Андрей Анисимов - Клуб любителей фантастики, 2014

— Не уйдёшь!

Холли двигался проворно для пьяного, крепко схватил за лацканы форменного кителя — я не сумел освободиться. Ронсон дыхнул перегаром:

— Из-за таких война превратилась в кукольный спектакль!..

Охрана парковки, солдаты в касках, поспешила на выручку Оторвали ветерана, повели к застеклённой Я благодарно кивнул чернокожему сержанту, лихо отдавшему честь.

— На офицера напал! — говорил кто-то Ронсону. — Всё, упекут тебя, как в прошлый раз!..

Холли не очень-то вслушивался, Холли продолжал орать:

— Чтоб вас!.. Я кровь проливал!..

Да, это правда.

Он кровь проливал. И свою, и чужую. Был награждён. Сам рассказывал. Холли не всегда агрессивен. Порой его тянет поговорить, что называется, по душам.

Я тоже военный. Постоянно участвую в боевых действиях.

Но между нами есть разница, которая не даёт Ронсону покоя.

Ведь я воюю заочно.

Моя воинская специальность — оператор-сетевик. Я сижу перед экраном, поделённым на секции. Управляю боевыми клопами, за тысячи километров от линии фронта, находящегося далеко, на другом континенте. А связь — дистанционная, через спутники.

Моё рабочее место напоминает офис. В тесных выгородках сидят, пялятся в экраны люди в форме, коллеги, операторы-сетевики.

Мониторы, джойстики, переключатели.

В ходе учёбы сначала осваивают манипуляции одним клоном. Потом двумя. А потом и — десятью.

В общем, получается, я — кукловод.

На экране то, что видят клоны. Есть также общая картина боя.

Время от времени я получаю вводные через наушники — от вышестоящего начальства.

Решаю тактические задачи. А клоны бегают, стреляют. Порой — умирают.

Мы стараемся минимизировать наши потери.

Хотя производство клонов дешевле производства роботов-андроидов. Легко вырастить за неделю.

Болванчики лишены разума, сознания, личности. В голове чип с антенной. Можно сказать, функционируют на оперативной памяти. Им хватает.

Все двигательные функции — сто процентов. Навыки ведения боя — сто процентов.

Обучать, тренировать, затрачивая огромные средства, — не требуется.

После каждой операции мозг очищают полностью.

И перед каждой операцией — вводят новые сведения, программы.

Никаких воспоминаний о прошлом, никаких угрызений совести.

Можно заменить другими, которые наготове. Программу ввёл — и в бой. Трудности есть, конечно.

Прежде всего — нужно отрешиться, в них людей не видеть.

При этом помнить, что физические возможности клонов соответствуют человеческим.

Для нас происходящее на экране — в значительной мере абстракция, вроде компьютерной игры.

Воскресенье.

Закончив разминку, я вдохнул утренний воздух полной грудью.

Это зелёная парковая зона в окружении высотных зданий. Ухоженные деревья, лужайка, декоративные валуны, детские игровые площадки. Здесь же энтузиасты занимались йогой.

Сюда я наведывался подышать воздухом и поправить спортивную форму, с которой уже возникали проблемы. Сказывались и возраст, и сидячий образ жизни.

Кусты осыпаны крупными розовыми и белыми цветами.

Из зелёной травы кое-где выглядывали короткие чёрные штырьки, спринклеры поливной системы.

На моих глазах поливная система заработала. Спринклеры начали орошать траву, кусты. Перепадаю и деревьям. Листья кустов заблестели, с них стекали частые капли. А по алтеям распространилась свежесть, насыщенная влагой. Дышалось приятно, легко.

Моя утренняя пробежка вынужденно прервалась, когда зазвонил сотовый на поясе.

Нажав кнопку, я приложил телефон к уху. В трубке услышат:

— Здравствуйте, я лейтенант полиции Вальдес. Хотелось бы с вами увидеться, поговорить и задать пару вопросов.

— Лейтенант полиции Вальдес?.. — Я не скрывал удивления. — Слышу впервые. Раньше я не контактировал с вашим грозным ведомством. Чем могу вам помочь?

— Ответить на вопросы, не кривя душой, честно, как валит долг гражданина.

— Вопросы о чём?

— Я расследую одно дело. Нужно кое-что уточнить, только и всего.

— Ладно… Где и когда мы увидимся? В участке? Завтра с утра будет некогда, я на работе.

— Увидеться лучше сегодня. В десять, ресторан «Комильфо», на террасе.

— Хорошо.

В назначенный час я ступил на террасу.

Посетителей немного.

День был ясный, хотя над рекой висела дымка. В ней тонули горы на противоположном, ещё не застроенном берегу. Своего предполагаемого собеседника я разглядел за столиком, у дальнего края террасы — у решётчатых перил, сливающихся по цвету с голубой водой реки.

В сером костюме в полоску, с тёмно-серым галстуком. Сидел в кресле и читал газету. Лицо удлинённое, смуглое, несколько обвисшее, нос с горбинкой.

Длинные седые волосы аккуратно зачесаны вверх и за уши.

Похож на испано-американца, в соответствии с фамилией.

Возраст — под шестьдесят. Скоро на пенсию. Удивительно, что он лейтенант, всего лишь.

На круглом столике перед ним два прибора. Тарелки и бокалы девственно чисты.

К завтраку не приступал, ждал меня. Хороший знак.

Он поднял голову на звук моих шагов. Бросив газету на столик, встал и протянул руку, с приветливой улыбкой:

— Спасибо, что откликнулись. Присаживайтесь.

Непринужденно воздев ладонь, Вальдес подозвал официанта, чтобы сделать заказ.

Вторично завтракать я наотрез отказался:

— Прошу извинить, вынужден следить за фигурой. Стакан минералки — выпью.

— Ну да, конечно. Вы же военный… Мне тоже — надо бы уделять внимание фигуре.

С аппетитом завтракая, лейтенант сообщил:

— Неподалеку от части обнаружено тело человека, его нужно опознать.

— Полагаете, я могу это сделать?

— Почему не попытаться? Не займёт много времени, я вам гарантирую.

Честно говоря, ситуация показалась несколько странной.

Впрочем, отказываться помочь я не видел причин.

На служебной машине Вальдес повёз на опознание.

Мы ступили в прозекторскую.

Запах формальдегида, смешанный, вероятно, с трупным запахом.

Невольно сморщившись, я смотрел по сторонам.

Лабораторные столы, на столах — тела, накрытые простынями.

Высокие шкафы и приборы. Кафель на стенах. Гудение вытяжки.

Не самое весёлое место. Хотя по виду судмедэксперта — не скажешь. Он был в хорошем настроении, шутил, как шекспировский могильщик. Видимо, защитная реакция.

Тоже был смуглый, похожий на испано-американца.

Вальдес подвёл к длинному столу, поднял с лица простыню.

Холли.

Кожа с мертвенным синеватым оттенком. Вот бедолага…