Сергей Гомонов - Изгнанник вечности, полная версия

Паском озабоченно вперил взгляд раскосых черных глаз в волка.

— Очень плохо…

— Что именно?

— Что Нат умирает — плохо.

— Да уж… хорошего мало…

Но Нат ощутил легкое удивление друга хозяина: как может Паском сетовать о звере, когда неизвестно, выживет ли человек? Да это и понятно: Тессетен же не знает всего, в отличие от кулаптра…

— Сейчас же поезжай домой, Сетен, — Паском поднялся с корточек и положил руки на плечи Тессетену, — и неси сюда оставшегося в живых щенка своей псицы.

— Которого?

— Оставшегося в живых, я сказал! — жестко повторил кулаптр, не любивший непонятливых и тугодумов.

Значит, Бэалиа, подружка и сестра Ната, ощенилась. При воспоминании о ней волку стало тоскливо.

— Хорошо, — кивнул Сетен. — А вы уверены, что она… уже? С утра, кажется, не собиралась…

— Уверен. Его нужно выходить во что бы то ни стало — торопись, ты можешь опоздать! Бегом!

И, когда друг хозяина покинул лечебницу, Паском наклонился к умирающему волку:

— Ну что, Натаути, вот пришел и твой час… А помнишь, атмереро[3], как я привез вас сюда от северян, из Аст-Гару — твоего хозяина, тебя, твоих брата и сестрицу?.. Вспоминай, тебе сейчас это очень нужно, чтобы ничего не забыть, Нат…

Одряхлевшая от старости волчица Бэалиа тоскливо выла в зимнем саду, покинутая всеми — хозяином, его свадебными гостями, преданным Натом. Прошедшей весной волчат у нее не было. Всё пошло не так, как всегда, и Бэалиа собралась щениться ранней осенью, загадочным волчьим чутьем ведая, что это будет в последний раз. Она уже знала, что ее Нат сейчас умирает, а умирая, зовет ее к себе. Значит, и ей осталось недолго. Волкам трудно привыкнуть к жизни друг без друга.

Она легла в теплую траву возле цветника. Еще вчера всюду было лето, а с первым же днем сезона умирания в эти края пришел серый дождь и холод. Но тут, в саду, тепло сохранялось круглый год.

Бэалиа застонала, когда напряглось тугое брюхо, отдавая мучительную боль каждой частичке тела. У нее едва хватило сил облизать единственного родившегося живым — точную копию ее Ната, с такой же темной тропинкой в шерсти вдоль хребта.

Волчица дождалась хозяина. Псовый век короток. Она чуяла, что Нат испустил дух в тот же миг, как на свет появился этот слепыш, и что теперь ей тоже пора. Страха не было — хотелось только напоследок лизнуть руку Тессетена.

«Принеси в палату оставшегося в живых щенка», — эти слова Паскома не шли из памяти молодого человека.

Сетен давно позабыл и о своей свадьбе, и о необходимости сообщить Ормоне, новоиспеченной жене, что веселье откладывается, и еще много о чем. Ормона поймет, ей передадут, а остальные… неважно.

Он завернул в плащ слепого волчонка, взял лопату, вырыл яму прямо посреди лужайки, где когда-то увидел волчицу в первый раз, и, коротко простившись, закопал остывающий труп Бэалиа и заодно ее погибший приплод.

Маленький слепыш тихонько повизгивал всю дорогу к кулапторию. Паском велел выходить этого щеночка во что бы то ни стало. Откуда он знал о щенке? Пустое, — на полумысли оборвал сам себя Тессетен, — Паском знает больше, чем мы можем даже подозревать… И если ему зачем-то понадобился этот щен, значит, так тому и быть. Сетен сейчас сбегал бы даже в жерло вулкана, скажи ему кулаптр, что это поможет троюродному братишке выздороветь.

— Принес? — Паском встретил его в вестибюле кулаптория.

Вместо ответа молодой человек приподнял край плаща, и женщина за стойкой регистратора вздрогнула от неожиданности, услышав резкий писк крошечного животного.

— Да, да, это он! Иди к Алу в палату и скорее. Положишь щенка ему на грудь, понял? Вот сюда, на сердце!

— Он проснулся?

— Не знаю. Это не имеет значения. Просто сделай то, что тебе сказано.

— А где Нат?

— У тебя в свертке.

— Я про…

— Да пойдешь ли ты, куда велено?! — нахмурился кулаптр, и, не желая сердить Учителя Ала, Сетен прибавил шагу.

На лестнице он встретил нескольких младших целителей, которые тащили что-то тяжелое, уложенное в простыню, как в гамак. Молодой человек проводил их пристальным взглядом и на повороте заметил, как с края «гамака» высунулся серебристый волчий хвост. Щенок снова пискнул, будто поторапливая.

Тессетен тихонько вошел в палату.

— Узнаешь меня, Ал? — спросил он, едва раненый приятель пришел в себя.

Бледно-серый, вокруг глаз синяки, лицо вспухшее, веки запали — но Ал внимательно глядел на посетителя. Он узнал Сетена, несмотря на сильное сотрясение мозга, и слегка улыбнулся ему мертвенно-бескровными губами.

Тессетен отбросил плащ и протянул ему на ладони новорожденного волчонка:

— Братишка, это Нат. Сын твоего Ната, который только что ушел…

— Ушел? — шепотом переспросил Ал.

— Этот щенок будет твоим, когда ты выздоровеешь…

Украдкою он взглянул на повязки, стягивавшие Ала с головы до пят. Если бедняга и выздоровеет, то на всю жизнь останется калекой. За что ему, мальчишке, такое испытание? Если бы Тессетен мог, он забрал бы у брата эту напасть — ему казалось, что старшему, взрослому, будет проще справиться и пережить, чем юнцу.

А губы тем временем продолжали что-то говорить через маску-усмешку, через нарочито-отстраненный тон:

— Бэалиа только что ощенилась, просила передать…

Лицо Ала расцвело улыбкой, едва щенок завозился на его перебинтованной груди. А Сетен подсел к постели:

— Как ты, братец? Живой?

Жена — так непривычно было называть эту красивую девочку женой! — ждала его возле лечебницы, кутаясь в длинный сине-зеленый плащ с оторочкой из чернобурки. Под плащом на ней, кажется, было праздничное платье, подол которого она уже безнадежно испачкала грязью, добираясь сюда по осенней слякоти.

Ормона взглянула на слепого щенка и кривовато улыбнулась:

— Преемственность поколений?

— Не обижайся, я не успел тебя предупредить… — он еще неловко, неуверенно ткнулся губами в ее щеку.

— Жив твой друг? — не ответив ничего насчет обид, спросила девушка. Она выпростала руку из меховой муфты и ласково провела узкой ладонью по его некрасивому лицу. — Он не умрет. Поверь мне.

— Паском наказал вынянчить этого щенка, а я понятия не имею, как это делается… Обычно этим занималась сама Бэалиа…

Они медленно побрели к шоссе. Ормона спрятала слепыша в свою муфту, а Сетен обнял ее за плечи, чтобы согреть.

— Я тоже не нянчила щенков, но подозреваю, что его можно кормить молоком из пипетки.