Александр Гейман - Чудесный альбом (стихи)

- Он понял и вошел.

12.05.94

* * *

Третью осень приходит за чайкой вода,

Порасспросит то-се - о делах, о погоде,

И зовет с собой к морю: ты тоже туда

Собираешься, чайка, - давай вместе сходим!

Ну, давай, - наконец та решилась, - пойдем!

И пустились - все больше по воздуху чайка,

А вода уж рекой, её берегом, дном,

По песку и корягам утоплым, и галькам.

Вода с белою чайкою дружно живет

То напоит её, то рыбешку подбросит,

Посмотреть на свое отраженье дает

И подвозит в пути, если чайка попросит.

Но и чайка за встречною тучей следит

Где была, разузнает, где солнце теплее,

И подскажет всегда: вон, буксир впереди,

Не порежься винтом! - тоже воду жалеет.

Вот им город навстречу. Сквозь дым и мазут

Осторожно прошли и сквозь шлюзные створы,

И у дикой скалы на стоянку встают,

И такие ведут меж собой разговоры:

- Когда сверху гляжу на окрестности трав,

То я думаю: это не желтые листья,

А разлегся внизу огромадный жираф!

Как находишь, вода, мои мудрые мысли?

- Хорошо нахожу! Склад высокий ума

Различаю, и смелую, чистую душу,

Так вода говорит. - Знаешь, я бы сама

Тучкой в небе летала, но как-то вот трушу.

Потом много чего приключалось у них

То метелили воду лопатки турбины,

То бензином плевались с суденышек злых,

А то снег выпадал прямо чайке на спину.

Но пробрались, пробились к морским берегам.

Те обеих пустили. На море на синем

Нынче много водичек - и чайкина там,

Много чаек крылатых - и эта меж ними.

9.01.1995

* * *

ПЛЕМЯ

Набегает волна и дрожит на песке.

Воцаряются сумерки на озерке.

Все прохладнее с гор; все темней небосклон.

Заблестела звезда. Начинается сон.

Кто-то встал у скалы, и над шорохом вод

Его голос негромко, но ясно зовет.

И из скал отовсюду, из гущи теней

Возникают фигуры людей и зверей,

И деревья средь них, и цветы, и трава,

И совсем необычные есть существа.

Вот сближение тел, сочетание рук,

Удивление глаз - образуется круг.

И над озером снова звучат имена,

И свеченье восходит от самого дна,

Как бы пламя струится и кверху идет,

Как бы это цветок, распускаясь, растет.

Уже чаша его над водой поднялась

И искрится, на круг приозерный лучась.

Из какой он страны, из какой вышины,

О том нету преданий, но есть только сны.

И зачем то собранье, что значит обряд,

Расспроси у пришедших, - но все они спят,

Все они далеко - в чужедальних краях,

На просторах иных и в иных временах.

Нет общенья меж ними и знанья имен,

Это странное племя, но есть у них сон:

Раз в четырнадцать лет, - а быть может, - веков,

Они круг составляют у тех берегов,

Вызывают огонь и свершают обряд,

И друг другу дивятся, и спят - и не спят.

И не знает никто, кто соогненник их.

И в какие звучанья, - а может, - стихи,

Или в танец какой они денут тот свет,

Спроси тех, кто собрался, - но их уже нет;

Уже круг опустел, - и с обычных небес

Звезды видят лишь скалы да озера плеск,

Только камни и плеск - больше нет ничего...

И лучи собирает цветок световой

И сквозь толщу воды, не тревожа волну,

Золотою звездою плывет в глубину.

13.07.1994

* * *

М Ы Б У Д Е М

1.

Предоставив свершиться тому, что настало свершиться,

Не заботясь любить и бояться себя, и беречь,

Мы проходим на юг - до последней, великой границы,

Чтоб вступить наконец в мир желанных и радостных встреч.

Здравствуй, умные звери и певчей травы государство!

Здравствуй, ангел вода, здравствуй, дерево синяя ночь!

Здравствуй, пламенный Бог! - всех светлей и прекраснее здравствуй!

Это мы, твои дети, - прими своих сына и дочь.

Упоителен воздух, волшебны и долги закаты,

В умном времени нет обреченности дням и годам;

Беспечально мудры, совершенно свободны, крылаты,

Мы вольны удивляться и знать, что захочется нам.

Где земной океан вздыблен кверху укусами молний,

Мы проходим смеясь, не забрызгав ступни наших ног;

Хлещут волны внизу, рассыпаются, падают волны,

Как дырявая сеть, как сухой паутины комок.

26.11.1994

2.

Мы будем счастливы и юны,

Блаженные из чад земных,

Мудрей богов, постигших руны,

Потоков звездных и иных,

Предвечной радости согласны,

В сияньи дивной наготы

Свободны будем - и прекрасны

Превыше веры и мечты.

Тогда, из той страны желанной,

Следя, как наша жизнь прошла,

Мы улыбнемся несказанно:

Зачем же зло? - не надо зла.

Над миром Божьим солнце Божье

Цветет, не ведая о зле,

И путь к нему один и тот же

На небесах и на земле.

Уже нас сад богов встречает,

Его роса нас узнает,

Звезда на царствие венчает,

Трава по имени зовет.

И умудренные о змие,

Стоим у Дерева Живых,

Познавши небеса седьмые

И ныне - покидая их.

25.12.1994

* * *

То дерево - быть может, тополь,

Орешник или кипарис,

До дней Адама, до потопа,

Растущее и вглубь, и ввысь,

Тот кедр ливанский или ясень,

Та яблоня, а может, клен,

Стволом велик, листами красен,

До дна земли укоренен,

Та ель, тот вяз, то мировое

Произрастанье всех ростков,

Миродержавная секвойя,

Отец отцов и Бог богов,

Он вот - цветок герани в доме,

Он - тополь около крыльца,

Его пушинка на ладони

И липок желтая пыльца.

И вот, сквозь зелень городскую

Он звездной вымахнул верстой

И высоту, взошел в какую,

Пометил белою чертой.

20.10.1997

* * *

МОСТ

Я все же думаю, что я построил нечто мост навсегда пригодится если только зовет к звезде

Мой голос безвестен песен немного но услышат и может, пройдут в незакрытое небо над Камой

Был поэт и сражался.

Остается мой бой за живое и что я был с людьми

А ты, крылатая, хлеб радости как знаешь раздай и главное, не отвернись от них

4.06.2001

* * *

ГОРОД В ВОСКРЕСЕНЬЕ

Я прохожу вдоль улиц городских, ночных и утренних, как пламя, дымных, легких, кружащих голову каким-то хрусталем теней и отблесков. Воскресный город спит и тих еще, и в час зари воскресной я граду моему свидетель снов.

О, как бы удивились, узнавшие, какой пречистый ангел живет в их снах! Он светел высоко над волей к злу, над ямой вожделений, над прахом невознесшихся молитв он верует - и веруют ответно они, кто спит, - ведь для того и сон, чтоб, как на праздник, в Отчий дом собраться и быть одно.

А утром - в дольний путь сопровождает спящих дивный ангел, и Мамушка нас крестит у порога и ждет назад, - и всех Она простит.

Но кто поведает? В верховьях своих душ, кто спит, беспамятны, не знают, а проснутся, - кто подтвердит?