Елена Прокофьева - Вампиры замка Карди

Из ранок на шее текла кровь. Сладостно-пьянящая кровь! Того, что еще текло в сосудах этого хрупкого тельца, хватило бы еще на несколько глотков... Прежде, чем остановится сердце... Но граф не хотел, чтобы Лизе-Лотта умерла.

Если он убьет ее сегодня, от дивного наслаждения останется лишь воспоминание.

Если же он позволит ей выжить... Позволит и поможет - без его помощи ей не выкарабкаться уже - тогда Лизе-Лотта еще хотя бы раз даст ему ту же радость. А может быть, много раз, если он усмирит свои аппетиты и не будет так жаден.

Граф широко провел языком по ранкам - и они затянулись в мгновение ока. Теперь они выглядели, будто два булавочных укола. Только кожа по краям побелела и разлохматилась.

Настоящий специалист по вампирам - такой, как Абрахам Стокер - сразу понял бы, в чем причина внезапного недомогания прелестной Лизе-Лотты!

Но в том-то и прелесть ситуации, что настоящих специалистов по вампирам здесь нет!

Они только мнят себя специалистами, но на самом деле - в глубине своих гнусных гнилых душонок - они не верят в вампиров... Они вообще ни во что не верят. Кроме как в свое превосходство над другими народами.

Мерзость, мерзость... Оскорбительно иметь таких существ - своими врагами! Еще оскорбительнее знать, что они не враги, а сторонники... Вроде как сторонники?

Граф с улыбкой любовался на Лизе-Лотту, обессилено приникшую к его груди. Теперь он познал ее... И это познание было глубже, чем у мужчины, овладевшего любимой женщиной. Глубже, чем у мужа, прожившего двадцать пять лет со своею женой в добром согласии. Нет, граф познал самую суть Лизе-Лотты!

Он видел ее такой, какая она есть на самом деле.

Не худенькая тридцатилетняя женщина с громадными испуганными глазами и сединой в коротких темных кудряшках, какой она видится остальным, нет, она все еще была девочкой... Десятилетней девочкой с толстыми косами - и такими же громадными испуганными глазами, как сейчас.

Вот она замерла в кресле-качалке... На ней ночная рубашка и шерстяные чулки, спустившиеся к щиколоткам. Она кутается в плед. На коленях - книга.

Она боится...

Боится, что кто-нибудь застанет ее за этим преступным занятием - за чтением глубокой ночью!

Боится, что дед на неделю запрет от нее книжный шкаф.

Боится, что ее отправят в закрытую школу, где вовсе не будет книг, а только бесконечное рукоделие - как и положено благовоспитанной немецкой девочке.

И еще она боится чего-то неосознанного... Она ведь не помнит, как именно погибли ее родители. Кажется, в автомобильной аварии? Так ей сказали. Она знает, как они погибли, - но не помнит. Думает, что не помнит.

На самом деле она присутствовала при этом и воспоминание укрыто в тайниках ее памяти, воспоминание о том, как ссорились отец и дед, как дед выхватил револьвер и снес половину черепа любимому отпрыску, а следом разрядил весь барабан в живот и грудь ненавистной невестке. Он мог попасть в Лизе-Лотту, она все это время прижималась к матери - и упала под тяжестью ее бездыханного тела.

Ей было два с половиной года.

Она все забыла.

Она не забудет никогда...

И сейчас - ей все еще десять лет и больше всех на свете она боится деда.

А ведь ей многое пришлось испытать... Ее английский возлюбленный предал ее. Она пережила гибель близких и заключение в гетто. Потом она попалась этому гаденышу. Он мучил ее своею неистовой любовью. И, кажется, даже не догадывался о том, что для нее его ласки - мучение.

Кажется, он тоже хочет поучаствовать в эксперименте? Из него получится великолепный вампир... Он уже сейчас такой упырь, каких редко встретишь даже среди носферату! Интересно, каков он на вкус? Должно быть, гадок. Да, юный красавчик Курт плохо обращался с бедняжкой. И все-таки деда своего она боится сильнее. Должно быть, выдающаяся личность, этот доктор Гисслер... Стоит познакомиться с ним поближе.

