Биомем - Владимир Смирнов

— Не бывает, — согласился Матвей, — но это так. У нас уже есть полный список группы, есть подробная геолокация каждого за последние два месяца. Можно с уверенностью утверждать, что никакой тренировочной базы у них нет. Участники иногда встречаются в квартире Горева, это их идеолог. Мы проверили — обычный блочный дом, строевую подготовку там соседи не смогли бы не заметить. А тем более репетицию речёвки. И встречаются там обычно человек пять-шесть, даже половина группы никогда не собирается вместе.

— Но как ты тогда объяснишь… — начал Борис.

— Не знаю, — ответил Матвей, — у меня нет никакого объяснения. Это меня и тревожит.

— Так может, забить на это? — предложил Борис. — Ничего криминального я здесь не вижу, а забот и без того хватает. Откуда ролик?

— Марина Соколова прислала, её это тоже заинтересовало.

— Вот пусть она этим и займётся.

— Не её профиль. Она занимается криминалом, но его, как ты заметил, здесь нет.

— А мы тут при чём?

— А мы занимаемся непонятками. И они тут есть. Надо разобраться.

Борис недовольно хмыкнул.

— И разбираться с этим придётся мне? Я правильно понял?

— Конечно. Лучшего кандидата не найти — ты схватываешь всё на лету.

Борис побарабанил пальцами по столу.

— С внедрением?

— Нет, — ответил Матвей, — зачем. Они же не преступники. Ненавязчивое наблюдение со стороны, сбор данных. У них есть какая-то идеология; вроде ничего особенного, но изучи повнимательней, я мог что-то упустить.

— Понятно, — сказал Борис, — неинвазивный метод.

— Вроде того, — подтвердил Матвей.

6

Леонид встретил Динку у метро. Торопливо поцеловал в подставленную щёку, потом чуть ниже, в шею.

— О-о-о! — протянула Динка, закатывая глаза. — Что, так сильно обидели?

— Наоборот!

Динка взяла его за руку и потянула за собой.

— Тогда выкладывай.

И Леонид, чуть помявшись, выложил новость, которую хотел приберечь до постели.

— Представляешь, я сегодня встретил твоего гуру.

— Твоего, — поправила Динка.

— Неважно, — отмахнулся Леонид. — Просто представь, какова была вероятность такой встречи. А она произошла, и мы даже друг друга узнали. Интереснейший мужик оказался! Его фамилия Горев, он преподаёт математику в Политехе…

— А имя? — перебила Динка.

— Имя? Не знаю, он не сказал, а мне и в голову не пришло спросить. Да какая разница! Главное, у него есть теория о нашей Вселенной, она многое объясняет. Я не совсем её понял, и он пригласил меня в гости, чтобы всё рассказать. Завтра вечером. Пойдёшь со мной?

— В секту? Да ни за что!

— Это не секта, — возразил Леонид, — там всё строго по науке. И потом — что плохого в секте? Сегодня секта, завтра мировая религия; мне кажется, у этой теории есть такой потенциал.

Динка нахмурилась.

— Даже так? Позволь, я догадаюсь — там всё построено на добре?

— Да что плохого в добре? Чем тебе добро-то не нравится? — обиделся Леонид.

Динка с минуту помолчала.

— А твой Горев, случаем, не коммунист?

— С чего ты взяла?

— Ну как же — мир Полдня, счастье всем и пусть никто не уйдёт обиженным. Твори добро и выкладывай в сеть.

— Это не коммунизм, — возразил Леонид, — это гуманизм. Правильная идеология. А я за любую идеологию, которая призывает творить добро. Людям сегодня катастрофически не хватает добра.

Динка покачала головой.

— Чего людям действительно не хватает, так это терпимости. Особенно сейчас, когда все страны соревнуются в изобретениях всё более изощрённых систем тотальной слежки. Хотя твой гуру, скорее всего, назовёт это безразличием. Добро — оно такое: всё, кроме себя, готово объявить злом.

— Ерунда! — возразил Леонид. — Терпимость нужна там, где царит зло. А там, где есть добро, она излишня — добро всё решит.

— Уверен? — спросила Динка. — А вспомни, недавно в инете был скандал с Титенёвым, звездой нашей футбольной сборной. В сеть слили видео, на котором он мастурбирует. И его буквально затравили, даже глагол новый придумали — «титенькать», как синоним понятно чего. Что в головах у этих хейтеров? Они же сами в юности онанировали люто и бешено, а большинство из них, уверена, и сейчас продолжают. Все это делали; более того, если какой-то уникум и сумел уклониться, я бы рекомендовала ему обратиться к врачу. Даже к двум — по психике и по соматике. Уж в чём в чём, а в этом деле днём с огнём не найти праведников, способных бросить камень. Но камни там летели градом.

— И к чему это всё? — спросил Леонид.

— Сейчас поймёшь. Титенёв же звезда, у него масса фанатов. И они не остались равнодушными, стали творить добро — слать своему кумиру слова поддержки, сраться с хейтерами. Ему хотелось, чтобы все как можно скорее забыли об этом скандале, но воины добра никому не позволяли расслабиться — то слово поддержки в ленту, то лучик добра, то гром проклятий на голову употребившего новый глагол. Не знаю даже, от кого он больше настрадался — от хейтеров или от своей группы поддержки.

— Ну а как бы ты хотела, — возразил Леонид, — бросить человека в беде, отвернуться, сделать вид, что ничего не заметили?

— Именно! Услышав такую новость, люди должны были просто пожать плечами — нам-то какое дело? В нормальном обществе такие вещи вообще не должны попадать в новости, а тем более в топовые.

Леонид поморщился.

— Ты на основе одного случайного эпизода накрутила чёрт знает что! Такое вряд ли когда-нибудь повторится, это было редчайшее исключение.

— Лёня, проснись! — перебила его Динка. — Мы живём в мире тотальной слежки, замятинские прозрачные стены давно стали реальностью. Нет никакого привата, завтра в сети точно так же может появиться видео с любым из нас.

— Со мной — нет, — возразил Леонид. — Спасибо тебе, сил на онанизм у меня не остаётся.

— Дался тебе этот онанизм! Пусть будет понос — он же точно у всех случался, ни один хейтер не станет это отрицать. Но если такое видео попадёт в сеть, тебя всё равно будут травить как последнего засранца. Потому что не сформировался ещё у людей этот защитный механизм — терпимость. Или безразличие, называй как хочешь. Вот добро в них есть — но от его проявлений тебе стало бы только хуже.

Леонид помолчал, обдумывая сказанное.

— Так-то у тебя всё гладко. Но я должен выслушать и другую сторону. Ты точно не хочешь завтра пойти со мной?

7

Из прихожей Горев провёл Леонида в гостиную — просторную комнату без лишней мебели. Два дивана, три кресла и кофейный столик посередине. На одном диване сидели двое мужчин в футболках и джинсах, на другом три женщины в коротких летних платьях. Горев на правах хозяина представил присутствующих.