Михаил Тырин - Тварь непобедимая

– Там Кича пришел, – сказал Балумо. – Пускать или ждать?

– Впускай.

Кича нерешительно вошел в большую, вычурно обставленную комнату, где бывал всего несколько раз. Мустафа протянул ему мягкую, расслабленную ладонь, слегка сжал.

– Принес?

– Вот. – Кича положил на столик пачку зеленых банкнот, перетянутую резинкой. – Я уже считал, восемь тысяч ровно.

– Без заморочек?

– Все было как по рельсам. Отдал, да еще извинился. Надо бы с ним еще насчет стоянки погундосить...

– А что за вопрос?

– Да там какой-то сарай стоит, памятник архитектуры. То ли Гоголь в нем ночевал, то ли Пушкин с Лермонтовым встречался... Сносить нельзя.

– Ну, это решим. Иди отдыхай.

– Я чего хотел спросить... – Кича в нерешительности пожевал губу. – Тут есть лавочка одна...

– Давай короче.

– Ну да. Больничка, называется «Золотой родник», знаешь?

– Слышал, – пожал плечами Мустафа.

– А чьи они? – Кича бросил на Мустафу быстрый взгляд, пытаясь заранее угадать реакцию.

– Не знаю. Вроде кому-то помогали ребят по-тихому заштопать. А зачем тебе?

– Парень мой интересуется, Ганс. Есть задумка.

– Зида, осторожнее! Мне же больно!

– Извините...

– Выкладывай, что твой щенок придумал.

– Про «Снегопад» слышал? Ганс думает, что через больничку можно синтетику в город возить. Риска меньше – они же врачи, у них и ксивы, и связи... Кстати, там доктор работает, который...

– И этот пацан хочет ее к рукам прибрать? – Живот Мустафы задрожал от мелкого смеха.

– Ну да. – Кича тоже ухмыльнулся за компанию.

– Ты знаешь, почему я дрянью не торговал и никогда торговать не буду? – спросил Мустафа, резко оборвав смех.

– Нет, не знаю. – Кича заволновался. – Почему?

– Потому, что это опасно.

– Так это... Весь город в доле. Когда все вместе – вроде и не так опасно.

– Пусть весь город делает что хочет и сходит с ума сколько ему угодно. Сейчас уже не нужно лезть в пекло, чтобы иметь прибыль, как ты этого не понимаешь? Можно торговать трусами или носками – и иметь навар не хуже, чем от героина. Надо только создать себе условия. Я этим и занимаюсь – создаю условия, в том числе и для вас, придурков. Можно не платить их дурацкие налоги, можно закрывать чужие магазины, можно продавать плохой товар под видом хорошего – все это прибыльно, но не опасно. И мы, в отличие от других, можем себе это позволить. Ты хорошо меня понимаешь?

– Да! – с готовностью отозвался Кича.

– Я зарабатывал деньги еще в школе. Мой друг с фотоаппаратом размножал карты с голыми бабами, а я их продавал. И знаешь, какая у меня была самая большая мечта?

– Продать побольше? – пожал плечами Кича.

– Ты идиот. Я мечтал не прятать эти деньги от родителей и чтоб не было известно, откуда они берутся. Деньги пахнут! Любой капитал должен быть легализован – этого нужно добиваться. Поэтому никаким «Снегопадом» я не занимаюсь. Я выплыть стараюсь, а ты – наоборот, поглубже в дерьмо залезть.

– Да это не я, это Ганс... – обронил Кича, но Мустафа не обратил внимания.

– Ко мне депутаты пить приходят, со мной начальник милиции советуется. Знаешь почему? Потому что я – это порядок. Я и чужих в район не пускаю, и своих в узде держу. А придурковатые парни мне все портят.

– Значит, не стоит в больничку соваться?

– Решай сам, я свое мнение сказал. А засранцу своему передай, что с такими аппетитами он сгорит быстро.

Взгляд Кичи случайно упал на ноги Мустафы. Девушка, прежде чем покрывать ногти лаком, вставила между пальцами бумажные трубочки. Кича едва заметно усмехнулся.

– Что смешного? – спросил Мустафа.

– Нет, ничего! – замотал головой Кича. Но поскольку шеф ждал ответа, он продолжил: – Просто вспомнилось. «Велосипед» это называется. Ну, когда бумажки между пальцами вставляют, а потом поджигают.

– Ты что-то имеешь в виду? – насторожился Мустафа.

– Нет, просто вспомнилось. – Кича смущенно замолчал. – Я пойду?

– Иди. Нет, постой. А чего это твой гаденыш деловой такой? Ты ему мало платишь?

– Обыкновенно плачу, – развел руками Кича. – А за что ему платить-то?

– Может, ему нужно место указать, чтоб не совался куда не надо?

– Я поговорю. Да это все так... Хочет пацан подняться, вот и ищет.

– Ищет, значит? А ты расскажи ему, как ты сам поднялся, а?! – Мустафа захохотал, и девушка убрала руки, чтоб не испортить работу на трясущихся ступнях. – Поделись с молодежью, как стал бригадиром.

Кича замер, его сердце заколотилось. Это была жестокая шутка.

– Ладно, иди, – отпустил его Мустафа, продолжая смеяться.

Кича сбежал по лестнице, оттолкнув Балумо. В груди все кипело. Да, он помнил, как в один момент из безродного жулика и афериста превратился в бригадира с деньгами и реальной силой. Мустафа щедро наградил его за услугу, про которую Кича вспоминал с содроганием.

Это произошло в прошлом году, летом. Кича тогда был всего лишь одним из многих, мелким проходимцем, который время от времени имел какие-то дела с Мустафой и его людьми. Он крутился везде понемногу: перепродавал доллары на рынке, вербовал девочек для работы возле гостиницы, служил зазывалой у наперсточников, помогал людям обделывать самые разнообразные дела – от продажи краденой машины до приобретения поддельного паспорта.

Это продолжалось, пока Кича по неосторожности не влетел на крупную сумму денег на чужой территории.

В тот момент, когда он, обхватив голову руками, сидел дома и ждал, что к нему придут выбивать долг, вдруг появился Мустафа. Он предложил не только за свой счет погасить сумму, но и вообще устроить Киче жизнь. Но не за просто так, естественно.

Мустафа назвал имя, адрес, положил на стол пистолет и сунул в руки фотографию. У Кичи от этого предложения дыбом встали волосы, но он быстро понял – другого выхода просто нет.

«Дело непростое, – честно предупредил Мустафа. – Человечек-то сам по себе мелкий, но наглый. И стережет он себя очень хорошо. Так что придумай что-нибудь».

Кича никогда не убивал людей, и Мустафа знал об этом. Все решили два фактора – безвыходное положение Кичи и его изворотливость, которая поможет выполнить трудный заказ, не привлекая дорогостоящих профессионалов.

Кича, как умел, разузнал все о заказанном человеке. Его звали Сергей Дубровин, он был директором небольшой конторы по приему цветного металла у населения. Офис занимал пол-этажа в здании какого-то загибающегося проектного института. Склад и приемный пункт были тут же, во дворе, в старом металлическом ангаре.

Профиль предприятия явно не вязался с образом жизни хозяина. Он передвигался на бронированной «Ауди» и всегда в сопровождении двоих массивных мужчин в темных очках. Офис был отделен от мира железной дверью с телеглазком. А за дверью постоянно сидел милиционер-охранник. Заказ в самом деле оказался заковыристым. Клиент явно был не тем, за кого себя выдавал, впрочем, это ничего не меняло.