Сергей НАУМОВ - Iskatel 1979 3

-    Вы инспектор Тексье? — спросил он, обращаясь к Пьеру. — Меня попросили, чтобы я познакомил вас с теми работами нашего института, которые вел сам профессор

Реймон. Пойдемте. Хочу вам сказать, — продолжал он, уже поднимаясь по лестнице, — что Реймон был великим ученым, настоящим гением генетики. Я не преувеличиваю. То, что удавалось ему, насколько я знаю, не получалось больше ни у кого. Надеюсь, вас предупредили, что все, что вы узнаете здесь, является государственной тайной?

Они вошли в комнату, сплошь уставленную клетками, банками и непонятными для Пьера приборами. Запах стоял жуткий, инспектору хотелось зажать нос, но он взглянул на своего провожатого и решил этого не делать.

— Вот видите, вроде бы и обыкновенная крыса, — по­казал заместитель директора на одну из клеток, — но на са­мом деле это просто чудо. На нее не действуют никакие яды, она способна приносить каждые пять дней по два де­сятка крысят и съедает за день в два раза больше, чем ве­сит сама. Если запустить десятка два таких крыс в какую– нибудь сельскохозяйственную страну, то всего лишь за год они полностью разорят ее.

А это, — заместитель директора указал на огромную стеклянную банку, — комары. Да, да, обыкновенные кома­ры но укус их смертелен.

Далее Тексье увидел овода, после укуса которого любое животное перестает давать молоко и приплод. Есть и пче­лы, которые, собирая мед, раз и навсегда уничтожают рас­тения…

От всего увиденного Тексье стало не по себе, и, когда за­меститель директора предложил ему пройти к нему в каби­нет, он с радостью согласился.

— Вы понимаете, что увидели? — не без самодоволь­ства сказал заместитель директора. — Нет, явно не пони­жаете! Это же новое оружие, изобретенное Робертом Рей– моном! Представьте только, что будет, если применить все это. Любое государство не только разорится, но и вымрет. И знаете, все в этом оружии учтено. Вот возьмите комаров. Они сконструированы так, что всегда обитают на одном и том же месте, где-то в радиусе ста километров. И мало того, срок их жизни всего десять дней. Человек же от уку­са такого комара умирает через пять минут. Вы, наверное, удивитесь, что я сказал слово «сконструи-

ёованы». Вроде бы оно и не подходит к живым тварям, о я сказал совершенно правильно. Роберт Реймон на­учился менять наследственность любого живого и раститель­ного организма в нужном направлении. Теперь мы умеем вмешиваться в наследственные структуры и вносить туда необходимые гены или же изымать те, которые не нужны, Тексье с ужасом представил, как в ста километрах от границы какого-либо государства кто-то выпустит миллионы таких комаров. Бояться нечего, ведь даже если их снесет ветер, они все равно будут жалить лишь тогда, когда вер­нутся на тот участок, где были выпущены. А сделав свое дело, они через десять дней умрут. И пожалуйста, путь для завоевателей свободен. Мало того, не страшно и разложение трупов, которые некому будет убирать, за «уборку» терри­тории примутся крысы. А сожрав трупы, они начнут пожи­рать друг друга. И придется потом уничтожить только не­скольких крыс. То есть завоеватель придет практически на чистое место.Заместитель директора откинулся на спинку кресла, мно­гозначительно улыбнулся. Инспектор с ужасом наблюдал, как этот человек с гордостью и даже некоторой завистью рассказывает о «великих» открытиях своего покойного ше­фа. А ведь, в сущности, все то, чем они здесь занимались, было преступлением. Тексье знал, что в различных секрет­ных лабораториях министерства обороны нередко творятся страшные вещи, но такое ему и в голову не приходило. Инспектор поймал себя на мысли, что ему в общем-то и не жалко Роберта Реймона, которого постигла такая участь.

—     Скажите, а вы не знаете, были у Реймона враги? — спросил Пьер.

—     Да нет, что-то не припомню^ — ответил, чуть помед лив, заместитель директора. — Сами понимаете, враги бывают только у тех. чьи работы могут вызвать зависть. А работы Реймона были засекречены. Правда, некоторую зависть вызвало одно его открытие… Понимаете ли, Реймон каким-то образом научился омолаживать себя.

При этих словах Пьер вздрогнул. Ему вспомнился рас­сказ старого полицейского о помолодевшем после исчезно­вения горничной профессоре.

…— Как он это делал, я не знаю, но факт был налицо. Лет десять назад или где-то около того Реймон помолодел сразу лет на двадцать пять. Не только я, многие просили его открыть секрет, но он отвечал, что это его самое вели­кое открытие и продавать его кому бы то ни было он не собирается.

«Омолаживался… Но как? Бред какой-то, — рассуждал сам с собой Тексье, выходя из мрачного Здания институ­та. — И почему Анри Лаперо ничего не рассказал об этом? Интересно-о… Ведь о такой вещи он обязательно должен был рассказать, если, конечно, за этим не стоит что-то такое, о чем он предпочел бы умолчать. Надо все– таки проверить, когда он попал в город. «Ягуар» — маши­на, которую нельзя не заметить. А из Венеции он мог по­пасть сюда только по южному шоссе…»

Опрос полицейского, который дежурил той ночью на юж­ном шоссе, превзошел все ожидания.

—    По-моему, я видел ее рано утром… Да, да, серебрис то-розовый «ягуар» с черной полосой выезжал из города, едва начало рассветать.

—    Куда… куда он ехал? — переспросил пораженный ин спектор.

—    Из города, — ответил полицейский, удивленно подняв брови. — А в город он въехал что-то около двенадцати но чи, я только-только на смену заступил. «Ягуар» — машина приметная, а тут вдруг туда промчалась, потом обратно…

Итак, Анри Лаперо.Портье гостиницы «Аист», когда Тексье осведомился у.

него насчет Jlanepo, ответил, что тот находится а ресторане.Тексье вошел в зал и сразу же увидел племянника РобертаРеймона. Тот сидел, откинувшись на спинку стула, и читалгазету. Перед ним дымилась чашечка кофе и стояла недопитаябутылка джина.

—            А, инспектор, — отложив в сторону газету, произнес Jlanepo, когда инспектор подошел к его столику. — Как идут дела?

—    Да так, помаленьку.

—           Может быть, хотите перекусить? Я, правда, уже за кончил, но могу еще раз поесть за компанию.

—    Разве что чашку кофе.

—            Хорошо, сейчас закажу. Ну как, побывали в лабора тории покойного дядюшки или не удалось?

—            Удалось. Но, честно говоря, я пришел не за тем, что бы говорить о работах вашего родственника…

—    А-а о чем?.. — замялся Jlanepo.

—            О вас. Меня интересует, что вы могли делать в горо де с полуночи до рассвета? Почему умчались из города я не сказали мне, что первый раз приехали не в двенадцать дня, а в двенадцать ночи? Если вы хотели скрыть это, зна чит, имели какое-то отношение к тому, что произошло на вилле.