Граф прижал Лизе-Лотту к груди и покачал в объятиях, как младенца. Он все еще чувствовал вкус ее крови на губах. Прелестное создание! Нежное, чистое и страдающее. Идеальная жертва. Нет ничего вкусней страданий. Особенно когда они приправлены нежностью и чистотой. Она так привыкла жертвовать собой ради других. Да, действительно - идеальная жертва! Жертва, привыкшая к самопожертвованию... Да еще и хорошенькая, вдобавок ко всему.

Граф предпочитал хорошеньких жертв. Чтобы не только жажда, но и эстетическое чувство было удовлетворено. И эти ребята, военные и ученые, экспериментаторы придурковатые - они не ошиблись в своих расчетах... Действительно, красивые и юные жертвы - лучшая приманка для любого вампира.

Интересно, как они отбирали всех этих девочек и мальчиков? Постарались ведь... Ангелочки - как с рождественской открытки - на любые вкусы!

Граф хихикнул, вспомнив, как Мария и Рита накинулись на ту девчонку. Это было восхитительное зрелище! Две прекрасные молодые женщины - пышная белокожая Мария с ее длинными золотистыми косами и изящная смуглая Рита с буйными черными кудрями - и девочка, хорошенькая, румяная, русоволосая девочка, безвольно повисшая на их руках. Картина, достойная мастеров прошлого - Буше, Фрагонара, Греза! Правда, они бы в обморок упали от этого зрелища...

Только вот в том, что вампира можно поймать "на живца" и заманить в ловушку, как лисицу в капкан - в этом господа-ученые просчитались. Хотя... Рита, с ее беспечностью, бурным темпераментом и неутолимым голодом - она вполне могла бы попасться.

Но они с Марией не допустят этого.

Все-таки они - все трое - родственники! И в жизни, и в смерти. Их породнила кровь, выпитая друг у друга. И кровь, выпитая у их жертв. И все эти долгие годы сумеречного существования неупокоившихся... Нет, они будут защищать друг друга.

Люди думают, что вампир - примитивное, бессмысленное создание, которому ведом только голод... Пусть заблуждаются. Тем лучше для вампиров.

Мария и Рита - его прекрасные дамы, спутницы его бессмертия...

А у Влада Дракулы таких было три! Две брюнетки и блондинка.

У него пока есть блондинка и брюнетка... Может быть, третьей сделать тоже блондинку?

Магда фон Далау достаточно красива и жестока, чтобы стать его достойной спутницей.

А это бедное создание, лежащее в его объятиях, словно загрызенный ягненочек... Право же, следует поспешить за медицинской помощью.

Если она умрет сейчас, это будет в высшей степени обидно!

Обычно граф оставлял своих жертв на том же месте, где выпивал их кровь.

А если жертве разрешалось еще пожить - он гипнотизировал ее и она сама возвращалась в свою постель.

Лизе-Лотта слишком ослабела, чтобы двигаться самостоятельно...

А бросить ее на мраморной скамье в саду было рискованно: к утру становилось зябко, к тому же ее могли еще долго не хватиться. Никто особо ею не интересуется, кроме мальчишки, но он не выходит из своей комнаты без разрешения матери. Матери... А ведь эта женщина никогда не рожала! Но она могла бы родить, она хотела бы родить! Граф это точно знал. Он чувствовал, что, вопреки своему хрупкому облику, Лизе-Лотта была до краев полна той самой энергией, благодаря которой женщины жаждут материнства и проращивают в себе даже самое слабое, даже случайно зароненное семя и дают жизнь детям. Она могла бы дать жизнь четверым. Каждой суждено какое-то количество детей... Хотя далеко не всегда женщины выполняют свое предназначение. Но Лизе-Лотта выполнила бы, если бы могла. Ее материнская энергия была действительно сильной. Она пульсировала в ее крови...