Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Туннель в небе

Ознакомительный фрагмент

— В этой ситуации есть нюансы, — быстро заговорила Хейзел, — которые трудно уловить непосвященному индивидууму. Данная незрелая зигота перманентно стремится ознакомиться с доминирующим типом аборигена, а именно с триангулярным его подвидом. Но без некоторой доли благодетельной лжи экземпляр «А» выступает как суррогат — по духу, если не по букве. Дошло, сынок?

— Вроде бы, — моргнул Ванденберг. — Это как раз неплохая замена. Они, и правда, симпатичные зверюшки, только на свой корабль я бы такого не взял. Они…

— Она хотела сказать, — объяснил Лоуэлл, — что я хочу посмотреть марсианина с ногами. Я правда хочу. Вы знаете такого?

— Я старалась, котик, — сказала Хейзел, — но они для меня слишком большие.

— Он это серьезно, а? — Капитан внимательно посмотрел на Лоуэлла.

— Боюсь, что да.

— Мэм, — обратился капитан к доктору Стоун, — у меня тут есть кое-какие связи, и дело можно уладить, несмотря на договор. Есть, конечно, некоторый риск — небольшой, на мой взгляд.

— Капитан, — ответила доктор Стоун, — я никогда не считала риск отрицательным фактором.

— Это так, мэм. Попробовать?

— Если вам не трудно.

— Это в счет моего долга. Я вам сообщу. — И капитан сменил тему, обратившись к близнецам: — Какой вам насчитали налог с прибыли?

— Налог с прибыли?

— Что, еще не подсчитывали?

— Мы и не знали, что существует такой.

— Вижу, вы еще не освоились с экспортом-импортом — во всяком случае, на Марсе. Для граждан республики налог, разумеется, включается в подоходный, но граждане других планет платят разовый налог с каждой сделки. Поищите-ка себе консультанта — формула довольно сложная.

— Не будем мы его платить! — сказал Поллукс.

— Вы мало насиделись в тюрьме? — спросил отец.

Поллукс умолк, и близнецы стали шептаться, обмениваясь выразительными взглядами и пожимая плечами. Потом Кастор встал.

— Папа, мама, можно нам выйти из-за стола?

— Конечно, если сможете вылезти.

— А десерт, мальчики?

— Спасибо, нам не хочется.

Близнецы отправились в город и вернулись через час — правда, без консультанта, но со справочником по налогам, который нашли в торговой палате. Взрослые еще сидели в большой комнате за разговором, стол сложили и подняли к потолку. Близнецы протиснулись мимо их колен к себе в комнату и там шептались некоторое время.

Вскоре они вышли.

— Просим прощения, Хейзел?

— Что, Кас?

— Ты сказала, что твой гонорар равен двум третям нашей прибыли.

— А ты что, улизнуть собрался? Не выйдет.

— Да нет, мы заплатим. — И он отсчитал в руку Хейзел с полдюжины мелких монет. — Вот, получи.

— Это что, и есть две трети вашей выручки?

— Все-таки убыток не совсем чистый, — сказал Поллукс. — Мы ведь пользовались велосипедами целых двести миллионов миль.

Глава 14

КОТОФЕРМА

Ванденберг сдержал слово. Они с Лоуэллом слетали на стратосферной ракете в открытый город Ричардсон и пробыли там три дня. Лоуэлл повидал марсианина и поговорил с ним. Но его предупредили, чтобы он об этом никому не рассказывал, и родные никак не могли добиться от него толку.

Но простой вопрос с жильем оказалось уладить куда труднее, чем, казалось бы, неразрешимую задачу встречи с марсианином. Роджер так и не смог найти квартиру побольше и поудобнее даже за фантастическую плату. Город кишел туристами, и так будет до отлета на Венеру, когда большинство из них, совершающее тройной рейс, разлетится. А пока они толпились в ресторанах, фотографировали все, включая друг друга, и наезжали велосипедами на ноги прохожим. Кроме того, в город, и так переполненный, хлынули «песчаные крысы» из пустыни, стараясь правдами и неправдами попасть на узел Аллилуйя в астероидном поясе.

Однажды за обедом доктор Стоун сказала:

— Роджер, завтра день платы за квартиру. Мне платить за полный месяц? Мсье д’Авриль упоминал, что Буркхардты поговаривают о том, чтобы остаться.

— Заплати только за шесть дней, — посоветовала Хейзел. — После отлета на Венеру станет лучше — надеюсь.

— Слушайте, а может, вообще не платить? — нахмурился Роджер.

— Что ты говоришь, дорогой?

— Эдит, я все время об этом думаю. Прилетев сюда, мы планировали прожить здесь одну очередь. — Он говорил о пятнадцати месяцах до следующего благоприятного периода отлета на Землю, когда можно будет вычислить экономичную орбиту. — А потом собирались выйти на орбиту к дому. Все бы хорошо, будь в этой туристской соковыжималке приличное жилье. Но я не могу начать свою книгу. Если мне на колени не лезет Вундер, так его животное гуляет у меня по затылку.

— Что же ты предлагаешь, дорогой?

— Летим сегодня на Фобос, готовим старый «Стоун» к старту и двигаем на Венеру вместе со всеми остальными.

— Ура! Летим! — поддержала Мид.

— Тебе ведь, кажется, не понравилась Венера, Мид? — спросила Эдит.

— Нет. Но мне и здесь не нравится, и я все время устаю. Хочу обратно в невесомость.

— Ты не должна уставать. Надо бы мне тебя посмотреть.

— Ну, мама, я в полном порядке! Не хочу, чтобы меня выстукивали.

— А я знаю, почему она хочет на Венеру, — ухмыльнулся Лоуэлл. — Из-за мистера Мейджилла.

— Не ябедничай, ябеда! Если кому-то интересно, — со спокойным достоинством продолжала Мид, — второй помощник Мейджилл меня не волнует, к тому же я ведь полечу не на «Караване». И потом, я узнала, что у него уже есть жена в Колорадо.

— Ничего, — сказала Хейзел. — За пределами Земли он считается вполне законным женихом.

— Может, и так, но мне это не нравится.

— Мне тоже, — вставил Роджер. — Мид, ты ведь не слишком увлеклась этим волком в овечьей шкуре?

— Конечно, нет, папа! Но, наверное, на днях все-таки выйду замуж.

— Вот горе с девчонками, — заметил Кастор. — Растишь их, даешь образование, а они — бац, и замуж. Все усилия насмарку.

— Ах так? — свирепо глянула на него Хейзел. — Где бы ты был, если б я не вышла замуж?

— Но ты вышла, — сказал Роджер, — так что не будем обсуждать другие вероятности. Может, их и вовсе не было, если вдуматься.

— Предопределение, — сказал Кастор.

— Весьма шаткая теория, — сказал Поллукс.

— Я не детерминист, — усмехнулся Роджер, — и вам не удастся меня подловить. Я верю в свободную волю.

— Еще одна шаткая теория, — сказал Поллукс.

— Вы определитесь, — сказал отец. — Одно или другое.

— Почему? — возразила Хейзел. — Свободная воля — это золотая нить, бегущая сквозь застывшую матрицу предопределенных событий.