Василий Головачев - Извне

— Уже второй раз на этой планете я встречаю человека, так скептически оценивающего наши перспективы, — рассмеялся Борис.

— Не скептически, а просто трезво… проклятье! Я все-таки думал, что пронесет!..

Дервиш резко остановил машину и, сдвинув крышку люка, встал ногами на сиденье. Борис, не имея возможности последовать его примеру — на люке стрелка был заклинен замок, — приник к рамке стеклоблока, но увидел лишь пологий берег какого-то водоема, местами поросший кустарником с удлиненными треугольными листьями.

— Так, здесь мы явно не пройдем, — проводник вернулся на свое место и развернул вездеход. — Придется давать крюка километров в двадцать.

— Все-таки залило? — тупо спросил Козак, мучительно прикидывая, на сколько теперь затянется дорога.

— Да. Там сейчас топко, может засосать, и останемся мы на своих двоих. Рисковать мне сейчас не хочется. Лучше опоздать на несколько часов, чем на трое суток.

Уже привычная качка стала слабеть. Глядя в свое окошко, Козак видел, что «Скарабей» идет по относительно ровной местности, среди редких невысоких деревьев. Примерно через полчаса Дервиш взял левее, и вскоре вездеход осторожно сполз в неожиданно желтую низину — на песках мох не рос, изменились и деревья: вместо голубоватых гигантов на глаза то и дело попадались кривые красные стволы, увенчанные поверху небольшим шаром коричневой листвы.

— Скоро будет поворот реки, — не отрываясь от своего стеклоблока, сообщил Дервиш, — там мелко, мы пройдем при любых раскладах… и, главное, дно каменистое.

Он оказался прав — менее чем через час транспортер вышел к довольно крутому берегу, ниже которого темные воды реки бурлили пеной на мокро блестящих камнях, заваливших дно. Проводник снова остановился и высунулся из люка, изучая спуск, потом сел, с задумчивым видом размял ладони и взялся за рукоятки. «Скарабей» очень медленно пошел вниз, кабина наполнилась недовольным гулом трансмиссии, принудительно включенной в положение «горный спуск». Подойдя к самой воде, Дервиш отбросил желтый тумблер на панели и решительно нажал на газ. Транспортер влетел в бурлящую реку, и теперь его затрясло по-настоящему. Из десантного отделения раздались сдавленные ругательства. Дервиш зачем-то развернул «Скарабея» носом против течения; прильнув к рамке стеклоблока, Козак понял, чего он добивается — машина должна была выйти из воды метров на сто выше по течению, используя наиболее удобный для этого, относительно пологий участок берега.

— В десантном вода! — крикнул кто-то сзади.

— Много? — заорал Дервиш.

— Нет, но продолжает поступать!

Дервиш не ответил. Транспортер, снова завыв как ночной демон, вылетел наконец на берег, и стоны стихли, словно отрезало: гусеницы перестали буксовать на скользком каменистом дне. При нормальном сцеплении с поверхностью хитрая мекатронная трансмиссия, управлявшая распределением крутящего момента с помощью сложной системы фрикционных пакетов, вела себя достаточно тихо. Электроника, очевидно, справилась бы с такой задачей куда лучше, хватило б ей нескольких датчиков и примитивнейшего процессора, но на колониальной технике от любых «думающих» систем отказались давным-давно. Уж лучше поставить сложную программируемую механику, напоминающую по навороченности невероятные игрушки древности типа часов в комплекте с граммофоном и автоматом для чистки ботинок — мекатронику — чем погибнуть из-за дурацкого сбоя в прохождении сигнала.

— Дальше будет легче, — улыбнулся Дервиш. — Это была самая большая река на нашем пути. Остальные — так, ручейки. Хотите, кстати, сигару?

Козак не стал отказываться. Щелкнув зажигалкой, он выпустил густую синюю струю дыма и вылез из своего кресла.

— Посижу в люке, — сказал он.

— Осторожно с головой, — кивнул Дервиш.

Пробравшись в десантное отделение, Борис установил давно замеченное подвесное креслице — то ли зенитного стрелка, то ли наблюдателя, и, откинув вперед массивную стальную крышку, выбрался на воздух. Снаружи уже растеплелось, вездеход шел не слишком быстро, временами поворачивая в объезд деревьев, под гусеницами похрустывали сухие ветки, и Борис мечтательно вздохнул — пока все напоминало вполне приличный пикник…

— Стойте! — заорал он вниз. — Да скажите ему, чтобы он встал!

— Что там такое? — тревожно вскинулись сразу несколько человек.

— Там звездолет, — выдохнул Козак. — По-моему, дохлый…

Довольно небольшая машина, покрытая странными для человеческого глаза переливающимися серо-зелеными пятнами на черном фоне, напоминала собой самолет с необычно толстым фюзеляжем и короткими, также гораздо толще самолетных, крыльями.

— Они пытались тянуть до последнего, — мрачно проговорил Дервиш, спрыгивая на мох.

— Шли по глиссаде, вы это имеете в виду? — уточнил Козак.

Дервиш неопределенно покачал головой и двинулся в сторону искореженного носа корабля. Оглянувшись на длинную просеку — поваленные деревья, черная полоса влажной земли, лишившейся обычного ковра из мхов, всюду щепа, труха, местами перекрученные, изломанные фрагменты внешних антенн и датчиков, Борис согласился с мнением проводника. Перед ним лежал, накренившись на правое, сильно деформированное и закопченное по передней кромке крыло, ближний разведчик расы массин-ру. И на посадку он шел довольно полого — значит, экипаж аварийной машины все же надеялся на удачу.

«А скорость была не такой уж большой, — понял Борис, оглядывая корабль. — Сажали его грамотно, хотя, наверняка, и без опорной тяги, но все же, все же… я бы сказал, там вполне могли быть живые.»

— Не выпускайте оружие из рук, — резко приказал он своим людям, уже выскочившим из транспортера.

— Чей это, черт? — удивленно спросил Азаро, оглядывая развалину.

— Массин-ру, — резко, будто щелкнув, ответил ему Хеннен и повернулся к Борису: — Шлюз командного отсека — там, спереди по правому борту.

— Дервиш уже там, — махнул рукой Козак. — Ингмар, и ты, Бублик — со мной. Остальные занять оборону. Вертите черепами во все стороны, а то…

Аэродинамический обтекатель носовой части, отлитый из особого термостойкого сплава, был помят, но не настолько, чтобы пострадал укрытый за ним броневой колпак, да и вообще, подойдя ближе, Борис понял, что повреждения не так значительны, как показалось ему вначале. Силовая капсула командного отсека, очевидно, не пострадала вообще. Собственно, удар о мокрый грунт и не мог разрушить ее сложную ячеистую структуру, так как проектировалась она в расчете на куда более мощные воздействия. При желании корабль даже можно было бы отремонтировать — хвостовой отсек, где находилась главная энергоустановка и двигательный комплекс, особых повреждений не получил вовсе. Другое дело, что тут наверняка имела место какая-то внутренняя авария и, похоже, что как раз двигателей. Или — отказ управляющих цепей…