Юрий Козлов - Проситель

-- Если мы сейчас начнем сравнивать, что было и что есть, выяснять, какая власть была лучше, ты опоздаешь на опознание, -- заметил Берендеев.

-- Та власть была дерьмо, -- проводил Коля недобрым взглядом "мерседес", давший в тихом проулке возле школы километров двести, не меньше, -- она сама гнила, плодила гниль вокруг, но кое-что тем не менее при ней было совершенно невозможно, как, скажем, огонь внутри воды. Я хочу сказать, что пусть невыраженно, фантомно, но наличествовали определенные устои, которые были лучше власти и над которыми власть была невластна, как, допустим, человек -над структурой своего позвоночника.

Берендеев подумал, что огонь внутри воды (водяной огонь) теоретически можно себе вообразить. Водолазы ходят по дну с какими-то странными (типа бенгальских) факелами. Что такое огненная вода -- известно всем. Но ему вдруг открылось и слитное существование водяного огня и огненной воды -- в образе... заката у кромки моря или океана. "При чем здесь закат?" -- подумал Берендеев. И еще он ни к селу ни к городу (а может, и к селу и к городу) подумал, что закат, по мнению средневековых ученых, место, где родился дьявол. Закат -утроба, из которой он вышел, красные его пеленки.

-- Устои, которые лучше власти... -- с сомнением покачал головой Берендеев. -- Коллективная собственность на средства производства, что ли?

-- Я называю это иначе: физическая экономика. -- Коля как-то хулигански протянул ноги со скамейки на дорожку, как бы перечеркнув ее.

-- А сейчас какая экономика -- химическая? -- странный оперуполномоченный все больше и больше занимал писателя-фантаста Руслана Берендеева.

-- Я, видишь ли, являюсь кандидатом экономических наук, -- подмигнул ему Коля, -- много лет работал в ОБХСС, так тогда это называлось. У нас была по-своему гениальная экономическая система, Берендеев. Она функционировала с предсказуемостью математического действия или химической формулы. Устои, которые были лучше власти и над которыми власть была невластна, заключались в том, что никто в стране, включая и представителей высшей номенклатуры, не мог иметь денег больше, чем мог физически потратить на себя, семью, родственников, друзей и знакомых. Все деньги "сверх" автоматически превращались в некий мистический ноль: гнили в стеклянных банках, задыхались в чемоданах на антресолях, плесневели в сейфах, переводились в скверного качества, зеленеющее со временем -- сам видел -- крокодилово золотишко. Человек был истинной мерой вещей и, соответственно, был лишен возможности апокалипсически -- как сейчас -- грабить окружающих. Рубль был неконвертируем, а бюджет -- свят. Стало быть, в обществе отсутствовали механизмы функционирования сверхфизических, то есть выше потребности отдельной личности, капиталов. Кто пытался нарушить эти правила -- автоматически срезался ОБХСС, потому что в обществе отсутствовали механизмы реализации, превращения, умножения капиталов.

-- Почему же тогда все время появлялись какие-то теневики, левые цеха, армяне, помнится, шили фальшивые джинсы? -- возразил Берендеев. -- Выходит, закон физической экономики входил в противоречие с объективной действительностью?

-- В том-то и дело, что не входил. -- Коля как будто ожидал этого вопроса. -- Он входил в противоречие всего лишь с организацией экономической жизни в стране, которая, конечно же, нуждалась в совершенствовании. Все эти теневики, как ты их называешь, были людьми, не могущими в силу различных причин -сидел, из партии исключили, в четвертый раз женился и так далее -- эффективно реализовать себя на службе у государства, которую они, кстати, понимали совершенно правильно. Государство должно было богатеть вместе с народом. Они все -- я подчеркиваю, все, я просмотрел сотни дел -- вкладывали свои сверхфизические средства не в доллары, не в ростовщические операции, а в пусть теневое, но производство! Я, если хочешь знать, не посадил ни одного! Мои руки чисты! -- предъявил оперуполномоченный территориального отделения милиции, в прошлом, как выяснилось, сотрудник ОБХСС Николай Арзуманов писателю-фантасту Руслану Берендееву большие и твердые ладони каратиста. -- Я даже написал докладную министру, посоветовал освобождать этих людей от уголовной ответственности, принимать на госслужбу...

