Планета парадоксов - Ирина Седова

некоторого понимания. Секрет заключался в скорости литья: чем быстрее сбрасывались уже готовые детали, тем ровнее и качественнее получалась следующая партия. Теперь Эльмар мог бы поставить литьё на автомат, но ему уже нужно было осваивать производство следующих деталей, а, значит, снова чувствовать себя учеником, а не мастером.

В общем и целом это было чрезвычайно интересно, хотя и отнимало слишком много времени.



  

Наталь и поэзия

Кстати, с Наталь поговорить можно был обо всем, не только о заводах, на которых она побывала. Ее интересы были разносторонни, и вопросы иногда ставили в тупик. И она умела быть неожиданной.

— Эльмар, — сказала она однажды, — ты не знаешь какого-нибудь стихотворения, где бы упоминалось мое имя?

— Дай подумать… — отвечал Эльмар.

Он достал из кармана блокнот, карандаш и принялся черкать.

— Что ты делаешь? — заглянула Наталь ему через плечо. — Пытаешься сочинить?

— Пытаюсь вспомнить, — отвечал Эльмар, слегка покраснев. — Акростих тебя устроит?

— Вполне.

— Тогда не мешай… Вот, внимай:

Ночь промелькнула и тает,

Алый завидев восток,

Темные тучи роняют

Армию брызг на песок.

Лучшее, что нам дано —

Искренней дружбы родство.

— Действительно акростих! — удовлетворенно произнесла Наталь, выхватив из рук у Эльмара блокнот и пробежав глазами по страничке со стихотворением.

— Ты что, сомневалась?

— Вообще-то нет. Автор Кен Эльмаров, ведь угадала?

— Угадала. А как? Неужели это столь очевидно?

— Ну, догадаться было просто. Акростихи — это одна из его блесток. Правда, я ожидала здесь другое его стихотворение увидеть, но это тоже ничего.

— Ничего? — изумился Эльмар. — Ты что, читала целую пачку всего, что он наваракал?

— Наваракал? — сделала большие глаза Наталь. — То есть ты хочешь сказать, что с его творчеством не знаком?

— Знаком, естественно, — вынужден был согласиться наш художник. — Но далеко не все в этой пачке мне нравится.

— Хорошо, что здесь сейчас нет его фанатов, — засмеялась Наталь. — Досталось бы тебе от них на орехи!

— Неужели он настолько популярен, что у него есть собственный фан-клуб? — изумление Эльмара на этот раз было более чем искренним.

— Разве ты не знал? — теперь удивилась и Наталь.

— А должен был?

— Ну, я не предполагала, что для тебя это новость.

Они чуток помолчали.

— Послушай, Эльмар, — снова начала Наталь. — Я давно хотела спросить… Вот смотри: ты — ведущий художник-декоратор у вас на киностудии…

— Не говори ерунды! — возмутился Эльмар. — Нас трое. У каждого свое направление. Меня задействуют, когда режиссер хочет реализма. Если кто-то вроде Вальтмина хочет нечто футуристическое, он приглашает другого.

— А третий?

— Третий? — это стиль «тьеранское ретро».

— А я слышала, вы снимаете до 10 фильмов в год.

— Вообще-то 12. Но не менее двух кинолент худсовет «рубит» по каким-то причинам.

— То есть ты работаешь над четырьмя фильмами одновременно?

— Почему «одновременно»? Конечно же, по очереди. У нас всего 12 павильонов, на каждый фильм отводится по 3 месяца съемок. После этого павильоны передаются другой группе.

— Ты же сказал: «год»?

— Два месяца я делаю наброски и макеты, которые после одобрения поступают в мастерскую, для изготовления полноразмерных копий в оформлении интерьеров или наоборот, кусочков ландшафтов или парков. Когда декорации установлены и начались непосредственно съемки, я делаюсь свободен и готов переключаться на что-то другое. Вся система рассчитана так, чтобы каждая группа приступала к своему проекту спустя месяц после предыдущей. Тогда все задействованы равномерно: и мастерские, и приемная комиссия, и актеры. Никто не мешает друг другу, и каждый при деле.

— И тебя нисколько не беспокоит, что никто не восхищается твоими декорациями и даже имени твоего не знает?

— А почему это должно меня беспокоить?

— Ну, слава — разве тебе ее не хочется?

Эльмар от души расхохотался:

— А чего хорошего в ней, в славе? Чтобы я шел по улице, а в мою сторону все таращились и показывали на меня пальцем? Кому надо — те меня знают, и мне их внимания хватает вполне! Ты почему на меня так странно смотришь? У меня рога вдруг выросли или кожа посинела? Наталь и в самом деле обозревала его с таким выражением лица, словно вот сейчас увидела впервые. Она явно столкнулась с чем-то для нее новым и даже загадочным.

— Я хочу узнать, — наконец выжала из себя она, — как становятся модными поэтами.

— То есть? — не понял ее Эльмар. — Ты не в курсе системы оценок и продвижения к высокому рейтингу? Что любой земелец может оценивать любого автора и дать ему звездочку, если прочитанное стихотворение понравилось?

— Ах, я не об этом! — возразила Наталь пылко. — Вот возьмем Кена Эльмарова…

— И что Кен Эльмаров? — оборвал ее восторг Эльмар, не дав ей даже договорить. — С ним было абсолютно то же самое. Сначала писал стихи в школе, для стенгазеты, затем в институте участвовал во всех поэтических конкурсах, и когда выходил ежегодный поэтический сборник-альманах, его стихи неизменно входили в пятерку лучших. Естественно, они были отобраны для подборки «на суд читателей» в городскую библиотеку, а затем и в стационарное издание попали. Вместе с другими победителями.

— Угу, угу, — усмехнулась Наталь. — Вот только их имен никто не помнит, кроме знатоков поэзии, а Кена Эльмарова знает вся планета. Даже ты!

— Еще бы мне не знать! — возмутился Эльмар, снова покраснев. — Если мы учились с ним в одном учебном заведении!

— В одной и той же школе? — ахнула Наталь.

— В одном и том же художественном колледже, и даже на одном и том же курсе… — хмуро поправил ее Эльмар, прикусив губу.

— Ой как интересно! Расскажи мне о нем!

— А нечего рассказывать, — все так же хмуро проговорил Эльмар. — Он был таким же как все, и ничем не выделялся…

— Скажи еще: плохо учился, прогуливал занятия и завалил пару сессий…

— Нет, учился он хорошо…

— Хорошо? И только??? А говорят…

— Ну, на отлично он учился, на отлично. Только это ничего не меняет. Никто его там особо талантливым не считал и ничего супервыдающегося от него не ожидал…

— Вот! — многозначительно произнесла Наталь, подняв вверх указательный палец. — Если он был таким обычным, каким же образом он сумел стать супер модным?

Эльмар глянул ей в глаза и понял, что его собеседница над ним подсмеивается. Она просто наслаждалась его растерянностью и играла с ним, как кошка с пойманной птичкой, в которую запустила пару коготков и отпускать которую не собиралась.

Следовало тщательно продумать ответ, и Эльмар продумал.

— Как я предполагаю, это потому, что на его стишата было сочинено пара песенок… сказал он осторожно.

— Не-а, — откровенно