытыми глазами и шептал себе под нос бессвязные слова, сам не осознавая их смысл.

— Он справедлив, каждый, кто содеял зло, сотворил несправедливость, будет наказан за это. Он милосерден. А посему, осознав свою вину и признав ее, каждый имеет и шанс второй…

На плечо торговца опустилась легкая рука.

— Я пытался тебя остановить… — тихо произнес Эйрик.

Но реакции не последовало.

— Нам нужно идти — ворота снова отдалились.

Услышав эти слова, Эзоп поднялся на ноги и не спеша поплелся рядом с мальчиком. Ворот в конце улицы действительно больше не было, но это теперь было и не важно. Мискарец больше не думал о спасении или о лучшей жизни, в его голове сидел последний взгляд Томаса и вопрос Чада. Он не понимал, почему убил их, и не знал, сможет ли простить себя за это.

Вокруг путников снова были лишь бесконечные пески. На удивление, которые казались Эзопу знакомыми. Барханы, впадины — все это он уже видел, но не придавал этому никакого смысла. Он просто шел вперед, держа Эйрика за руку.

К голосу Чада прибавились вопли десятков других умерших. Они раздавались отовсюду и не было понятно, настоящие ли это голоса или же всего лишь призраки прошлого. Вскоре и на них мискарец перестал обращать хоть какое-то внимание.

Вдруг, сзади себя Эзоп услышал быстрые шаги. Не успел он обернуться, как грудь пронзила сильная боль. Лезвие меча проткнуло его тело насквозь, и быстро скрылось обратно. Торговец без сил упал на живот,