Виктор Колупаев - Дзяпики

– Тоня. Пойми, ты убиваешь и себя, и его, – пытался втолковать дзяпичке Несмышленыш-Юрий.

– Я не могу понять.

– Акимов! Это приказ! Если ты попытаешься что-нибудь выкинуть сейчас, останусь и я. А без нас транстайм снова в прошлое не пройдет. Ты это отлично знаешь. Приказ!

– Хорошо. Но я хочу проститься с ней.

– Быстро! Второй Главному. Видим транстайм. Приготовиться к возвращению в свое время. Как только легкий глайдер войдет в ангар, открывайте дверь и выбрасывайте этого типа как можно дальше. Импульс пуска я дам с тяжелого глайдера. Все понятно?

– Главный Второму. Вас понял. Приступаю к исполнению.

– Тоня! Юрий! Нам надо пересесть. То есть, мне надо пересесть в тяжелый глайдер.

– Пора и нам, – согласился Вельский. – Вот здесь чуть меньше народу. Здесь и высадимся.

Глайдеры один за другим шлепнулись на какую-то строительную площадку. Они стояли бок о бок. Где-то непрерывно ревел грузовик и раздавались редкие выстрелы.

– Это за вами, – сказал Вельский. – Дай руку, Тоня. – И он помог девушке выбраться из глайдера. Она стояла босая, в одном обрезанном внизу ножницами платье, с распущенными волосами. А глаза ее сухо блестели.

Вяльцев перепрыгнул через борт своего глайдера в тяжелый, переключил управление транстаймом на себя. Акимов соскочил вниз, подбежал к девушке, прижал ее к груди.

– Все, Толя. Уходи. Возвращаться не надо.

– Я приду! Приду, чтобы рассчитаться с ними.

– Нет, Толя. Забудь. Никогда не вспоминай об этом. Прощай.

– Прощайте! – крикнул дзяпик Вельский.

Грузовик ревел уже где-то совсем рядом, но, казалось, не продвигался вперед. Выстрелы прошивали воздух.

– Акимов!

– Тоня! Я вернусь!

– Прощай, Толя!

Акимов прыгнул в легкий глайдер, и обе машины сорвались с места.

– Стой! Приказ об организации… – крики приближались.

Но Вяльцев и Акимов этого уже не слышали.

– Тоня, нам лучше не попадаться им на глаза. – Дзяпик схватил девушку за руку и потащил в сторону. На стройплощадке было уже почти темно.

– Первый Главному. Приготовьтесь! Иду на посадку!

Глайдер Вяльцева тормозил очень резко. Ангар транстайма распахнулся.

– Привет! – добродушно кричали дзяпики. – Оставайтесь здесь еще на месяц. Мы уже сегодня премию заработали.

Тоня с Вельским взобрались на небольшой холмик.

– Я хочу посмотреть, как он уйдет туда.

– Что мне с тобой делать? Ты сама убиваешь себя.

– Я хочу посмотреть на это.

Дзяпики с радостными приветствиями прыгали вокруг транстайма. Крики и звуки выстрелов приближались.

– Внимание!

Глайдер Вяльцева вошел в ангар и остановился в сантиметре от противоположной стены.

– Выкидывай!

Глайдер Акимова стремительно приближался к ангару. До транстайма оставалось не более метра. Акимов сощурил глаза, вдавил педаль торможения до отказа и откинулся на спинку сиденья.

Глайдер остановился.

Ночь окружала Акимова. И звезды слабо мерцали через прозрачный колпак.

Транстайма в этом мире прошлого больше не существовало.

Акимов дернул шеей. Он честно выполнил приказ. Или у Вяльцева дрогнула рука, и он мгновением раньше нажал кнопку, или произошло что-то еще.

18

Ничего не понимая, Вяльцев посмотрел на открытые створки ангара. Там, где только что к транстайму приближался глайдер Акимова, стояла трибуна, а над ней, картинно жестикулируя, возвышался начальник СКБ Николай Васильевич Разов. Через прозрачный колпак глайдера Виктор отчетливо видел его одухотворенное лицо. За трибуной возвышался стол президиума. И снова: вспышки фотоламп, стрекот кинокамер и рукоплескания, взорвавшиеся, как только транстайм появился в гараже СКБ Пространства и Времени.

Да. Транстайм внезапно вернулся в свое время. Вяльцев удивленно посмотрел на кнопку обратного старта. Нет, он не нажимал ее! Не нажимал! Ведь глайдер Акимова еще не успел войти в ангар!

Акимов!

Акимов остался!

Акимов остался там, у дзяпиков!

Вяльцев отбросил колпак глайдера и выскочил из машины.

– Научная организация труда… – услышал он слова Николая Васильевича. – Научный подвиг…

Вяльцев бросился в коридор, не дослушав конца фразы своего начальника! К черту! Что произошло? Кто вернул транстайм?

В тамбуре еще стоял обалдевший Силуэтов, безуспешно пытавшийся закрутить стопоры двери. Фигура Чекина мелькнула в проеме рабочей кабины.

– Кто?! – крикнул Вяльцев.

В два прыжка очутился он у дверей. Чекин что-то пытался поднять с пола, но не мог, не хватало сил.

– Что случилось, Слава? – Виктор подбежал к Чекину.

На полу, рядом с пультом лежал все тот же злополучный дзяпик, только теперь на нем был еще и черный пиджак. Один ботинок на толстой микропористой подошве валялся на пульте. Второй, зацепившись шнурком за тумблер, плавно покачивался. Дзяпик улыбался торжественно и немного строго.

– Это он, – сказал Чекин.

– Перехитрил все-таки. Гад!

– Виктор Григорьевич, – сурово сказал дзяпик. – Вы не имеете права так со мной разговаривать. Я вам в отцы гожусь.

Вяльцев нагнулся над лежащим в неудобной позе дзяпиком.

– Да это же… Господи! – Голос Виктора сорвался. – Слава! Да это же… Невероятно. Павел Алексеевич!

– Изволил вернуться в свое время, – торжественно сказал Павел Алексеевич. Это был он – начальник производственного отдела Павел Алексеевич Маханов. – А вы, мальчики, напрасно волновались. Все в порядке.

Виктор тряхнул Маханова за плечи и с помощью Чекина поставил довольно-таки увесистое тело Павла Алексеевича на ноги.

– Развяжите руки, – спокойно сказал Павел Алексеевич. – Вы еще за это ответите.

– Но каким образом вы оказались здесь?

– Через посредство… так сказать.

Чекин развязал провод, и Павел Алексеевич спокойно уселся в кресло, снял с пульта оба ботинка и начал не спеша зашнуровывать их на своих ногах. Брюк на нем, по-прежнему, не было. Завязки кальсон нелепо торчали над черными ботинками.

– Встречают, надо полагать? – спросил Маханов.

– Встречают что надо, – сказал Вяльцев. – Невероятно. И как это я раньше не догадался. Павел Алексеевич! Дорогой! Ну как это только вам удалось? – И Вяльцев захохотал так, что Чекин с недоумением посмотрел на него: уж не рехнулся ли и этот начальник. В дверях стоял растерянный Силуэтов.

– Акимов?

– Не успел Акимов. Кто запустил транстайм?!

На панели загорелся сигнал вызова.

– Вяльцев! Говорит Вельский.