Владимир Михайлов - Приют ветеранов

— Я ведь говорил вам: человек задержан и находится у нас.

— Он дает показания?

Мерцалов полсекунды помялся — точно так же, как его оперативник полчаса тому назад.

— Пока ничего определенного. Очень опытный субъект, а у нас минимум доказательств. Но мы с ним работаем. К сожалению, сейчас мы могли бы предъявить ему лишь попытку кражи со взломом, не более.

— Надеюсь, вы так не сделаете? Иначе ничего больше вы от него не получите.

— Мы понимаем. Но почему вас интересует это происшествие?

— Я думаю, что Докинга хотели устранить. Вряд ли ломились ради вульгарного ограбления.

— Мы тоже так считаем.

— Весьма вероятно, что это связано с миссией Докинга в Москве. Инициатива исходила от Берфитта.

— Вы так полагаете?

— Берфитт знает, кто такой Докинг и чем занимается. С его приездом он ощутил серьезную опасность для самого себя в первую очередь, ну и для своего дела. Вам известно, зачем он прибыл в Москву?

— Мы знаем только, что на второй день Берфитт улетел в Майруби — скорее всего с намерением вернуться: номер остался за ним.

— А с кем он встречался в Москве?

— Сейчас мы пытаемся установить факты. Но если он вернется, мы будем тщательно фиксировать все его встречи.

— Полагаю, что непременно — если не успел заключить каких-либо сделок. Какой бы ни была его настоящая цель, ему нужны и официальные поводы: он ведь деловой человек — по легенде, да и на самом деле тоже.

— В таком случае мы будем встречать каждый борт из Майруби.

— Не только. Он опытен и может вернуться в Москву совсем с другой стороны. Вероятно, надо встречать пусть не все рейсы, но хотя бы африканские.

— Если он так опытен, то прилетит и откуда-нибудь из Голландии, скажем. Или из Южной Америки…Тут нужна куча народу.

— За Европой мы будем присматривать — все московские рейсы.

— Лучше не только московские: он прибудет, скажем, в Петербург и оттуда приедет поездом.

— Да, не исключено. Если вам удастся его опознать…

— Вряд ли, Докинг не оставил его фотографии. Он вообще не собирался подключать нас к этому делу.

— Мы немедленно передадим вам по связи.

— Хорошо. Когда мы его опознаем, то постараемся, чтобы он не ускользнул.

— Мне кажется очень важным установить, что он намерен делать у вас. С кем встречаться. Чего добиваться. Нам представляется весьма вероятным, что Берфитт захочет восстановить в Москве свой транспортный узел, но с использованием новых способов контрабандной перевозки, о которых мы ничего определенного не знаем. Может быть, наблюдая за ним, анализируя его поведение, вы придете к каким-то выводам в этом отношении. А может быть… им движут и другие интересы, но пока не буду об этом говорить, чтобы не сориентировать вас ложно. Я сделаю это, как только у нас появятся хоть какие-то реальные зацепки.

— Это было бы очень интересно. И полезно. А не собирается ли вернуться в Москву и мистер Докинг?

— Он, насколько могу судить, ухватился за что-то там, в Африке, тоже идя по следам Берфитта. И намерен продвигаться оттуда по направлению к вам. И если бы вы сумели одновременно пойти навстречу ему…

— Как в туннеле: его обычно прокладывают с двух сторон, чтобы сбойка произошла в середине.

Как передать горняцкий термин «сбойка», Мерцалов не знал и употребил слово из лексикона военных: «approach». Фэрклот, однако, понял.

— Вот-вот. Хотя мне кажется, что лучше всего было бы накрыть его именно в Москве. Раз он приедет построить что-то на пустом месте, то именно там можно будет проследить весь процесс этого строительства, а всесторонне изучив его…

Мерцалов воспользовался крохотной паузой:

— Иными словами, вы хотите, чтобы мы ему не препятствовали, а лишь вели наблюдение?

— Я думаю, что вы сформулировали совершенно правильно. Однако для успешного слежения вам следовало бы предварительно установить круг его знакомств: кто его встречает, кто охраняет, информирует и так далее.

