Андрей Мартьянов - Возрождение надежды

— Нет, отчего же! Каттаканов мы искренне уважаем и любим.

— К тому же, — продолжал Рильгон, пропустив слова Тиира мимо ушей, они утверждают, что как местные животные не способны выжить, выносив нашего зародыша, так и здешние расы в принципе не могут ладить между собой…

— Не могут или не хотят? — уточнил Драйбен, но получить ответ ему не удалось.

В коридоре громыхнуло, послышалась яростная ругань на незнакомом языке. Дверь по керговской традиции открыли пинком, и в комнату ввалился Миол, одной рукой прижимавший к себе жбан с пивом, а другой тащивший за ворот вопящего и отбивающегося Бойко.

— Подслушивал! — Тальб толчком отослал парня на середину комнаты, тот не устоял и свалился под ноги Рильгону.

— А, юный храбрец! — Рильгон нагнулся и рывком поставил Войко на ноги. Скажи-ка, не говорил ли тебе твой батюшка, что подслушивать нехорошо?

Войко, перед лицом которого возникла бледная физиономия каттакана, взвизгнул, шарахнулся в сторону, и если бы не Рей, непременно врезался бы головой в стену.

— Упырь!

— Вот и имей с ними после этого дело! — нарочито громко провозгласил Лайле.

— Войко, перестань! — одернул парня Драйбен. — Это господин Рильгон, у которого я целую ночь гостил в Рудне и, как видишь, не усох и не лишился ни единой капли крови.

— Упырь, — повторил Войко, но уже гораздо тише.

— Да еще и преужаснейший! — поддержал его мелодичный голосок. Одна из тальбиек, которой прискучило разглядывать немногочисленные украшения Асверии и слушать разглагольствования Рильгона, скользнула через комнату к Войко. — Спаси меня от него. Проведи по замку. Наверное, с крепостных стен открывается превосходный вид?

Выражение ужаса на лице юноши сменила плутовская улыбка. Несколько мгновений он с восхищением разглядывал светловолосую красотку.

"Ох, не обошлось тут без чар, не могут все они быть такими красавцами от рождения!" — подумал Драйбен.

Затем Войко, решительно тряхнув головой, склонился в учтивом поклоне, да еще и ножкой шаркнул, и руку, мерзавец, к сердцу прижал:

— Изволь!

"И откуда что берется? То пень пнем, а тут прямо-таки вельможные ужимки демонстрирует, словно всю жизнь при дворе кониса провел!" — . изумился прэт.

— Эйя! — предупреждающе повысил голос Рильгон, но тальбийка лишь плечиком дерзко повела, пушистыми ресницами взмахнула, сладчайшим голосом промолвив:

— Надеюсь, вы здесь без меня не соскучитесь?

— Не соскучимся. Погуляйте… — разрешил со смешком Тиир.

Эйя подхватила Войко под локоть, и они выскользнули из комнаты.

— Н-да-а-а… — удрученно пробормотал Рильгон. — Вот в этом они все. Самые неотразимые доводы для них пшик, а подул ветерок — и закружились, запорхали, словно осенние листья…

Последние слова почтенного каттакана были заглушены дружным хохотом тальбов, под который Миол с приятелем и еще одной тальбийкой выскочили за дверь.

— Однако твои друзья даром времени не тратят, — растерянно промолвила Асверия, на щеках которой неожиданно заалели пятна румянца. — Правильно ли я поняла?..

— Да-да, — ласково улыбаясь, подтвердил Тиир. — Прогулки под звездами кончаются одинаково как у людей, так и у тальбов.

— Ну стало быть, первые шаги в налаживании отношений сделаны, отбросив притворную скорбь, заявил Рильгон, совсем человеческим жестом потирая длиннопа-лые ладони. — Первое любопытство удовлетворено, необходимые разъяснения получены, часть гостей предпочла познакомиться с обитателями замка в непринужденной обстановке… Не пора ли нам тогда перейти к делу?

