Артур Кларк - Практичное изобретение

— Сходи в кладовку, приставь себе новую пару рук и прокали их на огне.

Карел повинуется беспрекословно. Такие, как он, не оборудованы устройством для обсуждения приказов. Когда он возвращается в столовую, вытянув новые стерилизованные руки и стараясь ни к чему не прикоснуться, Питер лежит на чистой простыне, а Борис извлекает из ящичка стерильные инструменты. Американец, уже усыпленный, тихонько дышит через маску, подсоединенную к небольшому черному баллону. Стоя у стола, Борис отдает очередное распоряжение:

— Встань напротив меня!

Робота еще со вчерашнего дня преследует все та же мысль, и он, легко скользнув к указанному месту, задает свой вопрос:

— Так вы считаете, доктор, что обед, приготовленный мною…

Удаление аппендикса не бог весть какая хитрая операция. Борису не раз приходилось оперировать аппендицит. Но он был врачом широкого профиля, а не хирургом и поэтому немного волновался. Ему было не до переживаний робота. По счастью, он даже не ответил на вопрос. Натянув перчатки (как было бы удобно, если бы можно было приставить и себе другую пару рук, предварительно ее прокалив, подумал он), Борис уверенно взял скальпель и протянул Карелу зажим.

— Когда я сделаю разрез и из сосуда пойдет кровь, — пояснил он, — ты сразу подашь мне этот зажим, возьмешь позади себя кэтгут и по моему приказанию приготовишь узелок.

Борис наметил линию разреза.

И тут началась драма.

Отступив на шаг, Карел голосом, выдающим полнейшее смятение (такой голос тоже предусмотрен в его колебательном контуре), заявил:

— Я не могу!

— Что?! — воскликнул Борис.

— Не могу. Я даже и вам не могу позволить! Первый закон! Робот не может причинить…

Ну, как его переубедишь? Оставалось одно: отведя душу в залпе непереводимых русских выражений, разбудить Питера и искать решение.

Прошло еще двенадцать часов. В капсуле томятся трое землян — врач, больной, которому срочно необходима операция; но больше всех томится робот, который не может ассистировать, когда человеку разрезают живот, не может даже допустить, чтобы это было сделано.

— И зачем только вы мне сказали? — тужит он. — Я вышел бы на воздух — или, как его, на фтор, — а по возвращении просто оказался бы перед совершившимся фактом…

Питер лежит на кушетке. Временами он постанывает от боли и мучительно размышляет. Борис и Карел сидят за столом друг против друга и в двадцатый раз перебирают все возможные варианты, тут же отвергая их один за другим.

Допустить, что Карел выйдет? Невозможно. Теперь, когда он знает, в чем дело, его первейший долг, самая главная его обязанность — исполнить Первый закон, то есть остаться на месте и не допустить посягательства на целостность брюшной полости Питера.

Эвакуировать Питера? Но до ближайшей базы одиннадцать суток полета. Он не выживет.

Вывести Карела из строя? Немыслимо. Карел — единственный, кто может выходить во фтористую атмосферу и обеспечивать бесперебойную работу генераторов, размещенных под станцией. Если же генераторы перестанут работать, погибнут два человека.

В двадцатый раз Карел стонет:

— Зачем, зачем вы мне сказали?!

Борис предпринимает заведомо безнадежную попытку — отдать настолько категорический приказ, чтобы он взял верх над Первым законом. Борис кричит роботу:

— Встать! Приказываю — не мешай мне оперировать Питера!

Не действует. Если бы Карел мог, он бы пожал плечами. Первый закон сильнее. Питер разражается длинной тирадой, призывая Карела спрятать свой Первый закон в карман. Нелогично, так как у Карела нет соответствующего отверстия и, кроме того, закон — не такая вещь, которую можно спрятать. Умирая от боли и страха, Питер обрывает его рассуждения:

— Брось свою дурацкую логику! Перестань, наконец, понимать все буквально! Ух, добраться бы мне до этого Азимова!

Робот возражает еще настойчивее, и голос его становится еще более жалобным. Удержаться от возражений он не может, так как его электрические цепи — это цепи логических умозаключений.

— Добраться до Азимова невозможно. Он умер двести двадцать семь лет назад.

Борис хватает табуретку, размахивается и собирается треснуть Карела. Но стальная рука перехватывает ее. Не столько из-за Третьего закона («Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в какой это не противоречит Первому и Второму законам»), сколько из-за Первого: ведь если он допустит, чтобы его поломали, погибнут два человека.

— Но у тебя ведь есть, пропади он пропадом, твой Первый закон, — заявляет Питер. — Ну что ты можешь со мной сделать, чтобы «не допустить»? Шею мне, что ли, свернешь?

— Я заявлю самый решительный протест в устной форме, — благонравно отвечает Карел.

Топтание на месте продолжается в прямом и в перенос ном смысле. Борис и робот топчутся вокруг стола, время от времени возвращаясь к какому-нибудь из отвергнутых вариантов и снова отвергая его.

Отчаяние охватывает его со все большей силой.

И в этот-то момент Карел не находит ничего лучшего, как нежнейшим голосом задать вопрос:

— Вы все еще полагаете, Борис, что он заболел из-за приготовленного мною недоброкачественного обеда? Да? Вы думаете, что дело в моей оплошности?

Борис разражается градом проклятии.

Питер с постели обращается к роботу:

— Ну, а что ты скажешь насчет второй части Первого закона? Как это там «…или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред»?

Жалобным голосом Карел отвечает:

— Вторая часть действительно создает потенциал действия, но он уступает потенциалу первой части. Неоспоримо, однако, что в такой ситуации возникает конфликт, и его надо как можно скорее устранить. Необходима консультация робопсихолога и, может быть, даже частичная перенастройка.

Время идет.

— Конфликт, конфликт, конфликт, — задумчиво повторяет Карел. — Конфликт между законами. Это скверно, скверно, скверно, это скверно для меня.

Идет время. Робот подражает голосу маленькой девочки:

— Скверно, скверно, очень скверно. Пойду-ка я займусь генераторами. Я пробуду там не меньше двух часов. — И, протягивая «руку» Борису, добавляет: — А вы пока будьте умницами!

Разумеется, два часа спустя Питер был уже оперирован. И жизнь его спасена. Робот никак не прокомментировал это событие, но с тех пор стал говорить девчачьим голосом: видимо, какие-то его логические цепи вышли из строя.

При смене дежурства на базе Карел получил приказание вместе с людьми вернуться в звездолет. Там его ожидали робопсихолог и программист.

Через некоторое время они встретились с Борисом и Питером в баре. За стаканом вина психолог сказал: