Вадим Селин - Мой милый лебедь

Мишка раскрыл от ярости рот. Закрывал-открывал его, как рыба, выброшенная на воздух. Может, я скажу не в тему, меня всегда волновал один момент: когда рыба живет в аквариуме, ей в воду кидают трубку от компрессора, через которую поступает воздух в жидкость. Рыба без воздуха не может жить. А когда рыбу вытаскивают на воздух - она задыхается от... воздуха. Странно, не правда ли?

- Подумаешь - пожала плечами Инна Степановна. - Я тоже много чего разбиваю.

Кристина изумилась:

- И вы его не накажите???

- Не-а - последовал ответ географички.

Бунин победоносно посмотрел на Броневич. Она возмущенно села на стул. Через секунду твердым голосом произнесла:

- Нет, все решено. Я поеду в лес вместе со всеми - она повернулась ко мне:

- Темочка, теперь нет смысла ото всех скрывать, что мы друг друга любим.

Я как вдохнул воздух, так и не выдохнул. Потом очнулся:

- Что ты городишь?

- Как же... Мы друг без друга жить не можем - Кристина энергично мне подмигивала. Мол, помоги мне, я тебе еще пригожусь.

- А, да... любим - неуверенно залепетал я, надо же было помочь дурёхе. - Не можем жить...

Женская половина класса томно ахнула. Они обожали смотреть мексико-португальские сериалы. И сейчас, наверное, вообразили меня Хуаном-Карлосом, а Броневич - Просто Марией.

- Вот видишь, Бунин, Тема меня любит, а ты не нужен ни одной девчонке. Потому что ты невоспитанный балбес, и высокие чувства тебе не знакомы.

Лицо Бунина побелело, глаза налились кровью. Кристина вжалась в парту. Будь её воля, она спряталась бы под свое платье. Инна Степановна почувствовала, что воздух наэлектризовывается, а это предвещало скандал, и сказала:

- Успокойтесь! Тему любви обсудите потом. А сейчас - взяли ноги в руки - и марш в столовую. Там кульки с продовольствием. Возьмите побольше, на свежем воздухе всегда есть хочется. Не забудьте спички и все остальные необходимые вещи! Физрук вам палатки выдаст!

Здрасьте пожалуйста. Мы там что, ночевать будем? Это обстоятельство в мои планы никак не входило.

Кристина первая соскочила со стула и ломанулась в столовую. И это Кристина, которая раньше при одном слове "столовая" морщила носик и гнусавила: "Фи, там тараканы живут!"

Пробежав мимо меня, Броневич с благодарностью посмотрела в мои красивые карие глаза и пробормотала: "Спасибо, что подыграл мне. Ты клёвый парень!". Я, помню, ответил что-то невразумительное.

Вот это поворотик! Не зря Наполеон говорил "От любви до ненависти один шаг". Вероятно, эта поговорка действует и наоборот, то есть "От ненависти до любви один шаг". А, может, никакой ненависти вовсе не было... может, за подколами и ехидными смешками Кристина прятала ранимую девичью натуру, способную любить и... быть любимой.

"Вот тебе и раз" - покачал я головой, шагая в столовую.

В пищеблоке Кристина вовсю орудовала руками, разбирая сумки. Естественно, себе она выбрала самые легкие. Точнее, самую легкую. Да и не легкую, а легкий. Трехсотграммовый пакет с сосисками.

"Убитые животные" - машинально подумал я, представляя, как по губам Кристины течет горячий сосисочный сок, она его облизывает с губ, меня передернуло, тут реальная Кристина подошла ко мне и прошептала:

- Может, ты будешь надо мной смеяться: я не ем мясо.

Я с пучком петрушки в руках застыл, как громом пораженный.

- Как это - не ешь? Его все едят, в смысле не все, но всё же...

- Блин, вот так и думала. Зря я это сказала. Дура.

Я первый раз в жизни видел живого сторонника моих взглядов:

- Кристина, ты не так меня поняла. Я тоже мясо не ем. Но никто из класса не знает.

- Ты? Да ты ешь его, по-моему.

- Нет. Уже три года, я в двенадцать лет перестал есть животных.