Ну вот, еще учить станет.

— Так мы и собираемся работать. Скажите, а вот дома он находился в поле вашего зрения?

На сей раз пришла пора запнуться Фэрклоту.

— M-м… Последние годы — нет. Вот то-то!

— Жаль. Потому что у него наверняка были какие-то связи со здешними людьми. Иначе откуда взялись бы эти встречающие?

— Ну, тут могли быть и не прямые личные связи. Он работает сейчас для двух фондов.

— Это мне известно.

— Возможно, именно с фондами или с одним из них, а вовсе не с ним лично, поддерживал связь кто-то из ваших людей — деловых или иных…

— Хорошая мысль. Постараемся установить.

— И еще. Не кажется ли вам, что у вас имеется какая-то утечка информации? Иначе откуда стало известно о приезде Докинга?

Такого Мерцалов не стерпел. Подобными соображениями делиться с англичанином он не был намерен.

— Ну, тот, кто знал о его вылете из Лондона… Он не стал заканчивать фразы: сам поймет, не маленький.

— И все же я прошу вас подумать. Я, со своей стороны, сделаю то же самое.

Ага, отступил, но при оружии и знаменах.

— Непременно, мистер Фэрклот. Но если что-то выяснится у вас…

— О, разумеется. Вам будет сообщено об этом незамедлительно.

Слава Богу, думал Милов, скупыми движениями пальцев пошевеливая руль и внимательно следя за маячившей впереди полицейской машиной, это просто прекрасно, что Ева успела улететь и сейчас дремлет, наверное, спокойно в салоне, приближаясь постепенно к своей райской Америке… А что, страна и в самом деле неплохая, только не для меня, это уж точно. Нет, россиянину надо жить в России — при всех ее вывертах. Слишком мы незаконопослушньй народ. В Штатах я бы долго не выдержал, даже если бы Ева сделала такое предложение; а она — иногда чувствуется — бывает близка к этому, но потом что-то пугает ее и заставляет снова внутренне съеживаться. Ну и хорошо, пусть все остается так, как есть. И для нее хорошо, и для меня, пожалуй, тоже, хотя порой надоедает это бытие отставного гусара… Жизнь в России, как нигде больше, требует постоянной готовности к неожиданностям; вот и сейчас Ева переволновалась бы, даже перепугалась, чего доброго, да и я переживал бы — за нее, конечно, не за себя, мне-то что — как старый барабан, привык к тому, что лупят палками, кожа толстая, специально для этого обработана. А теперь, интересно, палками будут бить или пальчиками простукивать?..

Размышляя так, он не забывал следить за улицей и полицейским крейсером; привычка реагировать на неожиданности сработала и на сей раз: он мгновенно отозвался на слишком поздно — случайно или с намерением — включенный сигнал африканского фараона, щелкнул мигалкой и круто переложил руль налево. Места показались ему знакомыми, да и экранчик компьютера подтвердил: дорога вела к полицейскому управлению, где так быстро по нем соскучились. С чего бы это? — продолжал он неспешно размышлять. И в самом деле истосковались по собеседнику из таинственной страны? Да нет, раз уж так приспичило, позвонили бы в посольство и поболтали в свое удовольствие. До посольства пять минут езды; если бы только что не взяли левый поворот, а ехали по-прежнему прямо, то в два счета и оказались бы возле кусочка российской территории в Экваториальной Африке… Кстати: а вдруг мне понадобится звякнуть в посольство — разрешат? Хотя я, пожалуй, не стану: дипломаты — народ трусливый и мнительный, в любой миг готовы из небольшого членистоногого сделать крупное хоботное млекопитающее… Ладно, а какие вообще возникли ко мне претензии за такой малый срок? Может, я где-нибудь правила движения нарушил? Но за это меня даже в Штатах не тормозили, а уж там в этом отношении строгости великие… Здесь они сами ездят так, что и наш русский гаишник не выдержал бы. Ты смотри-ка…