Журнал «Если» - «Если», 2012 № 03

На самом деле выход из этой ловушки все же существовал. Наши личности не были полностью идентичны. Миры, в которых мы росли, отличались друг от друга, следовательно, отличался и наш опыт. Один из нас непременно окажется быстрее и решительнее другого.

В глазах моего противника я прочел, что ему в голову пришла та же мысль. Минуту мы стояли неподвижно, меряя друг друга взглядом. Внезапно он развернулся и бросился к журнальному столику. Очевидно, вспомнил о ноже. Но ошибся. У меня было преимущество: я оказался в комнате первым и успел обо всем позаботиться. И сейчас, не раздумывая ни секунды, я всадил ему нож в спину — так глубоко, как только мог.

Затем я поехал домой. Вернее, домой к моему двойнику — нобелевские лауреаты живут куда роскошнее, чем простые профессора. Ключи от машины и коттеджа я нашел в кармане покойного профессора Хоффмайстера.

Дома я первым делом просмотрел визитные карточки в столе. Как и следовало ожидать, никакого Баумана. Я закричал от восторга, однако, успокоившись, решил подвергнуть свою гипотезу более основательной проверке. И взял телефонный справочник. Там нашел фамилию Бауман. Пальцы у меня дрожали, когда я набирал номер. И внезапно услышал в трубке голос Дженет:

— Фрау Бауман. Кто это?

Она задыхалась, как будто только что взбежала по крутой лестнице на верхний этаж. Не говоря ни слова, я повесил трубку, бросился в кресло и расхохотался. Итак, все получили по заслугам. В этой реальности Дженет — жена Баумана, следовательно, я никогда не был связан с этой лживой сукой, а мои деньги в безопасности. Таков мир, в котором я теперь должен жить. Все складывалось просто великолепно. За одним маленьким исключением: в номере отеля осталось мое мертвое тело. Но я даже представить себе не мог, что с этим делать, а потому решил положиться на волю провидения.

— Ты что, разыгрываешь меня? — Себастьян впервые видел Анну в таком гневе.

Она была прекрасна и при этом совершенно права, но — увы! — ему было нечем ее утешить.

— Ты хочешь сказать… — продолжала девушка, — что такое случается не в первый раз? Что это уже не первый труп профессора Хоффмайстера и, возможно, не последний, а потому вы уже все продумали?! Ты хочешь сказать, что вы регулярно находите мертвых Хоффмайстеров, что это уже стало рутиной и никого не удивляет? Что же это, черт побери, значит? Цирковой фокус? Проклятое клонирование? Или мы все просто сошли с ума?

— Может быть, всё вместе, — вздохнул Себастьян. — Мы этого не знаем, не ведаем, как это началось и когда прекратится, и единственное, что нам остается — каждый раз избавляться от трупов. Поверь, я много думал, но так и не нашел лучшего решения.

— Но как такое возможно? Вы сжигаете тела, но куда деваются бумаги, документы? Неужели все это можно уничтожить так, чтобы не осталось следов? Неужели вас так никто и не поймал?

— Представь себе, нет. Какой смысл в деле об убийстве, когда жертва, целая и невредимая, гуляет по городу? Никому не хочется выглядеть дураком, допытываясь, как это получилось. Даже газетчики не хотят с этим связываться. Проще думать, что произошла какая-то ошибка, очередной сбой в базах данных. Пара телефонных звонков, и все улаживается. Это давно уже стало рутиной, уверяю тебя.

Несколько мгновений Анна казалась ему ангелом мщения с пылающим мечом, но затем она разом погасла и устало опустилась в кресло.

— Почему? Почему так?

От ее голоса по спине Себастьяна побежали мурашки. Как он ни готовился к этому разговору, но сейчас ему нечего было сказать. А если не удастся ее убедить, он наживет врага. И самое главное: он может усомниться в том, что все сделал правильно.

— Если не веришь мне, попробуй обратиться к начальству, — произнес он. — Поглядишь, захотят ли они тебя слушать. Впрочем, если ты так умна, как мне кажется, ты уже знаешь ответ.

Он сделал небольшую паузу, глядя на Анну. И потом продолжил твердо и уверенно:

— Ты же не думаешь, что кто-то действительно хочет узнать правду? Что правда имеет какое-то значение? — он снова помедлил и потом сам ответил на свой вопрос: — Конечно же, нет. Особенно, когда правда так невероятна… Если эта история выплывет на свет, все перевернется с ног на голову. Нам придется признать, что мы очень мало знаем о мире, в котором живем. Никто на это не отважится без крайней необходимости. Гораздо проще уничтожить труп и забыть о нем. И мы останемся нормальными людьми в обычном, предсказуемом мире. Мы же в конце концов полиция, наш долг — заботиться о людях. Мы не вправе обрушивать на них информацию, с которой они не справятся. Ученые — другое дело. Но раз ученые помалкивают, то зачем нам заниматься чужой работой, в которой мы ничего не смыслим? Ты согласна?

Он помолчал, давая Анне возможность обдумать сказанное и свыкнуться с правдой. И с радостью заметил, как она медленно кивнула.

— Ну, вот и хорошо, вот и умница…

Но Анна просто встала и вышла из комнаты, не удостоив его ответом. Себастьян с горечью подумал, что они никогда не будут заниматься любовью. Девушка слишком горда, а он только что выставил ее полной дурой. Как будто он в чем-то виноват!

Со злости он ударил кулаком по полке, и на пол посыпались папки с документами. Проклятье! Почему мир не может быть устроен попроще?! Почему, вместо того чтобы просто переспать с девушкой, которая ему нравится, он должен рассказывать ей о вреде правды и пользе лжи.

Он думал об этом вплоть до того момента, когда дверь начала медленно отворяться и изумленный Себастьян увидел на пороге своего двойника, сжимающего в руке револьвер. Однако даже в эту секунду часть его сознания — вероятно, та, где гнездилась совесть, — была уверена, что все происходящее глубоко правильно и закономерно.

Перевела с немецкого Елена ПЕРВУШИНА

© Bernhard Schneider. Routine. 2011. Публикуется с разрешения автора.

Сергей Малицкий

Толкование

Старичка «Быстрого» трясло. Пережившие несколько сроков годности внутренности — пластиковые двери шкафов, рукояти огнетушителей, гравитационные панели, перегородки — дребезжали, звякали, скрипели на стыках и трещали. Пытаясь перебить вонь хлорки из уборной, климат-контроль накачивал узкий коридор припланетника запахом горелой изоляции. Освещение моргало, вода в кране отдавала ржавчиной, холодильник рычал, как реактивный заплечник.

К счастью, сам катерок космонадзора пока разваливаться не собирался, сержант Ардан загодя облазил его от рубки до дюз, кое-что перебрал, кое-что заменил, израсходовал десяток баллонов композита и гарантировал при бережном отношении пару лет надежной работы, но вибрацию убрать не смог.