Глаза Кристины загорелись:

- Правда? Я тоже в двенадцать лет покончила с трупной жизнью.

- Вот это да... у нас тобой так много общего, а я раньше думал, что ты меня терпеть не можешь - ляпнул я по глупости.

- Глупый. Ты ошибаешься. Ты мне очень нравишься...

Нашу милую беседу прервало восклицание Бунина:

- Ой, смотрите все! Броневич уже Тему охмуряет. А ну-ка, Баранова, нокаутируй соперницу!

Глаза Кристины отыскали в толпе Машу. Она увлеченно складировала колбасу в пакеты. Броневич пальцем поманила к себе Мишку. Он покорно подошел с идиотской улыбочкой на лице.

- Михаил - официальным тоном обратилась суперстильная девчонка к нему что ты там говорил про Баранову?

- Типа, она твоя соперница.

- В каком смысле?

- Типа, в прямом. Типа, у нее в дневнике фотка Артема в красивом обрамлении.

- Откуда сведения? - деловито осведомилась Броневич.

- Типа, от меня самого. Я вчера видел, когда попросил у нее дневник, мне надо было, типа, переписать список учебников, а он у нее в дневнике написан.

- Ага, - протянула Кристина.

- Что "ага"? - заржал Миша. - Подойди к ней, вмажь. И все дела.

Видно, Мишка был любителем красивых зрелищ. Бунин, которого заклинило на "типа", удалился куда-то по своим важным делам.

- Стерва, - сказала мысли вслух Кристина. - Я с ней разберусь.

- Э, не вздумай драться! - остановил ее я. - Что такое происходит? Любовный синдром?

- Нет, Артемчик, это женская месть - грустно вздохнула Кристина с таким видом, как будто ей уже сорок пять лет а маячившее впереди женское счастье отбито другой дамой. Я не знал, что ответить. Внезапно в мою голову влез вопрос, который я не преминул озвучить:

- Где вы мои фотографии взяли?

- Надо знать места - загадочно ответила Кристина и устремилась в сторону Барановой.

Вы удивитесь, но скандала не было. Броневич и Баранова не подрались. Кристина просто подошла к Маше, что-то сказала ей и отошла от неё. Баранова посмотрела вслед сопернице, скривила лицо, сделала страшные глаза и прошептала что-то. Немного пофантазировав и сопоставив движения губ с буквами, я понял, что Маша сказала: "Моя месть страшна". Что ж, посмотрим, насколько страшной она будет. Только я собрался заняться погрузкой продуктов в пакеты, как зазвонил мой мобильник. Посмотрев на дисплей, я узрел надпись "мама".

- Да, ма - поприветствовал я родительницу.

- Ты классной цветы отдал? - с ходу спросила мама.

- Отдал.

- И что?

- В смысле?

- Не умничай. Как она отреагировала?

Я подавил вздох. Моя мама считает, что, когда вручаешь кому-то цветы, к примеру, классной руководительнице, она должна безостановочно благодарить, носить на руках и как минимум боготворить мою персону.

- Обычно отреагировала. Сказала "спасибо, Артём" и мило улыбнулась.

- Хм, странно.

- Чего странного?

- Да это я так, на автопилоте сказала. Ты же знаешь, что я всех во всем подозреваю.

- Ага - я это знал.

Как-то раз мы с мамой шли по рынку, неподалеку от нас мирно сидел в грязи мужик неопрятного вида. Ботинки в кусках глины, из черной болониевой видавшей виды куртки торчал клочками синтепон. В общем, мужчина был не первой свежести. И несло от него, как от винной бочки. "Видать, торчок или алканавт со стажем" - с презрением сощурилась мама. "Не знаю" - лаконично ответил я. "Да точно тебе говорю, сейчас, наверное, очнется и пойдет по улицам, будет с людей цепочки срывать и серьги из ушей выдирать. На водку" с бывалым видом произнесла мама. В этот момент мужик вытащил из кармана сотовый, с кем-то переговорил красивым интеллигентным тоном, встал, сел в машину с незамысловатой цифрой 600 на багажнике и укатил. Мама растерялась, затем хмыкнула и потащила меня дальше по просторам рынка. Все же удивительно: зачем он сидел в луже?