Сергей Волков - Великое Лихо

Тугие луки без промаха бьют,

Стрелы в полете, как птицы, поют!

Любой враг бесславно погибнет тут,

Стервятники тело его склюют,

Ветер будет костями играть,

Трусов в темной ночи пугать.

Башня, словно скала, высока,

И словно камень скальный, крепка,

Но крепче крепкого камня - мы,

Зеленых полей Ар-Зума сыны!

Будет, коль надо, весь мир покорен,

Лишь бы стоял Правителя трон!

И он простоит века и века,

Сила аров и мощь велика,

Солнцем и Бо Великим храним,

Вечно будет Ар-Зум нерушим!

Последнюю строчку ары прокричали трижды, потрясая выхваченными из ножен мечами. Луня песня понравилась, только немного царапнули где-то внутри слова о покорении всего мира, но уставший ученик волхва не придал им особого значения - может, Турдал чего-то напутал, не так перевел, может, ещё что...

Разговаривать долгие разговоры с Луней не позволил все тот же Турдал. То ли Луню пожалел, то ли сам устал, но вскоре он что-то сказал своим, и ары, кланяясь Луне, стали расходится - кто в дозор, кто - спать, кто - по иным делам.

- Ложись, вой Луня! - улыбнулся Турдал, когда они остались наконец одни: - Тебе надо отдохнуть, набраться сил - путь через Перевал нелегок. Набольший решил, что с тобой пойдет четверо наших воинов, и я в их числе на Перевале последнее время ярятся снежные демоны, тебе одному с тремя конями и больным волхвом не выжить...

Луня поблагодарил Турдала за все, лег у огня на постель из толстых овечих шкур, и мгновенно уснул.

* * *

К Перевалу выехали, когда прекраснолицый Яр взошел над горами и вовсю дарил всему живому и неживому свое тепло и ласку. Ары под руководством Луни заново связали пару арпаков, соорудив придуманную молодым родом люльку. Так и не очнувшегося Шыка осторожно уложили на мохнатые шкуры горных быков, сверху укрыли такими же - на Перевале даже летом стояли трескучие морозы.

Горные вершины под ярким солнцем блистали ослепительным, нестерпимым для глаз блеском, Луня, стоя возле оседланного коня, щурил глаза, разглядывая уходящий в сияющию даль Ход, и не заметил, как возле него оказался Турдал:

- Вскоре нам придется попрощаться, молодой род, но если ты... если вы с Шыком пробудете в Ар-Зуме дольше, чем поллуны, приезжайте ко мне, в домен Тур-аргэн. Наш дюж, что стоит сейчас здесь, на заставе, сменят как раз через поллуны, и я с удовольствием приму вас в своем доме! Запомни - домен Тур-аргэн, в землях клана Пожирающего Огня.

Луня поблагодарил ара за приглашение, и вскоре он и пара коней с Шыком в сопровождении четверки арских порубежников уже ехали по круто уходящей вверх дороге, ехали в Загорье, в таинственный и загадочный Ар-Зум.

Сам путь через Перевал Луня запомнил плохо. Было очень холодно, он кутался в громадных размеров меховую доху, подаренную седоусым воеводой аров, а черная повязка с узкими прорезями - чтобы не сжечь на снежном горном солнце глаза, мешала толком разглядеть, что творится вокруг.

Луня только поплотнее запахивал доху да ежился в седле, моля Рода, Влеса и всех других благих богов, чтобы ледяной холод побыстрее кончился. Что касается дороги, то он целиком положился на опыт и умение своих спутников. Им, чать, не в первой по этой холодине шастать...

Изредко подъезжал Тургал, с закутанным в толстую шерстяную ткань лицом, глухим голосом спрашивал, все ли в порядке. Луня только кивал разговаривать на обжигающем дых морозе не хотелось. Однако любопытство все же взяло верх, и когда Луня почувствовал, что дорога идет уже не вверх, а вниз, и Перевал позади, он стянул с глаз повязку и осмотрелся. Осмотрелся и понял, что такого видеть ему не доводилось ещё никогда, и вряд ли когда-нибудь доведется. И ещё понял - не для людского глаза создали боги этот сверкающий и величественный мир, потому-то так трудно человеку в нем, не выносит он ослепительной и ужасной его красоты...

День едва перевалил за полудень, как лед и снег под копытами арпаков сменили щебень и камень. Переход через заоблачные выси закончился, теперь каравану предстояло спускаться, все ниже и ниже.

Ары-порубежники проводили Луню до Второго Седла - так по-родски называлась выгнутая седловина скалистого отрога Серединного хребта ниже Перевала. Отсюда, сквозь колышащийся и струящийся воздух уже был виден Ар-Зум, зеленые и бурые квадратики полей, курчавые островки деревьев, серебристые змейки рек.

- Ну, прощай, молодой род Луня, вой зело храбрый, мудрый и отважный, не смотря на малые года! Твой путь - дале по Ходу, к вечеру будешь у Звездной Башни, там и живет Вед. Коли встретишь наши разъезды, скажи: "Здра-дар, вас Вед!", и тебя пропустят. - сказал Луне Турдал при расставании, а остальные ары похлопали его, по своему обычаю, по плечам.

Турдал свистнул, и вся четверка всадников мигом исчезла среди нагромождения скал - им надо было до темна вернуться обратно, на заставу. Луня остался один. Он проехал вниз ещё некоторое время, и на самом краю Второго Седла остановился.

Прямо перед ним лежало волшебное Загорье, страна, про которую в родских городищах плетут столько небылиц и рассказывают столько сказок. Вот только въезжал в эту сказочную страну Луня совсем не так, как собирался въехать. Не красавцем-воем на горячем коне, сопровождающим мудрого и сильного волхва, а слабым, растеряным отроком, на усталом мохнатом арпаке, в косматой, распахнутой на груди дохе, с ожерельем из человеческих пальцев на шее, и, что самое страшное, со спящим зачарованым сном Шыком в люльке, подвешаной к паре лошадей...

Высоко в чистом, голубом небе протяжно и тоскливо закричали улетающие на юг птицы - осень согнала их с северных от Загорья земель, и теперь летели они, вытянувшись длинным треугольником, искать лучшей доли в южных странах. От вида пернатых вечных странников на сердце у Луне стало ещё тяжелее, но он уже знал - дорога все раны лечит, и отвлекшись от дурных мыслей, направил свой караван вниз по Ходу - в Ар-Зум.

Глава Седьмая.

Звездная Башня.

Как и предсказывал Турдал, дважды Луню останавливали невесть откуда взявшиеся арские конники. Они с нескрываемым удивлением разглядывали странных путников, но Луня произносил заученные слова, и ары, почтительно кланяясь, отступали, освобождая дорогу.

Ход все время шел вниз, и здесь, на восходной стороне Серединного, он не был столь извилистым, узким и опасным, как на закате, где Луне довелось ехать вчера. В свой черед острые пики окрестных скал сгладились, горные отроги стали пониже, появились обширные изумрудно-зеленые луга, потом кустарники и первые, скрюченные и перевитые, словно их выжимали влоты, сосны.

Наконец дорога пошла по настоящему лесу, светлому, чистому и полному птичьих голосов. Луня видел мелькавших в хвойных кронах белок, то и дело, цокая копыцами, разбегались кто куда при виде маленького каравана легконогие серны, а один раз с нависшего над дорогой уступа на Луню долго шипела клыкастая кабарга.