Михаил Тырин - Тварь непобедимая

– Мне ли не знать? Только не профессор, а академик. И не перед едой, а после. Фамилию вот не помню...

– Пятьдесят грамм – это он, конечно, поскромничал, на свой возраст посчитал. Сто пятьдесят – еще куда ни шло... А поскольку последнюю неделю я вообще спиртного в рот не брал, то сегодня восполню ущерб здоровью.

– Ты какой-то сам не свой, – заметил Григорий. – Что, проблемы?

– Ну, проблемы у нас каждый день... Главная из них – переизбыток подлецов на планете, а в нашей стране особенно. У России две беды – дураки и подлецы, знаешь?

– Я слышал – дураки и туалеты.

– Нет, Гриша, дураки и подлецы. Туалеты, дороги и многое другое – это только следствие. Пей давай.

Некоторое время они сидели молча, глядя в телевизор.

– Говорят, ты спас прекрасную незнакомку из рук злодея? – ожил наконец Донской.

– Не совсем незнакомку. Это та девушка, которую мы подвозили. Помнишь?

– О-о! Надо же, как тесен мир... Гриша, это, наверно, судьба. Теперь ты, как спаситель, просто обязан увезти ее на белом коне. Записал телефончик-то?

– Да, она оставила на всякий случай. Кстати, чем все кончилось?

– Ты еще не знаешь?

– Не спрашивал, как-то все некогда... Главное – кончилось.

– Ну, побеседовали мы с этим Гансом. От души раскаялся и дал честное пионерское слово, что больше так не будет.

– Он в самом деле фотографировал?

– Не знаю, аппарата при нем не нашли... Но вообще, он планировал с нами дела иметь, деньги получать, под своей «крышей» держать. Хотя сам – пустое место, мелочь. Ребята, конечно, объяснили ему, что перспектив на этот счет никаких. Он долго прощения просил, хотя и затаил злобинку. В любом случае тебе волноваться незачем, а прочие вопросы мы сами решим...

Дверь приоткрылась, в кабинет просунулась физиономия Кости-стоматолога.

– Ого! Тут праздник, а я и не в курсе! – воскликнул он, взглянув на початую бутылку «Русского бриллианта». – Здесь всех угощают или только избранных?

– Только членов ВМПЯВ с 1913 года, – ответил Донской.

– Чего-чего?

– Забыл, что такое ВМПЯВ? Чему тебя только в институте учили...

– Погоди... – Костя наморщил лоб. – «Врачи Мира Против Ядерного Вооружения», правильно?

– Неправильно. «Врачи Мира Против Яблочного Варенья». Бери рюмку и садись.

– Погодите пить, я хоть закуску закажу.

– Угомонись, – сказал Донской. – Уже все заказали. Садись давай.

– Только кабинет запру. – Он умчался по лестнице.

– Интересная пошла жизнь, – проговорил Гриша. – Сидят два врача и обсуждают бандитские расклады. Так просто, обыденно, словно это часть профессии.

– Что поделаешь, это и есть часть профессии. Как только ты начинаешь чего-то стоить, начинает липнуть всякая грязь, и она становится частью профессии. А интересно, чьи расклады вы у себя в «Скорой» обсуждали?

– Всякое говорили. Байки травили. Ну а женщины – они, как водится, знакомых промывают.

– Да уж, достойная тема.

– Так ведь было кого и за что обсуждать. Вот, например, появился у нас мужичок один, Женя Труфанов. Мы его Труффальдино звали. Сутулый такой, вечно небритый, ширинка нараспашку. Пил как лошадь, редко на дежурство трезвым приходил. И вот это чудо работало в бригаде, людей спасало. Откуда он такой взялся, никто не знает. А потом оказалось, он с больных деньги берет за услуги. Приезжает и первым делом начинает ныть: зарплата маленькая, бинты-шприцы за свои деньги покупаем...

– Правда за свои?

– Да нет, конечно... Не всегда. Честно сказать, многие презенты берут, да и я тоже брал. Бывало, конфеты приносили, или коньяк, или одеколон дорогой. Но сам не выпрашивал. И денег не брал, даже когда предлагали.

– А может, зря? Дают – бери...

– Не зря, – покачал головой Гриша. – Если бы ты поездил по квартирам да посмотрел, как люди живут, ты бы понял. Ты ведь давно ничего этого не видел, правда?

– Правда, давно. И знаешь, не верю уже, что кто-то еще за совесть работает, а не за деньги. Вы ведь тоже небось не очень-то надрываетесь, да? Помирает человек – значит, такая его судьба, и нечего ему мешать, силы тратить. Бесплатная медицина, одним словом...

– Да нет, – усмехнулся Гриша. – Люди-то не виноваты, что у нас денег нет. Поэтому мы все-таки малость стараемся, даже за бесплатно. Ты, видно, нас с дантистами перепутал. Это они всегда на передовых рубежах коммерческой медицины.

– А этот Труффальдино – он за деньги лучше работал, чем мог бы бесплатно?

– Почему «работал»? Он и сейчас работает, и так же деньги клянчит. Но это пример не самый наглядный. Я тебе лучше про другого парня расскажу, про Эдика Самохина. Он у нас единственный врач со своим сотовым телефоном. Как только ему на этот телефон позвонят, он разворачивает машину и мчит, куда ему приказали. Персональный мафиозный доктор. На все стрелки-разборки вперед милиции приезжает.

– Как это он, интересно, машину разворачивает? А если вызов? А если пациента везет?

– Крутится как-то. А если пациента везет, то соскакивает с машины и уезжает на такси. А фельдшер один бьется, чтобы человека живым до стационара дотянуть.

– Ну и что это доказывает? Только то, что я говорил. Врач хорошо работает потому, что ему хорошо платят.

– А вот и не угадал, Андрей. Врачу хорошо платят, чтобы он пули вытаскивал да помалкивал.

– Ну, все, все, сдаюсь... Все, кто за деньги работают, – мерзавцы. А ты один был хороший, потому что бедный.

– Я этого не говорил, Андрей. Я пытался доказать, что у нас в «Скорой» даже в эти времена человеческую жизнь не перекладывают на курс доллара. И порядочные люди все-таки есть. Как и везде. Ты слишком быстро все забыл.

– Нет, я не забыл. Знаешь, что я помню? Горбольницу, где практику проходил. Хорошо помню: идет по палате пьяная медсестра баба Нюра, судна выносит. Прется, как ледокол, шатается, банки с тумбочек сшибает. А моча из ее посудин – то направо, то налево, то на стол, то на постель кому-нибудь...

– Это я тоже видел. Слушай, у тебя можно курить?

– У меня можно абсолютно все. А еще помню, как в ожоговом пациенты соседа по палате избили, потому что он орал по ночам от боли и всем спать мешал. Скажи, Гриша, как ты в медицину попал? Мечтал с детства?

– Не сказать, что мечтал... Отдаю долг семейной традиции. Дед, отец – все военные врачи были. Я в военные не пошел, расхотелось после двух лет срочной службы. А ты как?

– А я, Гриша, с юных лет любил разрезать птичек с лягушками и смотреть, что у них внутри. Шучу. По правде, я в мед случайно попал. Просто там была хорошая футбольная команда. Меня уже после второго семестра перевели с терапевтического на организацию медицины. Так что по-настоящему я врачом ни минуты не был.

– Наверно, к лучшему, – сказал Гриша. – Если человек не хотел стать врачом, то его только хвалить можно, что он им не стал. Слишком много обратных примеров...