Игорь Подколзин - Год черной собаки

12. НЕОЖИДАННОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ

Кондиционер испортился. Он не жужжал шмелем, как обычно, и не гудел подобно ветру в трубе, а нудно и тягуче, словно зубная боль, ныл. Сквозь окна разбрызгивались солнечные лучи. Отражаясь от гладких циновок на полу, они желтыми зайчиками роились на белом потолке, отпугивая в углы сереньких ящериц-мухоловок. Из озонаторов тянуло свежестью недавно прошедшей грозы.

Грег лежал на кровати. Тихонько, с надрывом, постанывал. Тыльной стороной ладони прикрывал глаза - свет вызывал в голове тупую боль.

В кресле у окна, вытянув ноги, изобразив на лице выражение патера, читающего прихожанам душеспасительную проповедь, сидел доктор.

- Я как-то советовал вам, Фрэнк Грег, не употреблять это гадкое поило спиртное, - лицо Эдерса сделалось постным. - Весьма сожалею, что мои благие призывы оказались в полном смысле гласом человека, вопиющего в пустыне.

- Вы советовали не пить с горя, - пролепетал Грег, - а я употребил по необходимости. В силу обстоятельств.

- Какая разница? - Доктор поджал губы. - Пьяницы всегда находят оправдание своему пагубному пристрастию к алкоголю. Неужели вы не понимаете - это удел примитивных личностей, недостойных звания мыслящего человека. Берите пример с Уварова: сказал баста и ни грамма. Удивляюсь. Может быть, вы просто не в силах взять себя в руки?

- В силах. Но мне вчера понадобилось изобразить пьяного, чтобы выяснить намерения одного субъекта. Изобразить, понимаете? Может быть, слегка перестарался и излишне натурально вошел в образ, но я привык все делать добросовестно. Так сказать, от души.

- Для этого достаточно прополоскать рот наиболее пахучим из напитков. Ну, вермутом, что ли, а не-накачиваться до положения риз.

- Я больше не буду, - жалобно промямлил Грег.

- Скажите, пожалуйста, он больше не будет, - доктор всплеснул ладонями, - как трогательно и наивно. Словно малыш шалунишка: нашкодил и просит не лишать его сладкого. Я вам не верю, вы слабовольный и бесхарактерный человек.

В коридоре послышался голос Уварова. Физик напевал какой-то игривый мотивчик. Распахнулась дверь.

- Доброе утро! - Он остановился на пороге, взглянул с сочувствием на Фрэнка.

- Мутит? Потрескивает головенка? Да-а, и глазенки как у кролика-альбиноса. Вам бы сейчас огуречного рассола.

- Вы понимаете, Миша, - Эдерс скосил глаза на кровать, - уже не говоря о нравственной стороне, он не желает считаться с тем, что организм еще не окреп после экспериментов. Кто знает, какие могут возникнуть последствия. Судя по поведению вчера, он на пути превращения в нашего волосатого пращура, в какого-то первобытного питекантропа.

- Питекантропы не пили, - буркнул Грег.

- Вот и будете первым пьющим, забулдыгой неандертальцем, кроманьонцем или еще кем.

- Поднимайтесь, Грег. - Уваров подошел к кровати и взлохматил Фрэнку волосы. - Я попрошу Мартина сварить кофе покрепче - это вас взбодрит. Вставайте, - он подмигнул и направился к двери.

- Ы-ы-ы. - Грег сел, опустил ноги на пол и затряс головой. - Чтобы я еще хоть раз...

- Не давайте никаких клятв. Не кощунствуйте. Я вам не верю. Посмотрела бы на вас мисс Юта. Она с таким пьянчужкой и разговаривать-то не станет. Стыд и позор.

- Если она меня любит и я ей дорог, то снизойдет... - Грег заглянул под кровать, ища туфли.

- В таком омерзительном виде вы никому не дороги. Фу, какое безобразие. В общем, я умываю руки. Ваш нелепый и жалкий вид не вызывает даже сострадания. Да-да, сострадания. Ни на йоту. Знаете, что вы мне напоминаете?

