Олег Таругин - СПЯЩИЙ ГОРОД

Поэтому Московенко лишь легонько коснулся руки Хранительницы и, ободряюще улыбнувшись, отошел в сторону…

Зельц, все еще ощущающий некоторую неловкость рядом с этими, чужими для него людьми, лишь вежливо и слегка смущенно кивнул. Юрий Сергеевич же, не отягощенный никакими «посторонними» чувствами, был менее сдержан:

– Доброе утро, Обирочка! Как спали? Выспались? Хранительница вымученно улыбнулась:

– Я и не ложилась. Работала – занималась тем, в чем мне, увы, никто из вас не сумел бы помочь.

– И как? – не вдаваясь в подробности, но с искренним интересом спросил генерал. – Что-то получилось?

– Да. – Обира опустилась на мраморную скамью и устало расслабила плечи. – Я нащупала станцию, вычислила ее координаты и рассчитала необходимую плотность временного щита. Теперь у нас есть все данные для телепортационного переноса…

– А как насчет энергии? – Юрий Сергеевич задал наиболее важный с его точки зрения вопрос. – Хватит?

– Да. И это самая приятная новость. По крайней мере, теперь я точно могу гарантировать вам сутки на станции. Правда, постоянно держать открытым телепортационный канал я не сумею, так что придется нам заранее договориться о времени нового свидания. – Улыбка вновь тронула бледные губы (бессонная ночь вымотала ее куда больше, чем могло показаться вначале), а мельком брошенный взгляд нежно скользнул по лицу напряженно вслушивающегося майора. – Первый раз я открою его спустя ровно двенадцать часов – и не более чем на десять-пятнадцать минут. А затем – к концу суток. – Хранительница тяжело вздохнула. – И буду держать открытым уже до конца… Пока хватит энергии… – повторила она сказанные вчера слова: – До конца, ребята, до самого конца…

Хранительница замолчала, словно вдумываясь в смысл сказанных слов и тщась найти в них некий скрытый обнадеживающий подтекст – и не находя его. Генерал тревожно зыркнул на Московенко («вроде ничего, держится») и поспешил отвлечь Обиру новым вопросом:

– У нас будет связь со станцией? Хранительница покачала головой:

– Нет. Обычные радиоволны не пробьются через временной экран, а создавать отдельный канал только для поддержания связи я не имею права, почему – вы знаете.

– А если они справятся раньше времени? Или им будет необходима экстренная эвакуация? – Уже задав вопрос, генерал неожиданно подумал, что, возможно, глупо заботиться о спасении десяти человек, когда в случае их неудачи погибнут миллиарды. Однако Обире подобные мысли, похоже, в голову не приходили.

– Я думала об этом и, кажется, нашла выход. – Хранительница положила на поверхность стола уже знакомую людям серебристую пластинку.

– Ключ?! – с нескрываемым удивлением воскликнул Юрий Сергеевич. – Разве он…

– Я ведь говорила вам о том, что Ключ настроен на собственную частоту Города вне зависимости от того, в какой точке пространства или времени он находится – в этом, собственно, и есть его основное предназначение. Я отдам вам один из двух оставшихся Ключей – тем более что именно благодаря ему вы здесь и оказались. Ночью мне удалось перенастроить его на частоту ваших радиостанций, так что, включив рацию в непосредственной близости (и чем ближе – тем лучше) от Ключа, вы сможете общаться со мной… – Впервые за сегодняшнее утро в голосе Обиры промелькнули по-настоящему радостные нотки.

– Обира, вы – чудо! Я вас прямо сейчас расцелую и плевать мне, что скажет на это ваш майор – Генерал, прекрасно понимающий, что значит остаться без связи в тылу врага, то ли шутливо, то ли всерьез подался к Обире. – Честное слово, я завидую Московенко!

– Не совсем… – тихо добавила она. – Увы, это еще не все. Ключ израсходует свою энергию гораздо быстрее, чем хотелось бы нам.

– И что сие значит? – погрустнел генерал.

– Только то, что, прежде чем он навсегда превратится в бесполезный кусок металла, у нас будет не более пяти минут на разговор. Вот и все…

– Ясно… – Юрий Сергеевич повертел в руках вожделенную еще недавно пластинку. – Ну что ж, это лучше, чем ничего. Много лучше! – Он подтолкнул Ключ в сторону Московенко:

– Думаю, никто не будет возражать, если мы отдадим эту штучку Александру Михайловичу?

Московенко осторожно взял пластинку-ключ в руки и, удивившись его солидному весу, спросил:

– А… как заставить его… э… работать?

– Просто держи рядом с радиостанцией – можно даже прикрепить прямо к корпусу – он заработает в тот момент, когда ты включишь ее.

– И все?

– Да. Только не держи рацию включенной постоянно – иначе разрядишь его раньше времени.

Майор с недоверием посмотрел на Ключ и осторожно, словно поставленную на боевой взвод гранату, спрятал в карман комбеза. Вновь заговорила Обира:

– Если возникнет необходимость, выходи на связь, и я постараюсь сразу же забрать вас оттуда… И кстати, с его помощью я буду постоянно знать, где именно вы находитесь, так что вам не нужно будет возвращаться к точке входа… Вот такие дела, – тихо и как-то очень по-человечески добавила она.

11

После совместного с группой Зельца и весьма непродолжительного завтрака несколько спецназовцев под руководством Обиры притащили на площадь целую бухту толстенного, в металлической оплетке, кабеля, конец которого уходил через небольшое подвальное оконце одного из зданий куда-то вниз. Под наблюдением Обиры и заинтересованного происходящим майора десантники, обливаясь потом, уложили его тремя витками трехметрового же диаметра (Хранительница объяснила, что кабель нужен ей в качестве контура, на который она сфокусирует телепортационный канал, точнее, его входной портал). Затем Окунь принялся бегать вокруг и смешно размахивать руками, требуя немедленно переловить всех насекомых (которых в Спящем Городе испокон веков не бывало) и объясняя это тем, что «он не хочет кончить, как герой фильма „Муха“, если в телепортационное окно случайно залетит какая-нибудь „крылатая гадость“. Несмотря на экстравагантность большинства его выходок, настроение у людей поднялось и даже Московенко не удержался от смеха.

На этом «подготовительный этап» был завершен, и генерал, построив бойцов (как своих, так и зельцевских), провел краткую беседу о важности предстоящей экспедиции и возложенной на их плечи задачи. Учитывая, что Юрий Сергеевич никогда не был сторонником долгих и бесплодных рассуждений (и однажды едва не поплатился за это партбилетом и соответственно карьерой, не сойдясь во мнении по поводу длительности ежедневных политзанятий со своим замполитом), его речь получилась весьма короткой (четырнадцать слов – если бы кто-то задался целью их подсчитать), но эмоциональной…