Александр Казанцев - Льды возвращаются

— Я встретилась с нею в Доме дружбы, — вставила Мария Сергеевна. — По крайней мере одета она удивительно просто.

— Эта простота дороже роскоши, — презрительно бросила Лена.

— Это не эксцентричность, а раскол, — сказал Буров.

— Раскол? — повернулась к нему Елена Кирилловна.

— Да. Когда дело доходит до уничтожения апокалиптической саранчи, раскол не щадит и семьи магнатов, — непонятно для Люды сказал Буров. Шаховская отвернулась к окну.

— Итак, друзья мои, приготовьтесь к завтрашнему визиту, — сказала Мария Сергеевна, поднимаясь с кресла.

Елена Кирилловна охватила виски ладонями, видимо, у нее разболелась голова.

— Хорошо, я приготовлюсь, — объявила Люда. Буров не обратил на эту реплику внимания.

— Надеюсь, американка не придет в нашу лабораторию? — поинтересовалась Елена Кирилловна.

— Нет, нет, — заверила Веселова-Росова. — Чисто официальный визит. Принять ее лучше всего в кабинете академика.

— А там рояль, — вдруг сказала Люда.

Мария Сергеевна задумчиво улыбнулась:

— Да… Наш Амос Иосифович любит играть Лунную сонату, если что-нибудь не получается.

— Значит, он часто играет, — снова вставила Люда.

Мария Сергеевна нахмурилась.

— А ты оденься завтра как следует, строго сказала она дочери.

— Может быть, я могу не приходить? — спросила Елена Кирилловна.

— Нет, дорогая, что вы! Она специально интересуется вами, женщиной — участницей открытия. Это связано с какими-то формальностями использования фонда.

Елена Кирилловна пожала плечами.

Буров встал.

— Ну что ж, — сказал он. — Значит, завтра свистать всех наверх. Начнем дипломатическое плавание, — улыбнулся он.

— Я надену домино, а Елена Кирилловна кокошник, — заявила Люда и с независимым видом вышла из комнаты.

Елена Кирилловна проводила ее настороженным взглядом.

— Кокошник! — усмехнулся Буров и, приветственно подняв руку, ушел.

На следующий день заместитель директора института профессор Веселова-Росова принимала американку мисс Морган.

Лиз быстро вошла в ее кабинет, улыбаясь и протягивая руку:

— Я счастлива пожать руку такому видному ученому, который заставляет гордиться собой всех женщин мира, — сказала она.

Мария Сергеевна радушно усадила ее. Лиз рассматривала простое убранство профессорского кабинета, портреты ученых на стенах.

— Великие физики… Я не всех знаю. О! Это Курчатов! Это Эйнштейн… И две женщины…

— Мать и дочь, — подсказала Мария Сергеевна.

— О, да! Мария и Ирэн Кюри!.. Как странно, физика оказывается женской областью. Она была бы страшной областью, если бы не ваши последние открытия.

— Справедливость требует отметить: «Б-субстанция» открыта мужчиной, физиком Буровым, у него была лишь одна помощница.

— О-о! Я уже знаю это… Я должна ее увидеть. Мне просто крайне необходимо! Вы мне устроите это, дорогой профессор?

— Я думаю, что Сергей Андреевич Буров согласится с этим. Вы ведь встречались с ним?

— О-о! Сергей Буров, Сербург… Еще бы!.. Он никогда не видел меня в платье. Противоядерный костюм, монашеское одеяние сестры милосердия… Правда, странно?

— Вы сейчас встретитесь с ним, он ждет вас в кабинете академика. Я лишь от всей души поблагодарю вас, мисс Морган, за передачу вашего фонда для антиядерных целей.

— Так поступила бы каждая женщина, которая видела то, что мне привелось, дорогой профессор. Позвольте мне вас поцеловать.

И американка обняла Марию Сергеевну.

Мария Сергеевна сама провела Лиз в кабинет академика, находившийся в другом конце коридора, — огромную комнату с лабораторными столами, столом для заседаний, роялем, киноэкраном и черной доской.

Буров, сидевший у окна в ожидании американки, поднялся им навстречу.

— Я полагаю, — сказала по-английски Веселова-Росова, — мне не требуется вас знакомить. Мисс Морган выразила желание встретиться с людьми, открывшими «Б-субстанцию». Ей остается познакомиться лишь с вашей помощницей, Сергей Андреевич.

Буров поздоровался с Лиз и направился к телефону, но она остановила его за руку.

— О, не сразу, мой Сербург, не сразу! Мне хотелось бы кое-что вспомнить только вместе с вами.

— Вы извините меня мисс Морган. Я буду рада, если после беседы с нашими физиками вы снова зайдете ко мне, — учтиво сказала Мария Сергеевна.

— О да, дорогой профессор! Я буду счастлива! — воскликнула Лиз, мило улыбаясь.

Веселова-Росова ушла.

Лиз подошла к концертному роялю, стоявшему около исписанной мелом черной доски.

— Формулы… и музыка… — сказала она и открыла крышку рояля. Стоя, она взяла несколько аккордов, потом села за инструмент.

Она заиграла.

Буров слушал, облокотившись о рояль, и смотрел на Лиз.

Зовущая мелодия сначала звучала в мужском регистре, потом отзывалась женским голосом, полным нежности и ожидания, потом сливалась в бурном вихре, рассыпавшись вдруг фейерверком звучащих капель, наконец, задумчивая, тоскующая, замирала все еще звуча, уже умолкнув…

— Лист, — сказал Буров. — Спасибо, Лиз…

Лиз осторожно закрыла крышку рояля.

— Правда, странно? — обернулась она к Бурову. — Взбалмошная американка бросает миллионы долларов и садится за рояль, чтобы сыграть «Грезы любви», словно слова на всех языках мира бессильны сказать что-нибудь…

— Лиз, — сказал Буров, — вы хотели видеть мою помощницу?

— Да, — оживилась Лиз. — Я почти догадываюсь, почему вы защищены не только от радиоактивных излучений. Я хочу ее видеть, Сербург… — и она вызывающе посмотрела на Бурова.

— О’кэй, — сказал Буров и снял телефонную трубку.

— Какая она? — сказала Лиз, смотря на телефон. — Почему в этом аппарате еще нет экрана? Она похожа на Ирэн Кюри? Она любит вас, Сербург?

— Простите, — сказал Буров и заговорил в телефон по-русски. — Елена Кирилловна? Я попрошу вас сейчас зайти в кабинет академика Овесяна. Мисс Морган находится здесь и хочет познакомиться с вами, моей помощницей. Что? Елена Кирилловна! Алло! Что такое? Вы слышите меня? Так вот. Приходите сейчас же. Да что там такое с вами? Слова не может вымолвить! Ждем вас, — и он решительно повесил трубку.

Потом обошел вокруг стола и, усадив американку в мягкое кресло, сам сел напротив нее. Она достала из сумочки сигарету.

— Даже странно видеть вас в обычном платье, — сказал он, зажигая спичку и давая ей прикурить.

Лиз улыбнулась:

— Я многое предугадываю, Сербург. Я знала, что вы так скажете, и я знаю, что значит для вас ваша помощница. Я приехала, чтобы убедиться в этом.