— Пора, — согласилась Асверия и, заметив, что трое-четверо тальбов с тоской поглядывают на дверь, предложила: — Может, кто-нибудь еще хочет э-э-э… ну, скажем, сходить за пивом?

— Отлично! — с довольной ухмылкой проворчал Рильгон, после того как еще четверо тальбов покинули кабинет владетельницы Кергово. — Я вижу, ты быстро разобралась, что к чему, а взаимопонимание — это, наверное главное условие, необходимое для того, чтобы наши совместные действия увенчались успехом.

Господина управителя Хмельной Горы трясло. Он и сам не мог понять, каковы его чувства: то ли возмущение, то ли безмерное удивление, то ли страх перед возродившейся древностью? Страх?! Ничего подобного! Страшар никогда не был трусом! Даже ссыльного прэта Лувера Лаура, отличавшегося безумным пьянством и столь же безумными забавами в аррантском вкусе, невысокий управитель, случалось, призывал к порядку собственным кулаком, а когда тот решил навсегда избавиться от Страшара — поднял бунт, закончившийся тем, что керговцы насадили сумасбродного наместника кониса на вилы.

В молодые и зрелые годы Страшар хаживал на медведя с копьем, самолично возглавлял отряды, очищавшие керговские леса от пришлого разбойного люда, и благополучно разбирал споры между деревнями, когда буйные головы с той и другой стороны призывали односельчан браться за топоры. Господин управитель знал в Кергово все и обо всех, умел заговорить зубы самому отъявленному буяну и, если нужно, не колеблясь пускал в ход кулаки или дубинку. Потому-то, наверное, и пользовался он в здешних местах всеобщим уважением.

Вести о нашествии степняков не заставили его оробеть. Разослав гонцов по деревням, он стал ждать приказов из Сеггедского замка от кониса Юстина. Кто, в конце концов, такой Страшар Клабуц? Не прэт и даже не владетель. Всего лишь управитель большой, но отдаленной области, поставленный присматривать за порядком и блюсти законы от имени госпожи Асверии и ее венценосного родителя. Только когда стало известно, что Сеггед взят, конисово семейство перебито, а степняки движутся на Нарлак, Страшар зашевелился, решив действовать по своему разумению.

Рассуждал он просто: рано или поздно война кончится, прэты решат, кого выбрать новым конисом, и снова появится освященная законом и традициями власть. Пока же надо держать Кергово в повиновении и постараться не допустить сюда мергейтов. Страшар забрал в ополчение младших неженатых сыновей, поручил десятникам обучать молодежь, организовал дозоры на дорогах и вскоре одержал блистательную победу над большим отрядом степняков, сунувшихся в Кергово.

Все было ясно и понятно. Война, завоеватели, здесь ты, там враг. Напали, отступили, снова напали, и никаких боев в чистом поле, дабы не гробить народ даром. Все шло как по писаному до появления Асверии. Тут-то и началось не разбери что. Страшар не роптал — госпожа есть госпожа, но чересчур уж бойкая девочка подросла в семействе Лауров. Она не желала обороняться, а хотела нападать. Мало того! Хозяйка, по мнению управителя, перешла все границы приличий, даже по невысоким керговским меркам. Носит мужскую одежду, что недостойно высокородной девицы, ночует в одной комнате с двумя мужчинами и никаких поучений и советов слушать не намерена. Даровала Рудну беспутному Драйбену Лауру — знаем мы таких «Лауров», их, почитай, четверть Нардара, нашему забору троюродных плетней! — произвела его в прэты и задумала какой-то набег на степняков, не считаясь с возможными жертвами. Страшар же полагал, что можно отсидеться в Кергово — оборонить лесные владения очень просто. Коли вдобавок выгнать чужаков, из-за которых ни еды, ни сена до конца зимы точно не хватит…