- Что?

- Мокрую, старую, облезлую шляпу после дождя.

- Я больше не буду, доктор, - опять заискивающе повторил Грег. Заверяю, как перед богом. "Это же была необходимость.

- Хорошо. - Эдерс встал. - Но в последний раз. Спускайтесь вниз, вам действительно следует подкрепиться.

В холле за столом Уваров что-то оживленно рассказывал Мартину, помогал мимикой и жестами. Оба покатывались от хохота.

- О чем речь? - Доктор сдвинул брови, сел и указал Грегу на стул рядом.

- Миша поведал о своих наблюдениях за оленями в Канаде, - ответил негр. - Он туда ездил по делам.

- И что же смешного вытворяют эти животные? - Эдерс налил Грегу кофе и повернулся к Уварову.

- Понимаете, доктор, - начал тот, - я даже не представлял. Оказывается, олень не в пример лошади очень несообразителен. На водопой его гоняют все лето по одной и той же тропинке. В какой-то момент, не помню, то ли по причине среза рогов или еще почему, но некоторое время ему нельзя пить. Тогда пастух ставит поперек тропинки жердь на двух тоненьких подставочках. Олень доходит до нее, смотрит - путь закрыт, поворачивается и идет обратно. Вы представляете, он не додумывается обойти жердь стороной. До того глуп.

- Мне кажется - это не глупость, а дисциплинированность, - возразил Эдерс. - Он видит запрет, как знак на пути автомобилиста, и подчиняется ему безоговорочно. Мне остается сожалеть, что некоторые люди не обладают логикой оленя. Я бы поставил кое-кому перекладину на пути к бару, пусть поворачивает и направляется куда положено.

- Но я-то додумаюсь ее обойти, - вставил Грег, - вашу жердь.

- Судя по ответу, вы намерены продолжать в том же духе, хотя несколько минут назад клялись в обратном?

Грег молчал, помешивая ложечкой кофе.

- Что же вы молчите, как Валаамов осел! - вскипел доктор. - Извините за резкость.

Неожиданно Уваров громко захохотал.

- Ваш смех, Миша, неуместен и неприличен, - скривился Эдерс, - этим вы поддерживаете слабость Фрэнка, как бы пассивно одобряете - это нечестно и непорядочно.

- Простите, милый доктор, но мой смех не имеет к Фрэнку и его слабостям никакого отношения. - Уваров продолжал смеяться, вытирая выступившие слезы.

- Что ж, смех без причин? Тогда вам бы следовало обратиться к...

- Да нет же, доктор. Он имел отношение к вам, вернее, вашему сравнению.

- И что в нем смешного? - Эдерс насупился.

- Дело в том, что у прорицателя Валаама никогда не было осла. У него имелась ослица. И отличалась она не тем, что молчала, а как раз наоборот, вопреки сородичам, вдруг заговорила человеческим языком. Вы же, наверное, имели в виду буриданова осла, сравнение с этим животным приписывают французскому философу-схоласту Жану Буридану, как пример парадокса абсолютного детерминизма в учении о воле: осел, помещенный на равном расстоянии меж двух одинаковых охапок сена, должен умереть от голода, ибо не сможет решить, какую из них предпочесть.

- А откуда это знаете, вы же безбожник?

- Изучал научный атеизм, интересовался Библией.

- Меня не трогают сейчас ваши библейские и философские притчи. Я мог кое-что перепутать - суть не в этом. Я пекусь о здоровье Фрэнка и удивляюсь, что близкие ему люди так легко относятся к столь пагубной привычке. Вы не представляете по некомпетентности, к каким трагическим последствиям это приведет и не только его, но его жену, их будущих детей, не исключено - внуков. Вместо того, чтобы трубить тревогу и спасать его, вы легкомысленно посмеиваетесь и сводите на нет мои воздействия.