Эллис Питерс - Ярмарка Святого Петра (Хроники брата Кадфаэля - 4)

- Я ухожу, - промолвил Филип, неохотно выпуская руку девушки. - Желаю вам счастливого пути и всяческого благополучия.

- И я желаю вам всего доброго, - отозвалась Эмма и с невинной жестокостью добавила: - Не затруднит ли вас пригласить ко мне мессира Корбьера?

Никогда прежде Филип так не нуждался в том, чтобы полностью овладеть собой, и никогда еще ему не удавалось столь успешно справиться с этой задачей. Сохраняя достойный вид, он вышел из комнаты, встретил в прихожей Иво Корбьера и, хотя внутри у него все пылало от ревности, учтиво и любезно передал ему приглашение Эммы. Иво вежливо поблагодарил его, ни словом, ни взглядом не дав понять, что встречался с ним прежде.

"Никто бы и не догадался, - размышлял Филип, шагая по залитому солнцем двору, - что я, простой сапожник, только что побывал в одной компании со знатным лордом. Ну что ж, пусть у него полно земель в Чешире и Шропшире, пусть он доводится родичем самому Ранульфу Честерскому и его привечают при дворе этого вельможи. Зато я теперь знаю, что могу сделать для нее, а зарабатывать честным ремеслом ничуть не менее достойно, чем жить на доходы с имений. И ежели мне удастся осуществить задуманное, она никогда меня не забудет, даже если я не смогу завоевать ее сердце".

Брат Кадфаэль вошел в ворота обители, после того как потратил впустую несколько часов, толкаясь в ярмарочной толпе. Среди сотен торговцев и покупателей искать человека с разорванным рукавом равносильно поиску иголки в стоге сена. К тому же стояла такая жара, что многие вовсе скинули верхнюю одежду и остались в одних рубахах. "Кстати, - подумал монах, - если кинжал перчаточника был в крови, стало быть, он наверняка поцарапал кожу. Но к лезвию присох лишь лоскуток коричневой ткани, вырванный из рукава туники, и ни клочка белого льна. Значит, у нападавшего были закатаны рукава, если на нем вообще была рубаха. Теперь, стоит ему опустить рукав, и порез или повязка, коли рану пришлось перевязать, таким образом будут скрыты".

Брат Кадфаэль решил вернуться в обитель, чтобы немного поработать в сарайчике и вовремя поспеть к вечерне. Монах ощущал потребность собраться с мыслями и надеялся, что в этом ему поможет молитва.

На монастырском дворе Кадфаэль встретил Филипа Корвизера, шагавшего к сторожке привратника из странноприимного дома. Поглощенный своими раздумьями, молодой человек едва не прошел мимо, но в последний момент заметил Кадфаэля и обернулся. Брат Кадфаэль, оторвавшись от своих размышлений, посмотрел на юношу.

- Я узнал тебя, брат, - промолвил Филип, - на разбирательстве у шерифа ты, как и Эмма, свидетельствовал в мою пользу. А еще раньше, когда стражники растаскивали дерущихся на пристани, ты помог мне подняться на ноги и убраться оттуда, избавив от больших неприятностей. До сих пор у меня не было возможности поблагодарить тебя, поэтому позволь сейчас от всего сердца сказать тебе спасибо.

- Боюсь, что от неприятностей я избавил тебя ненадолго, - пробурчал Кадфаэль, - коли ты в тот же вечер ухитрился снова влипнуть в историю. Монах пригляделся к долговязому пареньку и остался доволен тем, что увидел. В темнице у Филипа было время подумать о многом, да и увлечение Эммой, видно, пошло ему на пользу, ибо юноша заметно повзрослел. - Однако я рад видеть тебя на воле. Худшее позади.

- Но обвинения с меня еще не сняты, - пожаловался паренек, - и меня по-прежнему подозревают в убийстве.

- У этого подозрения столь шаткое основание, - ободряюще промолвил Кадфаэль, - что оно вот-вот рухнет. Разве ты не слышал о том, что произошло еще одно убийство?

- Мне об этом рассказывали, да и о других происшествиях тоже. Но ведь это убийство никак не связано с предыдущим. До сих пор все преступления имели касательство к мастеру Томасу, а этот перчаточник - человек посторонний, он из Честера. - Юноша порывисто ухватил Кадфаэля за рукав. Брат, удели мне несколько минут. Я почти не помню, что происходило в тот злосчастный вечер. В голове-то у меня был тогда сплошной туман, но я хочу выяснить вплоть до мельчайших подробностей все свои действия, шаг за шагом.

- То, что ты не помнишь, не удивительно... После такого-то удара. Пойдем-ка присядем в саду да потолкуем. Там нам никто не помешает. - Монах взял молодого человека за руку и, подведя к живой изгороди, усадил на ту самую скамью, на которой днем раньше сидели Эмма и Иво. - Ну, приятель, попробуй припомнить все, что сумеешь. Я понимаю, отчего тебя все мысли путаются. Хорошо еще, что череп у тебя крепкий и шевелюра густая, а не то лежать бы тебе пластом.

Филип хмуро таращился на розы, стараясь решить, в какой мере он может довериться брату Кадфаэлю и о чем лучше умолчать. Но, поймав добродушный взгляд монаха, юноша собрался с духом и выпалил:

- Я только что был у Эммы. Сейчас ее оберегают и опекают лучше, чем смог бы я, но я выяснил, что все-таки могу кое-что для нее сделать. Она хочет, чтобы убийца ее дядюшки был изобличен, и я намерен его найти.

- Этим занимается шериф со своими стражниками, - промолвил Кадфаэль, но покуда их поиски ни к чему не привели. - Монах произнес эти слова не в укор и не затем, чтобы обескуражить юношу, а как бы размышляя вслух. Кстати, я и сам добился не большего, чем они. Ну что ж, твоя помощь может оказаться не лишней. Авось свежий взгляд подскажет верное решение. Но как ты собираешься приняться за это дело?

- Ну, думаю, если я сумею доказать - убедительно доказать, - что я не причастен к убийству, это вспугнет настоящего убийцу и, возможно, выведет меня на его след. А начать мне, скорее всего, стоит с попытки выяснить, чем я занимался в тот вечер. Это важно не только для того, чтобы оправдаться, заверил монаха Филип. - Сдается мне, что своим поведением я невольно подыграл убийце. Он следил за мной, зная, что я поссорился с купцом, и смекнул, поди, что, когда прослышат об убийстве, подозрение в первую очередь падет на меня. Потому-то злодей наверняка не спускал с меня глаз, ведь если бы я оставался в компании друзей, он не смог бы свалить вину на меня и шерифу пришлось бы искать кого-нибудь другого. А я, как нарочно, перепил, и меня занесло к реке. Сколько я там пробыл - не знаю, но, наверное, долго, а убийце того и надо было. Любой ведь мог подумать, что в это время я и впрямь напал на мастера Томаса.

- Звучит все это разумно, - с одобрением заметил Кадфаэль, - ну а что ты собираешься делать дальше?

- Мне нужно восстановить каждый свой шаг, начиная с пристани, с того момента, как ты передал меня с рук на руки моим приятелям. Все, что было до того, я хорошо помню, но после того как купец огрел меня дубинкой, у меня ноги подкашивались и мысли путались, и убей меня Бог, ежели я могу сказать, кто из парней увел меня с берега. Вот с этого, пожалуй, и следует начать. Ты их знаешь, брат?