Кристофер Сташеф - Скорость убегания

— Нет, просто боевая раскраска. Не правда ли, набедренные повязки цвета шартреза* [4] в сочетании с лиловым создают приятную для глаза цветовую гамму?

Воины выстроились в неровную шеренгу, потрясая шестами с белыми наконечниками и голося во всю мочь:

— Голокожие, спускаться вниз! Тюремщики бедная туземец, сегодня вольмарцы сбросят заоблачное иго! Великий Вождь голокожих не досчитается большинства щенков из свой помет!

— Традиция! — пояснил Дар.

— Этикет? — с интересом спросила Самми.

— Нет. Угрозы для разогрева перед схваткой.

— Понятно, — Самми пожевала губу. — Но эти выражения! Я еще могу понять, почему они выкрикивают их на английском, но почему не на литературном, а на пиджин инглиш* [5]?

— Честное слово, не знаю, — пожал плечами Дар. — Кое-кто давно ломает над этим голову. Самым убедительным выглядит объяснение, что туземцы переняли этот диалект из голофильмов со стереотипным представлением о дикарях. Как правило, вновь открытые цивилизации чертовски романтичны.

Из ворот появились солдаты, выстраиваясь в четкую линию на расстоянии сотни метров от вольмарцев. Их обмундирование было вычищено, брюки отутюжены, сапоги отражали солнце, пряжки и пуговицы сверкали. Свои шесты — такие же, как у вольмарцев — они держали строго под углам в сорок пять градусов перед собой, уперев их в землю.

— Шаклер весьма заботится о моральном духе солдат, — продолжал пояснять Дар. — Каждый получает два премиальных кредита, если его сапоги надраены, еще два, если форма выстирана, еще два, если отглажена, и так далее.

Солдаты переговаривались кривыми ртами, не поворачивая головы друг к другу.

Дар со спутницей слышали отдельные фразы:

— Чертовы вольмарцы считают, что владеют целой планетой.

— Не могут по-человечески разговаривать, пока их как следует не проучишь!

— Если хотят навязать свою власть, то им придется здорово почесаться.

Самми покосилась на Дара.

— О чем они? Неужели солдаты считают вольмарцев правительством?

— Да, — повернулся к спутнице Дар.

Самми оглядела боевые шеренги:

— А где же оружие?

— Оружие? — Дар удивленно уставился на нее. — За кого ты нас принимаешь, за дикарей?

— Но ведь ты же сам сказал...

«Донг-г-г», — прозвучал гонг с крепостной стены, и офицеры, увлекая шеренгу в атаку, закричали:

— Вперед, за демократию!

Вольмарцы заулюлюкали и бросились навстречу солдатам.

Шеренги столкнулись и тут же распались на множество мелких групп, члены которых вопили и размахивали шестами.

— И это называется цивилизованными военными действиями? — Самми совсем растерялась.

— Да, — ответил Дар. — Нельзя убивать или калечить. Поверь, нам и без того не хватает солдат.

Она уставилась на него с недоверием:

— Как же определяют победителя?

— Взгляни на шесты, — указал Дар рукой. — Вместо наконечников мягкий мел. Заденешь противника, остается пятно.

Мимо вихрем пронесся солдат, преследуемый вольмарцем, вопящим, словно второгодник на школьной перемене. Внезапно солдат метнулся в сторону, присел и отмахнулся шестом. Грудь преследователя украсилась длинной белой полосой. Он резко затормозил, ошеломленно взирая на свой обесчещенный торс. Потом лицо туземца побурело и он двинулся к солдату, угрожающе замахиваясь дубинкой.

— Время от времени кто-нибудь не выдерживает, — пробормотал Дар вполголоса.

Заверещал свисток. Рядом объявился офицер:

— Отставить! Эй, местный, к вам обращаюсь. Для вас война окончена! По-моему, это так же очевидно, как и отметка мелом. Шагом марш куда следует, а то призову одного из ваших вождей.

— Поработители бедный невежественный дикарь, — возмутился вольмарец. — Наша поднимет восстание! Мы еще одолеем супостата!

— Завтра, завтра. Отложим восстание на потом, а пока отойдите за боковую линию, будьте добры! — и офицер замахал руками.

Вольмарец с места не сдвинулся, багровея от возмущения, потом в сердцах швырнул шест на землю и побрел ко все растущей толпе аборигенов и солдат.

Офицер похвалил подчиненного и вернулся обратно на поле битвы. Солдат вразвалку продефилировал мимо Дара, бросив на ходу:

— Один-ноль в пользу наших. Неплохо, приятель?

— И десять кредитов на твоем счету, — откликнулся Дар. — Совсем неплохо, приятель!

Солдат довольно ухмыльнулся, помахал на прощание рукам и потрусил вслед за командиром.

— Десять кредитов! — ахнула Самми, бледнея. — Генерал платит за каждую голову?!

— Да нет же! Ведь пометили не его, а он. Вольмарцы заплатят.

— Вольмарцы?!

— По окончании сражения вольмарцы перечислят солдату положенные десять кредитов. Должен же быть хоть какой-то риск в сражении, разве не так?

— Да, — согласилась Самми. — Конечно. Риск должен быть, — она поморгала глазами, — хотя бы финансовый. Я вижу, что не так уж тяжко приходится... э... павшим на поле боя.

— Что? — Дар посмотрел на поле: вольмарцы вперемешку с солдатами расселись на траве, дружелюбно болтая. Пара рядовых и трое воинов сновали тут и там, разнося кружки с пивом. — А почему бы и нет. Надо же как-то заполнить пустоту ожидания.

— Да, — согласилась Самми. — Почему бы и нет.

Внезапно зазвучали свистки по всему театру военных действий. Кипевший на поле битвы хаос резко сбавил обороты, распавшись на отдельных исполнителей. Большинство из сражающихся было явно недовольно.

— Отбой! — скомандовали офицеры.

— Урок войны окончен, — вторили им вожди вольмарцев. Противники потянулись к бочкам с пивом. Гул голосов усилился.

— «Непрекращающиеся боевые действия», — пробормотала Самми, очевидно цитируя отчет.

Дар откинулся назад и принялся насвистывать.

К любителям пива приблизились две экзотические фигуры — полковник в парадной форме и вольмарец в пестрой накидке и пышном головном уборе.

— Наши высшие чины, — представил новых действующих лиц Дар. — А также члены комиссии по перемирию.

— Рефери, — буркнула Самми.

— Не понял.

— Впрочем, не важно.

Офицер отвел в сторонку каждого солдата, на мундире которого виднелись меловые отметины. Некоторые из меченых казались удивлены тому обстоятельству, что оказались в числе жертв. Командир согнал всех в кучу, выстроил в две шеренги и пересчитал. Те же действия произвел и вольмарский предводитель, после чего высокие договаривающиеся стороны встретились.

— Что касается братство вольмарцы, — обратился туземец к полковнику, — наличествует двадцать десять погибшие. С твоя сторона — тридцать два.

— У меня те же цифры, старина, так что спорить не буду.