-- То-то министр -- кто тогда был, Щелоков? -- обрадовался, -- усмехнулся Берендеев.

-- Меня вызвали к его помощнику, -- продолжил Коля. -- Он мне задал всего один вопрос: "Почему вы советуете не только освобождать этих людей из мест заключения, но и принимать на государственную службу?" Я ответил: "Чтобы они окончательно не озлобились и -- когда придет их время -- не уничтожили страну". Мне вкатили строгача по партийной линии и выперли из ОБХСС! -- от всей души рассмеялся Коля, словно давний этот факт биографии не уставал изумлять его, как Иммануила Канта -- звездное небо над его головой и моральный закон внутри него.

-- Я все понял, -- вздохнул, жалея вызванных Колей на опознание понятых и свидетелей, Берендеев, -- тебе не нравятся эти ребята, собирающие у народа деньги под честное -- нечестное -- слово. Но ты бы мог сказать об этом короче и проще.

-- Нет, -- покачал головой Коля, -- ты не понял... Я сейчас скажу тебе странную вещь. Но это уже просчитано и подтверждено новейшими компьютерными исследованиями. Я, если хочешь знать, открою тебе последнюю советскую тайну...

-- Почему развалился СССР? Где золото партии? -- усмехнулся Берендеев.

-- Физическая экономика, -- ничуть, впрочем, не обиделся оперуполномоченный, видимо, и сам обладавший отменным чувством юмора, -- не защищала конкретно твою или мою жизнь -- любого гражданина СССР, естественно, могли убить по пьянке или за трояк, -- но объективно защищала жизнь человека вообще. При физической экономике, то есть в отсутствие механизма реализации сверхфизических и надличностных капиталов, практически были невозможны: реальный массовый голод, нищета, повальное бездомье, гражданские войны, терроризм, безработица, а также такое чудовищное, как сейчас, падение нравов. Потому что в основе всего, что я назвал, лежат, хотя не лежат, конечно, а извергаются, как вулкан, те самые пробужденные к жизни сверхфизические, надличностные капиталы. Они несут смерть, Берендеев! За работу ты получал, в сущности, не деньги, -- продолжил Коля, -- но обязательство государства обеспечить тебя, как теперь выясняется, по не столь уж и ничтожному минимуму. Твоя жизнь не потому что-то стоила, что государство тебя ценило, -- а в силу закона физической экономики, ибо ты и твои потребности являлись основной единицей ее исчисления. Сейчас ты, -- Коля внимательно, как будто впервые увидел, посмотрел на Берендеева, -- не стоишь ничего! В ядерной -- назовем ее так, потому что ее суть в повсеместном и постоянном расщеплении сущего, -- в ядерной экономике ты будешь обречен без конца менять одни бумажки на другие: акции на рубли, рубли на доллары, доллары на новые акции -- но при этом ты никогда не будешь уверен, что у тебя достаточно денег, чтобы жить спокойно и безбедно. Фундамент ядерной экономики -- одновременная невозможность сбережения средств и... моментальная возможность их безумного приумножения. Это как казино, в котором идет вечная игра. Пока у тебя есть деньги, ты вынужден играть. Если ты не желаешь играть -- не важно, есть у тебя деньги или нет, -- в конечном итоге ты их все равно лишаешься. Физическая экономика стояла на том, что просто так убивать человека нецелесообразно, потому что, в сущности, его потребности минимальны. Ядерная экономика стоит на том, что людей необходимо убивать, потому что они ничто в сравнении с деньгами! Я читал твои фантастические рассказы, Берендеев. Как же ты этого не понял? Ребята, вы проморгали революцию покруче французской и октябрьской! Так хоть не проморгайте реставрацию! Очень скоро, -- внимательно посмотрел на Берендеева Коля, -- еще при нашей жизни, ядерная экономика уничтожит мир. Потом, естественно, мир вернется к физической экономике. Но это уже будет другой мир, -- заключил буднично и с некоторой даже скукой.