Обратный отсчет: Равнина - Токацин

«На холоде?» — Гедимин мигнул. «У них на волокушах холодильные установки? Навряд ли. Разве что лёд в мешках… есть тут ледники? Отсюда не видно…»

Отсюда — над шатрами, под тускнеющими, но ещё не погасшими небесными узорами — было видно кое-что другое — вытянутая цепочка багровых вспышек. Они то исчезали, то разгорались с новой силой, но общие очертания зубчатой огненной полосы оставались неизменными. Гедимин подозрительно сощурился на них и бросил быстрый взгляд на камни под ногами. «Вулканическая цепь. Очень активная. Надо поискать тут лаву и пепел…»

— Бронны просят оставить кухню и припасы для тех из них, кто будет тут работать, — снова заговорил Гор. — Они обещают поставить её в стороне и не мешать вам.

Айзек смущённо хмыкнул.

— Да, разумеется. Я должен был об этом подумать. Пусть сами решают, сколько чего им надо. Скажи им, что мы благодарны за помощь.

Бронны оживились. Гедимин настороженно сощурился и перехватил взгляд Айзека — тот уже отвернулся от припасов и высматривал что-то за шатрами, в стороне «посадочной полосы».

— Тут будут работать аборигены? — спросил он, поймав Айзека за плечо — тот очень быстро куда-то направился. — Ты не предупреждал. Им же нужен инструктаж, спецодежда…

Айзек успокаивающе похлопал его по локтю и очень осторожно отцепил пальцы Гедимина от своего скафандра.

— Пока ничего не нужно. Это вспомогательный персонал, не лабораторный. Охрана, уборщики, доставка…

Гедимин оглянулся на Броннов — они ловко, объединившись по трое-четверо, затаскивали крупные грузы на волокуши. «Не такие уж слабые,» — щёлкнуло в мозгу. «Надо бы взвесить такую бочку…»

— Они будут здесь… роботами-уборщиками? — он невольно поморщился. — Они это… по своей воле? Это же не… рабы?

Едва договорив последнее слово, Гедимин услышал звонкий щелчок — на его плечо опустилось хитиновое лезвие. Голос Гора звучал ровно, как обычно, но фоновый треск стал на порядок громче — слова даже трудно было разобрать.

— Здесь нет никого не по своей воле. Это простая помощь. Я могу сказать им уйти.

Айзек замотал головой и сердито сощурился на Гедимина.

— Никто не должен уходить. Атомщик! С каких пор поддержание чистоты стало зазорным⁈

Сармат смутился — похоже, он опять нарушил какую-то традицию.

— Мы могли бы роботов привезти, — пробормотал он. — Но если они сами… У них, может, другая, важная работа…

Айзек тяжело вздохнул.

— Все хотят помочь в такой большой стройке, — сказал Гор в затянувшейся тишине. — Бронны тоже. Так мне не говорить им уйти?..

…Груз принайтовали надёжно — насколько это было возможно при тросах из непонятного волокна и костяных или деревянных крючьях-креплениях. Гедимин смотрел издалека, как Бронны забираются на повозки, и всё равно пропустил момент, когда волокуши двинулись вниз по склону. В темноте трудно было рассмотреть почти плоские спины с угловатыми выступами — когда тягловые животные отделились от земли, сармат изумлённо мигнул. Они двигались с неожиданной скоростью — не прошло и пары секунд, как красные огни зажглись в долине между холмов и тонким ручейком утекли в черноту. С края плато, где поставили кухню и бочки с водой, доносились оживлённые возгласы — оставшиеся Бронны собрались там. За шатром мелькнула бледная тень, сверкнул наконечник на длинном древке — обещанная охрана заступила на посты.

«Почти уже стемнело,» — Гедимин взглянул на чёрное небо с узкими светловатыми полосами и пятнами. «Какое-то оно… складчатое. Интересно, что там светится? От нас звёзды видны не так…»

За спиной насмешливо хмыкнули.

— Астроном-любитель… Ты работать сегодня собираешься?

Гедимин развернулся к Гварзе и угрюмо сощурился.

— Я работаю.

Тот еле слышно хмыкнул.

— Через час тут окончательно стемнеет. Выстави защитное поле по периметру лагеря. Иди!

Гедимин смерил его мрачным взглядом и нехотя повернулся к шатрам. «Защитное поле… Где у этого лагеря периметр? Надо захватить с запасом, тут же ещё часовые… Где они, кстати?»

Обойдя с генератором вершину холма, он всего один раз заметил блеск наконечника чьего-то копья и белесое лицо, мелькнувшее в сумраке. Ему казалось, что уже достаточно стемнело, но чернота продолжала сгущаться — Гедимин уже с трудом отличал один шатёр от другого, чёрные силуэты, не разделённые световой полосой, сливались друг с другом и со «складчатым» небом.

«Готово. Поле в два слоя. Купол несплошной, но — тут же не от ядерного взрыва прикрываться, верно?»

Гедимин выключил «арктус» и, привыкнув к темноте, медленно поднял руку с анализатором. Вспыхнувший экран показался ему неприятно ярким.

«А теперь начнём работу. Сканирование атмосферы… осторожно, без спешки, уменьшить дальность, увеличить чувствительность…»

На экран высыпались короткие строчки, и Гедимин с присвистом выдохнул в респиратор. «Началось…»

Ни одного знакомого атома в непонятных наборах значков не было — это вообще ни с какой стороны не походило на периодическую систему элементов, скорее — на сбившуюся кодировку. Гедимин щёлкнул пальцем по корпусу анализатора, направил его в другую сторону, «просвечивая» кубометр за кубометром. Значки вспыхивали раз за разом — непонятные, но, как очень быстро заметил сармат, каждый раз одни и те же. Он глубоко вдохнул, прислушиваясь к ощущениям, — через респиратор вроде бы проходил обычный воздух с хорошим процентом кислорода. «Интересно, что я выдыхаю…» — он поднёс к маске «перистые щупы» анализатора и выдавил из лёгких весь воздух. На экране на секунду высветился углекислый газ — и тут же растаял, смешавшись с элементами чужой периодической системы.

«Значит, внутрь идёт неизвестно что, а наружу — углекислота,» — сармат озадаченно хмыкнул. «В какой момент оно, интересно, перерождается? Или я пока расходую свой собственный, привезённый кислород, а как он кончится — буду выдыхать всё вот это?»

Он направил сканер на себя — и ожидаемо увидел слой нейтронностойкого фрила и ипроновую обшивку. Просунуть щупы под скафандр, не смешав две атмосферы, удалось не с первого раза. Гедимин уставился на экран — и облегчённо вздохнул, увидев знакомые обозначения азота, молекулярного кислорода и инертных газов. «Непохоже, чтобы оно в скафандре перемешивалось. И во мне вроде ничего такого нет. Ничего