Облепиховый остров - Николай Жданов

нельзя было различить, но он в темноте видел их по памяти. Все эти двенадцать лет, что он жил в этой квартире, рамки неподвижно стояли на своих местах. На одной из них была его мама, только что получившая на работе награду и счастливая – это была почти последняя фотография с ней. На другой – она была совсем молодая и очень красивая, и также счастливая. Мама держала его новорожденного на руках, лицом к неизвестному семейному фотографу. Хотя Капио прекрасно знал, кто их мог снимать, он не хотел об этом думать. Мама… Внезапно его охватила тоска по ней, мужская слеза обожгла его глаза и скатилась по щеке. Уехать к ней этим же утром – он думал об этом в сотый раз. Упаковать свои вещи в рюкзак – дело минуты. У него здесь нет ничего больше. Ничто его не держит в этом ненавистном городе. Или всё-таки да? Все-таки что-то держит? Возможно, его держала мысль о Марго. Ведь она где-то рядом, в этом городе. Наверняка они ходят по одним и тем же улицам, и, возможно, даже не раз проходили друг мимо друга, не замечая. Капио чуть ли не сошел с ума от мысли, что, несмотря на все возможности, он так и не предпринял ничего, чтобы найти ее и встретиться с ней. Просто увидеть. Увидеть хотя бы один раз и успокоить своё сердце.

Прошло несколько дней с того момента, как он оказался в полном одиночестве дома. Раны зажили неплохо, но каждое утро требовалось проходить дистанционные медицинские проверки. Иногда он общался через видеосвязь со своими коллегами и учениками. В остальное время был полностью изолирован. Злоумышленники до сих пор оставались на свободе – он узнавал у соседки. Речи о защите его жизни не было. Вся помощь от служб сводилась к рекомендации не покидать квартиру без крайней необходимости или сменить место проживания. Но прятаться от опасности – это не его стиль. Пренебрежение своей жизнью, смешанное с фатализмом, казалось, было частью его сущности. Кроме того, в данный момент он не имел ни сил, ни средств для переезда. Единственное, на что он мог полагаться, был нож, который он сохранил с детства. На всякий случай он спрятал его над верхней створкой входной двери. Иногда ему казалось, что за дверью он слышит голоса. Иногда днём, а ночью ещё хуже, эти голоса или шорохи за дверью доводили Капио до крайней напряжённости. В такие моменты он схватывал нож и, вслушиваясь в каждый звук за дверью, стоял так, пока не иссякали силы, а затем засыпал. На следующее утро он часто обнаруживал себя лежащим, скрючившись у порога с орудием в руке.

Однажды, уже после полудня, раздались стуки в дверь. Капио прильнул к ней, почти схватился за нож, но его напряжение сразу улеглось, когда он узнал голос Эль:

– Это я, учитель, – прозвучали её слова.

Капио спрятал нож и открыл дверь.

– Эль? – спросил он растерянно, осознав, что она должна была предупредить о своём приходе. Конечно, он хотел увидеть её, но не в таких обстоятельствах и не здесь. Он очень беспокоился за неё.

– Вы не собираетесь мне что-то рассказать? – сказала она с порога.

– О чём ты? – удивился он.

– Вы прекрасно знаете о чём. Почему вы сказали, что это был несчастный случай, когда это ножевое ранение? Причем двойное, о Гоб мой! – она чуть не заплакала, но удержала слезы. Вытащив медицинскую справку, быстро прочла: – «Две колотые раны линейной формы в левой боковой области: верхняя – 4,5 на 1 между 10 и 11 ребром, нижняя – 4 на 0,8 см между 11 и 12 ребром, края ровные…» – что это!? – посмотрела она осуждающе на него, закрыла лицо бумажкой и тихо заплакала.

– Ну что ты, что ты, Эль. Перестань.

– Что это было на самом деле? Почему? Как? За что? Кто это сделал? Что вообще происходит? – в отчаянии плакала теперь Эль, пытаясь взять себя в руки. Но Капио молчал.

– Как дела в университете? – с трудом выдержав паузу, попытался он отвлечь ее от этого разговора. Эль прижалась к его плечу, и ее судорожные всхлипывания постепенно утихли.

– Вас сейчас это больше интересует?

– Конечно. Я так скучаю по работе и по всем вам. Вы меня там не забыли?

– Наоборот, все только и говорят, что обо мне с вами, теперь мы центральная тема всех университетских пересуд.

– И что говорят?

– Ничего хорошего, говорят, что я с вами сплю, но мне всё равно на их сплетни.

– Черт бы их побрал!

– Вы боитесь?

– Я беспокоюсь, что твоя репутация и учёба могут пострадать из-за меня. Кто-то наблюдает за нами, – с раздражением бормотал он, обращаясь к самому себе.

– Кто бы это ни был, он думает, что меня скомпрометировал, но я взрослая и могу распоряжаться своей жизнью, как мне хочется. Меня могут отчислить, вы это хотели сказать?

– Нет, этого не случится. Я не позволю! Ладно, посмотрим, что будет дальше. Может, всё обойдётся. Сейчас это не самое главное. Эль, послушай, тебе нельзя приходить ко мне, даже в этот район не заходи, прошу тебя. Ты не представляешь, насколько здесь опасно, особенно для тебя.

– Я хорошо знаю этот квартал с детства. Это мой город, я все понимаю и отдаю себе отчет. Но что произошло, я имею право знать?

– Нет. Я лучше вызову такси, и ты поедешь домой прямо сейчас. Прости.

– Никуда я не поеду, – твёрдо заявила Эль, и, протиснувшись мимо него в тесной прихожей, направилась на кухню. – Я лучше вам приготовлю что-нибудь.

Она осмотрелась в холодильнике и просмотрела все шкафы, где увидела лишь почти пустые полки.

– Вы голодны? – спросила она.

– Совсем нет, я завтракал.

– Ещё утром?! Так нельзя! Да за вами нужно следить, как за маленьким ребёнком! Я схожу в магазин. Пропустите.

– Нет, нет, нет, это не обязательно. Я не позволю тебе идти, – Капио встал, загораживая выход.

– Тогда я закажу доставку, – достала она телефон.

– Эль, не надо, правда. К тому же курьеры сюда не приедут.

– Хорошо, если так, то я что-нибудь придумаю из того, что есть.

Спорить было бесполезно, Эль оказалась настойчивой и удивительно решительной. При том уже стемнело, и Капио решил, что ей остаться – единственно верное решение. На следующее утро он намеревался убедить её в серьезности ситуации, посадить в такси и отправить домой. Острая боль в боку напомнила ему, что он уже очень долго на ногах. Он принял обезболивающее и лёг, открыв книгу –