Сергей Волков - Великое Лихо

Сам Луня быстро достал из чародейной котомки Чуров, повесил их на растопыренные пальцы обеих рук, и позвякивая деревянными оберегами, начал кружиться, а губы зашептали, забормотали Призыв, обращенный к родским богам...

"Мать-Сыра-Земля Мокошь, Яр Светлоликий, Род-Отец, Влес-Предок, Руй-Ратоборец, Уд-Сила, Рарог-Зничев Цветок, Лада-Любава, Пра-Всевидец, Хорс-Ночной Страж, Пер-Молонья, Чуры-Пращуры, отзовитесь-откликнитесь, из земель далеких протяните руки, не киньте родовича, не оставте в недуге, не за себя заклинаю, за волхва рода Влеса Шыка Костяную Иглу..."

Неожиданно сильно и резко ударил в открытые окна ветер. Задуло, завыло в каменных покоя Веда, затрепетали седые пряди на голове чародея, и вдруг ярко вспыхнул в всех четырех очагах огонь. Луня, оробев, глянул на ара, но тот продолжал гнусить свое заклинание, двигая руками над неподвижным Шыком, и лишь глаза волшебника то наливались ярко-желтым, то вдруг тухли и словно бы превращались в черные угольки.

Луне стало страшно. Он почувствовал, как затряслось под ногами, как зашаталась сама Башня, услышал, как внизу закричали слуги и заржали кони в конюшне. За окнами моментально стемнело и наступила кромешная ночь, и лишь метущееся плямя в очагах освещало Целильню, бросая по каменным стенам причудливые, зловещие тени.

Ветер выл, и в его вое слышался Луне мерзкий хохот и плач одновременно. Вот уже какие-то крылатые тени закружились в темноте под потолком, зашевелилось что-то по темным углам, воздух дрожал и струился, словно вода, и Луня почувствовал, что вскоре в Покой вступит ещё кто-то, и этот кто-то придет сюда не только за Шыковой душой, но, возможно, и за душами Веда с Луней.

А арский чародей, как на зло, все тянул и тянул колдовской напев, полностью погрузившись в столбнячный морок. Что оставалось делать Луне? Не бросать же двух мудрых волхвов на произвол судьбины! И Луня сделал то, что и должен был, а самое главное - что МОГ сделать - выхватил из ножен свои клинки и встал у ложа Шыка, прикрывая колдующего Веда и зорко озираясь по сторонам.

Так простоял он довольно долго. Мрак сгущался. Огонь в очагах пылал уже не столь ярко, как вначале, зато темные тени под потолком стали резче, и вот одна из низ спикировала прямо на Луню.

Летучая мышь! Мышь-то мышь, но величиной с добрую ворону, такая палец отхватит в один миг, и не заметишь! Луня взмахнул кинжалом, надрубив черное кожистое крыло. Тварь шлепнулась на каменный пол, запищала противно и проворно упозла обратно в тень, а на её место слетались уже другие, и Луне пришлось изо всех сил вертеть мечом и кинжалом, отмахиваясь от летучих гадов.

Отмахался, слава Рую. Крылатые уродцы разлетелись кто-куда, ветер в Покое стих, перестала дрожать башня, и неожиданно замолк голос Веда, поющий заклятие. Луня обренулся к чародею, надеясь на помощь, но ар стоял молча, с закрытыми глазами, водил руками над телом волхва, и Луня понял, что колдовство ещё не закончилось.

Он вновь оглядел Покой - и похолодел! Шага в десяти от ложа Шыка, возле уже почти совсем потухшего очага высилась темная человеческая фигура, сотканная, казалось, из тьмы межзвездной бездны. Луня готов был на крови клясться, что ещё миг назад в Покое никого не было...

Темный гость протянул укрытые плащом руки к Веду и медленно двинулся вперед, скользя над каменным полом. Луня закрыл спиной чародея, выставив клинки. Будь что будет, а этот черный не должен коснуться арского волхва!

