Андрей Мартьянов - Возрождение надежды

— Мы знаем, — мягко ответил тальб. — Никакой ошибки не случилось. Все разъяснится в самое ближайшее время. Спасибо за приглашение.

— А где Рильгон? — растерянно вопросил Драйбен.

— Должен быть тут. — Тиир кивнул своим товарищам, успевшим избавиться от черных плащей, и последовал за Асверией в господский дом. Драйбен шепнул что-то на ухо Рею и бросился догонять хозяйку Кергово.

Страшар, обретя с уходом гостей утраченный было дар речи, принялся распоряжаться:

— Разойдись! Дозорные — на стены! Остальным спать! Эка невидаль тальбы! Высокородные господа, прекратите орать! Поутру госпожа вас пригласит и обо всем расскажет. Угостить бы гостей, да поздно уж вроде для ужина… Войко! Бегом на кухню! Куда парень улизнул? Только что тут болтался…

Войко не отозвался, потому как юркнул в господский дом, дабы, воспользовавшись тайным ходом, послушать, о чем будет беседовать владетельница Кергово с чудными гостями.

Драйбен догнал Асверию и тальбов возле кабинета. Просочился по стеночке мимо и распахнул притвор. Конечно, в небольшой комнате места немного, но, как говорится, в тесноте, да не в обиде.

— А я вас давно жду. — С кресла поднялось очень знакомое Драйбену существо. Лысый череп, белая кожа и желтые глаза без зрачков. Рильгон. — Гостей небось встречали?

Вслед за Асверией и тальбами в кабинет вошел невозмутимый аррант. Указал слугам, куда поставить принесенные ими кресла и лавки, и притворил за ними дверь.

Чинной, достойной быть запечатленной в летописях беседы, на которую была настроена Асверия, не получилось. С первых же мгновений все пошло наперекосяк, и "военный совет", как мысленно назвал Драйбен собрание в кабинете владетельницы Кергово, поначалу больше всего напоминал встречу родичей, съехавшихся под отчий кров после, долгой разлуки из разных концов света.

Перемежая свою речь шутками и прибаутками, Рильгон рассадил тальбов в соответствии с какими-то своими представлениями об их значимости, причем каждого называл по имени и обращался с ними как престарелый дядюшка с беспутными племянниками и племянницами, известными всему миру своим шалопайством. С Асверией он при этом, напротив, был чрезвычайно учтив и предупредителен, что выразилось прежде всего в том, что хозяин Рудны с поклоном усадил ее в облюбованное им самим кресло и в самых изысканных выражениях испросил у нее позволения совершить налет на местную поварню.

— Пожалуйста, господин Рильгон. Но, быть может, лучше я распоряжусь, чтобы в трапезной накрыли стол… — начала очарованная обходительностью упыря девушка, однако тот, в притворном ужасе замахав руками, заверил ее, что и сам он, и тальбы, которые были приглашены им сюда — да простится ему его дерзость! — от имени хозяйки замка, собрались здесь вовсе не для того, чтобы пировать. Тем не менее ежели этих самых тальбов, вырядившихся, словно вельможи, и затеявших омерзительное представление с огнедышащими конями и прочими несообразностями, не занять чем-нибудь, то они не дадут всем остальным рта раскрыть и непременно превратят серьезное собрание в отвратительный балаган, ибо только на это, в общем-то, и способны.

— Зачем же ты их тогда пригласил сюда? — улыбаясь помимо своей воли и не пытаясь скрыть недоумение, вопросил Драйбен, почуявший, что Рильгон, да и тальбы, вероятно, тоже, валяют дурака не от простоты душевной, а имея на то веские причины. Главная из них лежала на поверхности — смех и шутки облегчают взаимопонимание, способствуют возникновению доверия, создают дружескую и непринужденную обстановку, в которой незнакомым людям легче столковаться между собой. Но если уж даже люди не слишком хорошо понимают друг друга и ладят между собой, то представителям трех различных цивилизаций надобно очень расстараться, чтобы найти общий язык и выработать совместный план действий.

Дабы преуспеть в этом, по мнению Рильгона и Тиира, надобно было слегка подурачиться, рассмешить обитателей замка и, быть может, даже позволить им посмеяться над чудачествами гостей. И разумеется, серьезный разговор следовало предвосхитить игрой в вопросы и ответы. Как раз для того чтобы играющие чувствовали себя раскрепощеннее, Рильгон и послал одного из тальбов за пивом и какими-нибудь подходящими заедками. Красавец Лайле высокомерно пожал плечами, но возражать не стал, а рудненский упырь, кивнув ему вслед, пояснил Драйбену, что ради этого вот и пригласил непутевую молодежь в замок. Да еще для того, чтобы речи дельные послушали и не мнили себя умнее всех прочих.

— А мнят? — полюбопытствовала Асверия. С этого-то и началась игра в вопросы и ответы, в ходе которой выяснилось много интересного. Во-первых, каким образом Рильгону удалось залучить в Хмельную Гору тальбов, ушедших, по мнению ученых мужей, из этого мира в какой-то иной через один из Порталов, открывшихся после падения Камня-с-Небес. Уйти-то, оказывается, они ушли, да не все. Малая их часть предпочла остаться в родном мире и жила-поживала в Заповедной долине, вход в которую был прегражден людям тальбовыми чарами. В поселении этом, названном в память о погибшем в результате падения Камня-с-Небес городе Тательтуне, проживало ныне более тысячи тальбов, продолжительность жизни коих, к слову сказать, исчислялась тысячелетиями, но зато и рождались они не часто…

Слушая Рильгона, Драйбен с Асверией не заметили, как вернулся Лайле с двумя служанками, принесшими пиво, копченую рыбу, сыр, истекающие жиром колбаски, которые в Кергово принято было разогревать над жаровней, нарезанный крупными ломтями душистый хлеб…

— Сильно же они ненавидели и боялись людей, если столько лет носа из своей горной долины не высовывали, — заметила Асверия, искоса поглядывая на тальбов, не испытывавших, кажется, никакой неловкости в незнакомой обстановке. Гости вели себя с непосредственностью балованных детей: изучали разложенные на столе карты Нардара, перебирали стоящие на стеллажах книги, заглядывали в свитки, а две тальбийки, обнаружив шкатулку с украшениями, восторженно щебетали на незнакомом языке, прикладывая к ушам серьги и беззастенчиво вертясь перед большим бронзовым зеркалом.

— О нет, мои родичи не испытывали перед вами страха! — вступил в разговор Тиир. — А чувство ненависти нам вообще неведомо. Наши пути не пересекались потому, что люди нас не интересовали…

— Мотыльки-однодневки, плодящиеся как кролики, недостойны внимания возвышенных тальбов, — в тон ему подсказал с нескрываемым сарказмом Рильгон. Не верь этому юноше, госпожа. Они, разумеется, боялись и ненавидели людей, и на то у них были веские основания. После падения Камня-с-Небес мирному сосуществованию тальбов с людьми пришел конец. Деды и даже прадеды твои уже забыли истории о кровопролитных сражениях за оставшиеся на Восточном материке плодородные земли, но среди обитателей Тательтуна многие еще помнят эти бои, поскольку сами принимали в них участие. И конечно же, они всегда живо интересовались людьми и прекрасно осведомлены о том, что происходит в Сак-кареме, Нарлаке и Аррантиаде.