Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

…Давно стемнело, — зимой на Земле дни были короче, чем на Равнине в месяце Мрака. Проезжающие глайдеры ещё вызывали у Гедимина вялую оторопь. Он свернул в пешеходный переулок. Вдалеке просматривались огни вдоль стены ИЭС — и, если присмотреться, подсветка реакторного купола. Сармат остановился. Задумавшийся Иджес едва не налетел на него, но успел шагнуть в сторону.

— Чего?.. А. Опять станция. Тебе их не хватило?

Гедимин покачал головой.

— С «Эли…»… С той станцией общается толпа народу. А с «Вайтроком» — никто. Может, другие станции… Не замечал лучевых потоков между гетто?

Иджеса передёрнуло. Он покосился на жёлтый светодиод, горящий на рукаве комбинезона. Что-то было встроено в браслет под ним — какой-то простенький радиодетектор.

— Пойду я, пожалуй. Подальше от лучевых потоков.

…Дорогу Гедимин не забыл — пара минут, и он уже взбирался по стене к укрытию меж изгибами труб. Станция горела всеми огнями, как подсвеченная мишень. Гедимин пересчитал купола энергоблоков, выходы вентиляционных колонн, мачты-передатчики… Изредка на их фоне проплывал дрон-наблюдатель. Гедимин подумал о сигма-сканерах, но понадеялся, что излучение станции их глушит.

«Как с ним общаться-то?» — сармат помедлил, прежде чем сдвинуть височную пластину. «С „Элидгеном“ всё время кто-то контактировал. Было время освоиться. Может, и мне не закрывать шлем? Или на руке брешь оставить, „сигме“ же без разницы…»

В этот раз «фотография» активной зоны встала перед глазами чётко, как на экране — только через пару секунд Гедимин спохватился, что оболочки стержней — из чёрного равнинного стекла. «Перерисовать» не успел — тонкое щупальце озадаченно ткнулось в висок. Чужое удивление отозвалось в мозгу щекочущей волной тепла. Гедимин встряхнул головой.

— Это «Элидген», — он представил, как сквозь твэлы прорастают светящиеся глаза и волокнистые щупальца. — А тебе от него привет.

Что станция поняла из мешанины промелькнувших картинок, сармат не знал — но тёплые волокна расплелись вдоль висков и соединились на затылке. Гедимин усмехнулся.

— Там вообще занятное место. Таких, как ты, считают богами…

Волокна зашевелились. Гедимин увидел пару ярких вспышек, световые пятна, стремительно меняющие форму. Ничего, кроме чужой радости и удивления, разобрать не удалось. Уплотнившееся щупальце ткнулось в грудину, потом — в лоб. Сармат мигнул. «Чего оно? Что-то спрашивает…» — он покосился на броню, сам дотронулся до груди и беззвучно помянул спаривание «макак». Тут же ему стало неловко перед озадаченным хранителем. «Потом объясню,» — он досадливо сощурился.

— Я — Ге-ди-мин, — зачем-то по слогам проговорил он, повторив «жесты» хранителя. Перед глазами снова вспыхнуло, в световом пятне проступил чёткий чёрный силуэт — сармат в ипроновой броне. Сквозь ипрон что-то мерцало, перетекая то в область груди, то в голову, то в солнечное сплетение.

— Гедимин, — повторил сармат, удерживая «кадр» перед глазами. «Что там светится?» — пульсировало в мозгу, пока он оттеснял «лишние» мысли на задний план. «Ирренций? У меня внутри ирренций⁈»

Картинка после короткой вспышки сменилась шевелящимся пятном яркого зелёного света. Сквозь него прорастали полупрозрачные стержни с иссиня-чёрными наконечниками и хвостовиками. Свет шевелился, будто пытаясь выползти наружу, и по краям расплетался на тонкие волокна.

«Это реактор,» — мелькнуло в мозгу. «Нет… их несколько, один наложен на другой. Это она, станция…»

— «Вайтрок», — прошептал Гедимин, вглядываясь в зелёное сияние. — Тут тебя называют «Вайтрок».

Щупальца шевельнулись — и вдруг, мелко задрожав, сорвались с кожи и растаяли. По зажмуренным глазам ударил уже совсем не фантомный свет.

— Встать! Руки за голову!

…Дрон, спустивший Гедимина с крыши, так и прилип к его скафандру, не убирая захваты с плеч. Двое патрульных перегородили собой переулок, за их спинами маячила ещё пара в пехотной броне. «Ракетомёт?» — удивился Гедимин, увидев сопло на чужом плече. «А. Газовые гранаты.»

— С кем говорил? — гранатомётчик держал сармата на прицеле.

— Со станцией, — буркнул тот.

— Что? — подал голос другой патрульный.

— Ну, с хранителем стан… — Гедимин прикусил язык. Лицо филка, и без того белесое, побледнело ещё сильнее. Он шарахнулся назад. Над сарматом, прижимая его к стене, поднялось защитное поле.

— Когда была проверка? Сегодня? — филк оглянулся на сородичей. Те так же побелели и расступились. На чьей-то руке уже пищал передатчик.

— Могли упустить, — отрывисто сказал другой патрульный. — Медик уже едет. Эй, под куполом! Ты ликвидатор? Где был? С кем контактировал?

— База Йигиса, — пробормотал командир отряда, пристально глядя на Гедимина. — Если конец смены… Тревога, код «эа»?

Гедимина передёрнуло. «Идиот! Они же решили, что ты мутируешь! Вот укатают в карантин на месяц…»

— Я не мутант, — буркнул он и попытался улыбнуться. За поворотом уже мигали огни. Филк-медик припарковал миниглайд и подошёл к защитному куполу.

— Гедимин Кет? С утра был чист, — он покосился на наручный смарт. — Хотя — периферийный кровоток обычно не показателен…

— Я не мутант, — повторил Гедимин, недовольно щурясь. — Чего вы на меня насели?

— Говорить со станцией — нормально? — командир патруля повернулся к медику. Тот хмыкнул.

— Когда как. Эй! А что она тебе ответила?

— Ничего, — буркнул Гедимин. — Я просто смотрел. Может, сказал что вслух. Не знаю, что им померещилось.

Кто-то из патрульных отчётливо скрипнул зубами.

— Значит, померещилось? — медик смерил сармата задумчивым взглядом. — Сними-ка шлем. Выборочное сканирование… и пункцию бы ещё для верности.

…Дверь громыхнула, уходя в пазы. Гедимин, морщась, опустился на матрас. Свежий прокол в спине перестал ныть и начал чесаться, и это было ещё хуже. Скафандр остался в медчасти, и воздух карцера неприятно холодил кожу. Он и на вкус был не таким, как снаружи — от него почти сразу же пересохло во рту. Сармат покосился на мягкий контейнер, брошенный у двери, — сначала в карцер закинули разбавленную Би-плазму, потом — его самого. «Значит, охранник заглядывать не будет,» — Гедимин отложил контейнер, отключил ощущения от зудящей спины и притронулся к виску.