Вдруг стало оглушающе тихо. Воздух вокруг сгустился, в нем потонули все звуки внешнего мира. Словно липкий кисель окружал Луню, ему стало страшно, показалось, что он остался один в этой колдовской Башне, что нет за спиной никакого Веда, и никто уже не сможет помочь...

"Отойди!", - ударил в голову низкий голос, идущий, казалось, со всех сторон. И снова: "Отойди! Иначе - смерть!".

Луня попятился, оружие в его вытянутых руках задрожало, клинки заплясали, словно живые, и скрежеча лезвиями, случайно скрестились...

Словно вздох облегчения пронесся по Целильне. Черная тень, казалось, уменьшилась в росте, отодвинулась, истаивая. "Я ещё приду... За тобой!", раздалось у Луне в голове, и страшный гость пропал...

Тьма начала рассеиваться - за окнами словно бы светало. Тускло багровели угли в очагах, разползался окрестный мрак. Наконец сумрак и вовсе отступил, вновь стали видны и каменные полки с сосудами, и пучки трав на стенах, и лари под окнами.

- Ар-сегай! - вдруг громко кринул Вед за спиной у Луни, и с этим словом последние следы чародейного мрака растаяли бесследно...

Луня сунул клинки в ножны, обернулся - и радостно вскрикнул - Шык, до этого лежащий на спине с высоко задранной бородой, уже приподнимался, откидывая укрывавшую его шкуру, и недоуменно оглядывался по сторонам - мол, что за небыль, где это он?

Вед, весь мокрый от пота, но страшно довольный, улыбаясь, стоял в сторонке и смотрел на волхва. Луня подбежал к своему учителю:

- Дяденька, ожил наконец! А я-то, признаться... Уж и не чаял!

* * *

Прошла ночь и ещё полдня, прежде чем Луня наконец проснулся, отоспавшись после всех событий последних дней. Он с удовольствием позавтракал свежим хлебом, вяленым мясом и странной, новой для него, но очень вкусной едой, которую ары готовили из козьего молока и называли сыр.

Луне отвели целую комнату на втором этаже Звездной Башни, в Гостевом Покое, просторную, с большой мягкой постелью, широким столом мореного дуба и глубоким ларем для вещей в углу. В комнате имелись два окна, выходящие на восход, и из них был виден почти весь Ар-Зум, лежащий далеко внизу.

Луня долго рассматривал незнакомую страну, с удивлением отметил, как мало здесь лесов и лугов - большинство загорских земель были распахаными полями. У аров не было городищ, они жили вольно, в небольших поселках и отдельных хуторах-починках, называемых доменами. Все селения соединяли между собой дороги, и почти везде виднелись военные башни, навроде той, что стерегла подходы к Перервалу.

Когда Луня поел, за ним зашел Вед, осведомился, хорошо ли отдохнул гость, и предложил прогуляться в окрестностях Башни и поговорить. Луня с радостью согласился, но сперва вместе с хозяином поднялся в Целильню. Шык был ещё слишком слаб, но выглядел бодро, и Вед обещал, что назавтра волхв встанет на ноги.

Луня вкраце, чтобы не беспокоить Шыка, рассказал ему о том, что произошло после того, как волхва ужалила змея. Рассказал - и Шык неожиданно протянул к ученику руки, обнял Луню, а из глаз его скатились и затерялись в морщинах две мальнькие слезинки - Костяная Игла был тронут мужеством своего ученика, и не скрывал этого.

Оставив больного отдыхать и поправляться на попечение расторопных Ведовых слуг, Луня и чародей вышли из Башни и пошли вдоль пропасти. Луне не терпелось расспросить ара о вчерашних событиях, но пришлось обуздать собственное любопытство - Вед сам попросил Луню описать все, что приключилось с родами за последние две луны, все с момента, когда бабы из Влесова городища нашли у Синего камня мертвого гонца-ара...