Сергей Болотников - Действо

-Хорошо, - прошептал Андрей, глядя сквозь темноту на Лунатика, хорошо... Я перепрыгну тебе Луну, ублюдок!

План побега выработался почти моментально - незагруженные больше никакой рефлексией мозги пленника работали с повышенным КПД. Психи доверчивы, если идти на поводу их мании. Они хитрые, эти психи, но здравый человек всегда сможет их обмануть. Просто потому, что он не зациклен на чем-то одном.

-Николай Петрович? - вежливо позвал пленник в два часа ночи.

Лунатик пробудился, поднялся со своего роскошного матраса, на котором когда-то ночевали неизвестно куда сгинувшие родители неизвестно куда сгинувшего Павлика. Волосы у Лунатика были растрепанны, лицо сонное и вялое, но, когда он проморгался и уставился на Андрея, в зрачках вспыхнули две бледные мертвенные точки - как луна отражает солнце, глаза сумасшедшего отражали полнеющую луну.

-Чего тебе?

-Я знаю, откуда легче будет допрыгнуть, - сказал Андрей.

Взгляд Лунатика сразу стал жестче - ни дать не взять пламенный революционер, жизнь готовый отдать ради своих идей.

-Откуда? - спросил он.

-Но это же элементарно, Николай Петрович. Квартира на восьмом этаже. Высоко не спорю. Но прыгать надо все равно с самой высокой точки!

Пауза. Лунатик раздумывал. Потом раздался его голос, хриплый и напряженный:

-С крыши...

-Да, с крыши! - подтвердил Андрей уверенно.

Раздался шорох - сумасшедший подобрался совсем близко. Глаза его смотрели уже не на Андрея - в окно.

-Крыша - идеальная стартовая площадка, - продолжил Якутин, укрепляясь в правильности выбранной манеры поведения.

-Да-да, площадка. Хорошо, что ты с нами, Андрей, - неожиданно тепло промолвил Лунатик. Помолчав, он добавил:

-И не бойся больше. Борову этому я тебя точно теперь не отдам!

Сказав это, он вернулся на матрас, а Андрей сидел у своей жесткой батареи, чувствовал, как болит натертая спина и ломит в прицепленной руке и улыбался. Свой разбег для прыжка он уже начал.

На крыше они должны будут развязать ему руки, иначе он не сможет кидать веревку. И когда его руки станут свободны...

Когда они освободятся...

Луну перепрыгнут Боров с Лунатиком. Андрей клятвенно себе это пообещал.

Весь следующий день прошел под знаком предстоящего события. Якутин сам себе стал казаться отважным космонавтом, ожидающим волнительной минуты старта в звездное небо. Только на этот раз шел отсчет времени до прыжка - десять часов до прыжка, восемь часов до прыжка - задвинуть забрала - пять часов до прыжка морально подготовиться - три часа до прыжка.

Лунатик сыпал техническими терминами, жестикулировал, указывал в серый день за окном. На свет появился плетеный из цветастого нейлона автомобильный канат с заботливо согнутым толстым гвоздем на конце. Поняв, что этим хлипким приспособлением он и будет цеплять лунный диск, Андрей был вынужден приложить усилие, чтобы избежать глупой кривой ухмылки - она была сейчас явно не к месту. Напротив, он со всей серьезностью осмотрел свою лестницу в небо, подергал свободной рукой и почувствовал, как канат растягивается в руках. Якутин сказал, что да, действительно серьезный канат, выдержит не только Андрея, - но и три десятка проклятых лунатиков, что ждут не дождутся ночи, чтобы покинуть осточертевший земной спутник.

Два часа и тридцать минут до прыжка. На улице стало темнеть. Андрею мнился призрачный, исполненный неземного пафоса голос, что размеренно и величаво, как диктор из старых хроник, отсчитывал минуты оставшиеся до обретения свободы.

Или до смерти.

До той или до другой оставалось совсем немного.

Боров жрал. Паркет перед ним пропитался мясным соком и безобразно вспучился. Что бы сказали родители Павлика?

Час до старта - большой город за окном тяжело выдохнул, растягивая многокилометровое тело в усталой истоме. Глаза фонари моргнули розовым и стали разгораться как странные зимние светляки. Суетливый муравьиный бег машин прервался и их, одну за другой, отправляли на ночевку в квадратные жестяные и кирпичные норки. И люди шли домой - усталые или не очень, а может быть совсем свежие. А кое-кто просто гулял по проспекту и любовался карнавальным отблеском ярких витрин на снегу.

То, что когда-то именно так и делал Андрей Якутин, нынешнему покорителю луны казалось какой то нелепой детской сказкой.

Его же сейчас интересовал совсем другой свет - тот, что медленно разгорался где-то за линией горизонта - пока еще слабенько, бледно, но скоро станет так силен, что перебьет, задавит собой соборный свет всех городских фонарей.

Луна - жестокое светило. Об него бьется живой солнечный свет, расшибается и падает в ночь серебристым остывающим сиянием.

Андрей уже знал, что если доведется ему остаться этой ночью в живых, то этот бледно молочный свет всю оставшуюся жизнь будет вызывать у него тяжкую нервную оторопь.

-"Десять!" - сказал величавый голос сгинувших во времени соцреалистичных покорителей пространства - "Девять!" - и Андрей понял, что в счет идут последние секунды.

-"Восемь!"

Боров жрал, истекая слюнями, ему было плевать на всякую луну.

-"Семь!" - зазывал в неведомые дали апокалиптичный глас, звучащий лишь у Андрея в голове, - "шесть!"

-"Пять!" - на дальних дорожках неведомых планет останутся наши следы. На самом деле след останется на ледяной корке далеко внизу, - "Четыре!"

Из окна уже падал мертвенный знакомый отсвет.

-"Три! Два! ОДИН!"

Настала тишь, а потом пятно на стене вспыхнуло ярким синеватым светом, словно кто-то снаружи направил в окно прожектор. Это полная яркая луна выбралась из-за крыши соседнего дома.

-"НОЛЬ! ... Зажигание!"

И Лунатик, неторопливо поднявшись с матраса, вытащил из нагрудного кармана поблескивающие изящные ключики и очень буднично и негромко сказал:

-Ну что, пойдем?

Кольцо наручников, отчетливо щелкнув, страстно обхватило запястье Андрея. Теперь его руки были скованны и он держал их перед собой, тоскливо глядя на распухший, синеватый рубец, что оставили стальные кольца на правой руке. Якутин шел к двери следом за Лунатиком и Боровом и лишь один раз оглянулся на квадратный метр паркета на котором провел последнюю неделю. Почему-то сейчас этот закуток у батареи показался родным и близким, как вид своего дома с выходящей из селения дороги.

Впереди лежала освещенная луной неизвестность.

Лунатик заботливо накинул Андрею на плечи пальто Павлика. Тот, было, запротестовал - но потом увидел глаза Николая Петровича и замолчал - были они стеклянные и пустые, словно стали фарфоровыми медицинскими подделками.

Дверь в ванную была приоткрыта - когда проходили мимо, Андрей скосил глаза и различил темные бесформенные предметы на крытом дорогой итальянской плиткой полу. Боров, проходя дверь, тяжко засопел и посмотрел на Андрея. Потом с некоторой опаской покосился на Лунатика. Про себя Якутин вдруг понял, что из этой парочки массивный и звероватый Боров внушает куда меньший страх, чем его астеничный напарник.