Исправительная колония Земля. Российский филиал - Сергей Булин

то не будет доступа к ядерному оружию… – попытался я вставить в защиту Павла свои «пять копеек».

– Со смертью Влада сатана должен был покинуть Землю, но он этого не сделал. Если ему нужен Павел, значит у него есть на его счет какой-то план. И план этот, поверьте, дьявольский. И в прямом, и в переносном смысле, – «обесценил» мои слова Гавриил и привстал из-за стола. – Но, как бы то ни было, я предлагаю начать с первого варианта – пронянчимся с ним, сколько сможем, убережём его от излишних негативных эмоций, научим контролировать злобу – запрём сатану в его мозгу до самой его смерти. Тогда и сатана не сможет выбраться, и Павел этот свой земной путь пройдёт как ему и следовало, до конца.

– Взять на поруки, так сказать… – задумчиво произнёс отец Тимофей.

– Сначала бы узнать, в нём ли сатана спрятался, – вмешалась Серафима Марковна. – А то уже распланировывали всё, а он, глядишь, чистый окажется.

– Согласен. Я пока вернусь в монастырь, а вы попробуйте уговорить Павла на сеанс гипноза. Я верю, у вас это получится, – сказал Гавриил и стал собираться уходить. В этот момент вернулся Павел.

– Уже уходите? – спросил он.

– Да, – подтвердил Гавриил. – В монастыре дела накопились, надо бы порешать всё. Как управлюсь – вернусь. Иеремиил, проводи меня.

Мы с Гавриилом вышли из дома и через сад направились к калитке.

– Иеремиил, ты ведь что-то хотел у меня спросить ещё с момента встречи в монастыре, но так и не случилось. Спрашивай сейчас – потом будет не до этого…

– Я даже не знаю, как мне точно сформулировать мой вопрос, – начал я. – В детстве в темноте я видел «цветных монстров» – так я их называл. Хотелось бы понять, что это вообще такое было?

– «Монстры» в виде голов?

– Да.

– Ну так это просто случайные вспышки памяти, отголоски твоей основной работы, так сказать. Ты, Иеремиил, посылаешься свыше от Бога человеку, чтобы содействовать возвышению, возвращению человека к Богу. Ну и потом сопровождаешь в небесные обители те души, которые покинули земной мир с верой в Господа. Мозг перекрыл основной доступ к памяти, но через зрительный канал некоторое время оставалась лазейка, и через неё просачивались самые яркие последние твои воспоминания.

– Так это были души? – искренне удивился я.

– Да, – подтвердил Гавриил. – Души до возвышения.

– А почему я переставал их видеть, если направлял взгляд на полоску света?

– Когда ты смотрел на свет, сигнал от зрительных рецепторов попросту оказывался сильнее сигнала от подсознания, вот он и забивал твои воспоминания.

– Понятно, – ответил я, немного расстроившись, что загадочные монстры оказались вовсе не загадочными и совсем не монстрами.

– Что-то ещё?

– Да, – замялся я, но всё же решился задать вопрос после некоторой паузы. – Бегемот перед выходом из тела Полины упомянул… ну, как сказать…

– То, что я захочу переселить сатану в твой мозг? – опередил меня Гавриил и засмеялся. – Молодец, Бегемот! Одним ударом и отца Тимофея из седла выбил и тебя в смятение вогнал. Не переживай, я тоже к козням Бегемота не сразу привык. А вы ведь с ним злейшие друзья там, на небесах. Вот и тут он не упустил возможности поглумиться над тобой. Ну, ничего, я не сомневаюсь, что прилетит ещё ему «ответочка» от тебя, когда ты с Земли вернёшься обратно на небеса…

Я проводил Гавриила до ожидавшей его машины, и он уехал. Но возвращаться в дом я не спешил. Я впервые за всё это время по-настоящему проявил интерес к саду Серафимы Марковны, через который надо было пройти, чтобы попасть в дом. Так как я был садоводоводом-огородником с многолетним стажем, мне было любопытно взглянуть, что она придумала такого, что сад выглядит ухоженным, а сама она в нём практически не появляется. Побродив по саду среди роскошных яблонь, груш и слив, я так ничего особенного и не обнаружил. Потом дошёл до аккуратных грядок, посмотрел на их строгий геометрически правильный вид, развернулся и, так и не найдя ничего хитроумного, побрел к крыльцу.

В доме без меня вовсю уже шла «обработка» Павла для поездки в психиатрическую больницу на сеанс гипноза.

– Не буду говорить, что это в твоих интересах, – продолжил с моим возвращением в дом отец Тимофей. – Интерес твой мне сейчас неизвестен, так как не понятно, что у тебя сейчас в душе творится.

– «Чужая душа – потёмки» – это сейчас точно про меня, причём в прямом смысле. Да, Серафима Марковна? – съязвил Павел.

Серафима Марковна ухмыльнулась, но промолчала. Ответить за неё попытался отец Тимофей:

– Вот ради этого, чтобы точно выяснить, потёмки или нет, и следует туда съездить и провести этот сеанс. Тогда мы хоть сможем определиться, что нам дальше делать, чтобы не дать твоей душе пропасть.

– Так-а может уже и хватит? Может уже и пора? – задумался Павел.

– Что «пора»? – не понял отец Тимофей.

– Пропасть ей пора, душе моей…

– Ты это брось! – вмешалась в разговор Серафима Марковна. – Не стоит тебе сейчас рассуждать о вещах, в которых ты не разбираешься. Ты сам говорил, что отец Тимофей тебе в пример. Ну так и слушай, что он говорит! Не посоветует он тебе плохого.

– Да знаю я это, – согласился Павел. – Только поэтому и с вами до сих пор. Так-то меня вообще ничего не волнует! Гавриилу я не доверяю, и сатана мне ваш по барабану. Поехал с вами только ради Тимофея. Тимофей, ты же знаешь, что я ради тебя на всё готов! Скажи, что это надо тебе, и я поеду в психушку. А если это Гавриилу надо, то пошёл он…

– Я бы мог тебе сказать, – отозвался отец Тимофей, – что это надо всем живущим на Земле, но, знаю, тебя это нисколько не тронет. Но я тоже живу на этой Земле. Сколько мне осталось – одному Богу известно. И пока я тут живу – это нужно мне, Павел! Лично мне.

– Тогда я согласен на психушку. Только сегодня я напьюсь! Лады?

– Лады! – «благословил» отец Тимофей попойку Павла.

Вечером, когда перепивший Павел заснул прямо за столом, отец Тимофей без видимых усилий перенёс его на кровать и подсел ко мне с намерением в очередной раз поговорить «по душам».

– Тебя долго не было, когда ты Гавриила провожал…

– Да, – ответил я и улыбнулся, подумав, что понял, о чём он хотел спросить меня. – Мы успели поговорить с ним про моих цветных монстров.

– Вон оно как, – расстроился, как мне показалось, отец Тимофей. – А я подумал, что у вас с ним какие-то свои, архангельские секреты. Дай,