Виктор Поповичев - Принцесса

Сергей бродил по улице. Тужился вспомнить что-либо хорошее из прожитой жизни, но в голову лезла всякая гадость: то он, напившись в дым, на спор выпил целый флакон жидкости для борьбы с домашними паразитами, то свистнул в заводской столовой чью-то телогрейку. Припомнились некстати и шесть мешков цемента, которые он помог приятелю украсть с завода. Получалось, что сейчас, покупая Джульетте обновки, он совершал единственный в своей жизни поступок, который потом можно будет вспоминать с радостью. Ему почему-то казалось, Джульетта с самого своего дня рождения не имела приличной одежды.

– А я тебя ищу. – Джульетта, распространяя запах дешевого одеколона, взяла Сергея под руку и потащила в ближайшую подворотню.

Не давая опомниться, притиснула к стене и крепко поцеловала в губы. Все произошло так стремительно, что Сергей прикусил язык и теперь ощущал во рту привкус губной помады и крови. Вдобавок от неловкого движения стало больно в правом подреберье. Джульетта ослабила объятия, отступила на шаг.

– На валютную проститутку похожа! Верно? – сказала она.

Перед Сергеем стояла, восторженно блестя глазами, миловидная блондинка. В угасающем свете дня ее лицо, оглупленное смущенной улыбкой, казалось таинственным и чужим. Нет, Сергею до сегодняшнего дня еще не приходилось общаться с такой симпатичной женщиной. Именно такие блондинки привлекали его взгляды на улице, именно такую всегда мечтал попробовать, непременно сняв для этой цели роскошный номер в самой дорогой гостинице.

– А… А фингал где? – спросил Сергей, не увидев синяка под глазом Джульетты.

– Нету. – Она улыбнулась, разведя руками. – Такой беленький порошочек есть, как мука… Ну? Чего ты рот раскрыл?

– Понятно… Может, рванем в кабак? А потом снимем номер в гостинице и…

– Ты обещал в кино сводить, – напомнила Джульетта.

– Значит, двигаем в кино, – согласился Сергей.

– Только пешком. Ладно?.. Мне парикмахерша брюки предложила: голубые и цветочки красные вышиты на карманах. Импортные. Говорит, мне пошли бы. А я отказалась. Веришь, сто пятьдесят рябчиков за них просила. Спекулянтка. Но красивые… И как раз мой размер.

Сергей остановился. Достал деньги:

– Сразу надо было сказать, ворона, – отсчитал сто пятьдесят рублей и сунул в руку Джульетте. – Дуй за штанами, пока другой кто не перехватил.

– Может, не надо? И так столько потратил на меня сегодня. Чем рассчитываться буду?

– Натурой, – пошутил Сергей и подтолкнул Джульетту: – Ступай за брюками. Потом разберемся с расчетом.

Поздно ночью, когда они пешком возвращались из кинотеатра, Джульетта, одной рукой прижимая сверток с брюками, другой обнимая за талию своего кавалера, сказала тихо-тихо, так тихо, что Сергей скорее догадался, чем расслышал ее слова:

– Кошатушко мой, – и потерлась щекой о его плечо.

– Ты че, тетка? Что за слово такое? – удивился он.

– Так в нашем селе девушки любимых парней называют. – Джульетта вновь ткнулась носом в Сергеево плечо: – Если бы сейчас молодость вернуть! – и вздохнула.

– Ну ты даешь! Тебе сколько лет? Старуха, что ль?

Он остановился и поцеловал ее в губы. Нежно поцеловал, осторожно обнимая, помня об ушибленной почке. Ему было хорошо. Почему бы и не жениться ему на Джульетте? Ведь недаром, видать, говорят, что из послушных баб хорошие жены получаются. Наплевать, что Жилку каждая собака знает в Ново-Листенецком районе, что каждый второй ханурик переспал с ней, – можно же уехать в другой город, завербоваться куда-нибудь на стройку. Да мало ли куда можно спрятаться, чтоб начать новую жизнь. «А на какую жену я могу рассчитывать, – думал Сергей, – если и росточком не вышел, и лопоух, а сейчас еще и калека…»

Года два тому назад ходил Сергей к вдовушке: баба на десять лет старше него, имевшая двух взрослых дочерей-старшеклассниц. Как-то принес он с получки гостинец – три шоколадки. Десятиклассница-дочь возьми и поцелуй Сергея на глазах у матери. И не просто так чмокнула в щеку, а с долгим объятием и в губы. Затем всхлипнула и убежала на улицу. Вечером, как обычно бывало в такие дни, выпили с вдовушкой бутылку водки, закусили. Захмелевшая хозяйка нервным движением вытерла жирные от подливы губы газетой и спросила: «Спишь с моей старшенькой?» – «Ты о чем?» – удивился Сергей, еще не понимая причин злости, которую разглядел в сморщенном лице женщины. «Султаном решил заделаться?» – «Дак она пацанка еще, – догадался он. – Что я – долбанутый?» – «А я тебя в дом пускаю, – запричитала она. – Тряпье твое вонючее стираю, носки штопаю. Доверила козлу капусту!» И выскочила из-за стола. Рыдая и матерясь, вытащила сонную дочь из-под одеяла и за волосы приволокла на кухню… Сергей, проклиная свою несчастную звезду, ушел. И никогда больше не заходил в эту квартиру. Никогда.

– А ты согласилась бы рвануть насовсем из паршивого, провонявшего бензином Листенца? – спросил Сергей у Джульетты, прижавшейся к нему и затихшей. – Например, на стройку, в Сибирь?

– Да хоть сейчас. Чего я тут не видела? Ждать, пока вторую почку отшибут?.. Решать должен мужчина.

Даже голос у Джульетты изменился. Всего несколько часов назад он был с легкой хрипотцой, а сейчас – мелодичность появилась, нежность.

– Завтра понесем заявление в загс, – сказал Сергей. – А пока суть да дело, надо разузнать о хорошем местечке. Объявления в газетах почитаем, поспрашиваем. Авось и отыщем подходящую нору. Сантехники везде требуются. У тебя какая специальность? Кончала какое-нибудь заведение?

– Токарем работала два года после училища, потом – на бетономешалке. Сторожем сейчас… Зря мы брюки купили, – вздохнула она. – Если ты действительно хочешь уехать. Обошлась бы и без обновок. Денег на переезд, наверное, много надо.

– Да у меня еще на десяток таких штанов деньги найдутся, – прихвастнул Сергей, прижимая Джульетту.

– Ты тихонько руками, – прошептала она. – Больно… Напрасно мы мою старую одежду выкинули и ботинки. Они еще крепкие. Пригодились бы на стройке. Завтра утром смотаюсь на вокзал. Может, не сопрут за ночь. Бутылку вина отдала за ботинки. Совсем новые…

– Нашла чего жалеть. На стройке спецуру выдают. – Он бережно взял Джульетту за локоток. – Ты правда согласна ехать со мной? Я не шучу.

– Хорошо, что не шутишь. Надо мной всю жизнь подшучивали. Согласна, конечно. Чего мне терять-то?

Он проводил Джульетту. На ночь оставаться не собирался, но вошел в вагончик, чтобы не торопясь полюбоваться похорошевшей неожиданно приобретенной подругой. А подруга отчего-то застеснялась. Все старалась отворотиться. Суетливо поправляя кусок парусины на топчане, переставляя стоящие на столе банки с пищей, что-то напевала тоненьким голоском. Однако то и дело поглядывала на стенку, где висело маленькое зеркальце, и улыбалась загадочно.