Айзек Азимов - Фантастическое путешествие (авторская книга)

Грант на секунду задумался.

— Хорошо, я вызову его. Но только, чтобы сообщить: переговоров больше не будет.

— А если он прикажет готовиться к возвращению?

— Я откажусь.

— Но если он прикажет вам...?

— Он может извлечь нас силой, но помогать ему я не буду. Пока мы на борту «Протеуса», у меня есть право принимать решения. Нам уже так досталось, что мы не имеем права отступать. Мы доберемся до тромба, что бы ни случилось и что бы ни приказал Картер.

— Повторите последнее сообщение! — гаркнул Картер.

— «ПРИШЛОСЬ РАСПОТРОШИТЬ РАЦИЮ, ЧТОБЫ ОТРЕМОНТИРОВАТЬ ЛАЗЕР. ЭТО ПОСЛЕДНЕЕ СООБЩЕНИЕ».

— Они прекращают связь, — тихо сказал Рейд.

— Что случилось с лазером? — спросил Картер.

— Меня можете не спрашивать.

Картер тяжело опустился на стул.

— Вы могли бы заказать кофе, Дон? Если бы я мог позволить себе расслабиться, я попросил бы двойной скотч с содовой, а потом еще две порции. Мы просто классические неудачники!

Рейд дал знак, чтобы принесли кофе.

— Может это саботаж? — предположил он.

— Саботаж?.

— Да, и не делайте невинные глаза, генерал. Вы с самого начала предвидели такую возможность — иначе зачем было посылать Гранта?

— После того, что случилось с Бенесом по пути сюда...

— Знаю. И ни к Дювалю, ни к девушке я не испытывал особого доверия.

— С ними все в порядке, — болезненно сморщившись, сказал Картер. — Без них было не обойтись. Все на борту пользуются полным доверием. Больший уровень безопасности обеспечить было просто невозможно.

— Совершенно верно. Но никакая система безопасности не может дать абсолютной гарантии.

— Все эти люди работают здесь.

— Только не Грант, — сказал Рейд.

— А?

— Грант здесь не работает. Он человек со стороны.

Картер выдавил гримасу улыбки.

— Он правительственный агент.

— Я знаю, — сказал Рейд. — Но и агент может вести двойную игру. Как только по вашему настоянию Грант поднялся на борт «Протеуса», началась цепь несчастий... или они лишь казались таковыми...

Появился кофе.

— Это смешно, — сказал Картер. — Я знаю этого человека. И не воспринимаю его как незнакомца.

— Когда вы в последний раз видели его? Что вы знаете о его личной жизни?

— Бросьте. Это невозможно. — Но, наливая сливки в кофе, Картер не мог скрыть растерянности.

— Ну, хорошо, — сказал Рейд. — Это всего лишь мысли вслух.

— Они по-прежнему в плевральной плоскости? — спросил Картер.

— Да!

Картер посмотрел на цифру 32 на таймере и в отчаянии покачал головой.

Перед Грантом лежала разобранная рация. Кора один за другим перебирала транзисторы, рассматривала их и взвешивала на руке.

— Вроде вот этот, — с сомнением в голосе сказала она, — должен подойти, но провод слишком толстый.

Дюваль положил проводок, о котором шла речь, и обрывок провода из лазера под лупу и сосредоточенно стал изучать их и сравнивать.

— Лучшего нет, — сказал Грант, — Вам придется иметь дело только с тем, что имеется у нас на борту.

— Легко сказать, — ответила Кора. — Вы можете приказать мне, но проводникам не прикажешь. Как бы на них ни орали, работать они не будут.

— Хорошо. Хорошо. — Грант старался что-то придумать, но ему ничего не приходило в голову.

— Хотя подождите, — сказал Дюваль. — Если повезет, я попробую срастить их. Мисс Петерсон, дайте мне скальпель номер одиннадцать.

Он растянул волосок из бывшего хозяйства Гранта (точнее, его рации) между двумя крохотными зажимами и поставил перед собой увеличительную лупу. Не глядя, он взял скальпель, который Кора уже держала наготове, медленно начал расчленять витую прядь металлических волосков.

Не поднимая головы, он сказал:

— Будьте любезны сесть, Грант. Вы ничем не поможете мне, сопя за плечом.

Грант было дернулся, но поймал умоляющий взгляд Коры. Промолчав, он отправился к своему месту.

Микаэлс встретил его мрачной ухмылкой.

— Хирург за работой, — сказал он. — Скальпель в руках, — и он целиком в своей стихии. Так что не трать впустую время и эмоции, гневаясь на него.

— Я и не злюсь, — возразил Грант.

— Конечно злитесь, — сказал Микаэлс, — потому что были готовы выложить мне, как вы относитесь ко всему роду человеческому. Дюваль обладает подлинным даром — от Бога, как бы он сказал — выводить людей из себя одним словом, взглядом, жестом. И если этого мало, учтите присутствие юной леди рядом.

Не скрывая раздражения, Грант повернулся к Микаэлсу.

— Причем ту юная леди?

— Да бросьте, Грант. Неужели вы хотите услышать лекцию о взаимоотношениях мальчиков и девочек?

Нахмурившись, Грант отвернулся.

— Вы же не знаете, как себя вести с ней, не так ли? — тихо и с легкой грустинкой в голосе сказал Микаэлс.

— Почему вы так считаете?

— Она милая девушка и очень симпатичная. А вам свойственна профессиональная подозрительность.

— Ну и?

— Ну и! А что произошло с лазером? Или это была случайность?

— Могло быть и так.

— Да, могло быть. — Микаэлс теперь говорил еле слышным шепотом. — Но было ли?

Бросив быстрый взгляд из-за плеча, Грант тоже перешел на шепот.

— Вы обвиняете мисс Петерсон в том, что она сознательно чинит препятствия нашему заданию?

— Я? Конечно, нет. У меня нет никаких доказательств. Но я предполагаю, что именно вы в глубине души обвиняете ее, чего бы вам делать очень не хотелось. Вот и причина затруднительного положения.

— Почему мисс Петерсон?

— А почему бы и нет? Никто бы не обратил на нее особого внимания, увидев, что она возится с лазером. Это ее хозяйство. И решись она на саботаж, она, естественно, осложнила бы ту часть задания, в которой чувствует себя как дома, — этап, связанный с лазером.

— В силу чего подозрения автоматически падают на нее — как на деле и происходит, — заводясь, сказал Грант.

— Вижу, что вы уже впадаете в гнев.

— Послушайте, мы находимся бок о бок в относительно тесном пространстве маленького судна, и можете считать, что за каждым из нас непрестанно наблюдают другие. Но это не так. Мы были настолько поглощены развертывающимся перед нами зрелищем, что любой из нас мог пройти в кладовую, сделать с лазером все, что угодно, и незамеченным вернуться. И вам, и мне это было бы под силу. Я не смотрел на вас. Вы не смотрели на меня.

— Или Дюваль?

— Или Дюваль. Я не исключаю и его. Или же это могло быть чистой случайностью.

— А ваш оборвавшийся спасательный конец? Тоже случайность?