Николай Дубов - Колесо Фортуны

- Ваше величество, - сказала маркиза, склоняясь в реверансе, карточная партия составлена и ждет вас.

- Благодарю вас, мой друг, - галантным полупоклоном ответил король. Уверен, что она составлена наилучшим образом. Что бы я делал без вас?! Что бы делала бедная Франция?! Вы видите, граф, - повернулся король к своему собеседнику, - мы так и не смогли поговорить о деле. Вот так всегда - ни одной свободной минуты.

А еще говорят: короли - повелители... Они - невольники, рабы своих бесчисленных обязанностей... Но вы можете быть уверены, граф: я заранее одобряю все, что скажет маркиза. Мне повезло больше, чем древним:

у них были особые богини - мудрости и красоты. А мой трон украшает женщина, в которой соединились мудрость Минервы и все прелести Венеры... сказал король, целуя руку маркизы.

- Вы слишком добры, ваше величество, - сказала маркиза.

- Я только справедлив, мадам. Никакие комплименты не отразят ваших достоинств... Как ни жаль, я вынужден вас покинуть. Не провожайте меня.

Маркиза и граф склонились в поклоне. Маркиза звякнула колокольчиком, двери распахнулись. Помавая бедрами, скользящей походкой записного танцора король выплыл из салона. Маркиза колокольчиком указала появившемуся лакею на приоткрытое окно. Камерлакей закрыл окно и плотно притворил за собой двери.

- Только что король уверял меня, - сказал граф, будто вы любите прохладу.

- Прохладу, но не чужие уши. Их слишком много вокруг. Говорят, Фридрих тратит на шпионов больше, чем на армию. Садитесь, граф.

Маркиза села на пуф возле подзеркального столика с гнутыми ножками и, опершись локтями о столешницу, автоматическим жестом стареющей женщины разгладила морщины в уголках глаз.

- Что еще говорил король?

- Жаловался на несварение желудка.

- Это кажется, единственное, что его на самом деле беспокоит... Вы удивлены, граф, тем, что я просила вас приехать?

- Нет, мадам, я был бы удивлен, если б этого не случилось.

- Тем лучше. Тогда вы должны понимать, о чем пойдет речь.

- Я весь внимание, мадам.

- Вы знаете наши потери. Величие Франции рушится.

Мы потеряли Канаду, теряем индийские владения, наши войска в Европе терпят поражение за поражением, Великая Франция все еще блистает, задает тон... Но чем блистает? Праздниками, фейерверками? Задает тон в покрое женских платьев и мужских камзолов? Версаль набит придворными бездельниками, галантными пустомелями. Кто окружает короля? Вот сейчас против него сидит герцог, в его жилах течет голубая, почти королевская кровь. Он умеет все, что нужно при дворе, - играть в карты, кланяться, танцевать и плести комплименты. Но жеребец, на котором он скачет во время охоты, умнее своего хозяина... И все гребут, хватают, выпрашивают подарки, пенсии, награды...

Маркиза бросила пытливый взгляд на графа, его лицо выражало лишь почтительное внимание.

- Вы думаете, не мне об этом говорить, я ничем не лучше?.. Ну конечно, - кто я? Фаворитка, метресса...

Фаворитка? Да. Но уже давно не метресса...

- Тем больше чести это делает вам, маркиза.

- Какой чести? Меня ненавидят. Пересчитывают мои бриллианты, мои туалеты. Маркиза Помпадур утопает в роскоши, маркиза Помпадур разоряет страну... Так говорят за глаза сейчас. А что скажут потом?

- Людям, естественно, бросаются в глаза блеск и роскошь, особенно умноженные злословием и завистью.

Станьте выше этого, мадам. Вы уже стоите выше. Разве не с вашей помощью Машо пытался провести финансовую реформу? Она не удалась потому, что посягнули на богатства церкви. А это противник слишком сильный даже для королей. Вас огорчает злословие врагов, но почему вы забываете о друзьях? Вас ценят, отдают вам должное лучшие люди Франции. Они умеют за сверканием бриллиантов разглядеть блеск ума и доброй воли.

Что дурного может сказать о вас Мармонтель? Разве без вас не грозила нищета Кребийону? Без вас "Энциклопедия" была бы сожжена на Гревской площади, энциклопедисты брошены в Бастилию, и Франция лишилась бы своей славы. И разве вы тратите деньги на пустые затеи? Разве для себя вы перестраивали и заново украшали Версаль? А дворец на Елисейских полях, который стал украшением Парижа? Без вас не было бы пансионата Сен-Сира. Без вас не было бы Севрской мануфактуры, а севрский фарфор уже сейчас прославлен не меньше саксонского... Я не стану больше перечислять, чтобы вы не посчитали меня льстецом... Голос черни всегда громче, но это вовсе не означает, что она права.

Ее просто больше. Прислушивайтесь к тем, кто олицетворяет ум и честь страны. А вами восхищается даже самый язвительный ум нынешнего времени...

- Вольтер? Да, восхищается - и смеется надо мной.

- Над кем не смеется старая фернейская лиса?

- А Руссо?

Граф улыбнулся.

- Даже выдающиеся женщины остаются прежде всего женщинами: они непременно хотят нравиться всем...

А так ли важно мнение сочинителя чувствительных романов и наивных утопий, который живет не в реальном, а в им самим придуманном мире?..

- Не знаю... Может быть, во мне говорит уязвленное самолюбие плебейки? Маркиза де Помпадур никогда не забывает, что прежде ее звали Антуанеттой Пуассон...

- А если ее следовало называть Антуанеттой Ленорман де Турнэм?

- Вы и это знаете?

Граф развел руками.

- Если Ленорман де Турнэм и не был моим фактическим отцом, он был отцом духовным. Мудрым отцом.

Ему я обязана всем... Хорошо. Оставим, граф, воспоминания о прошлом и сожаления о настоящем. Меня тревожит будущее. Судьбу его решают деньги и шпаги.

А казна наша пуста, и мы не можем больше полагаться на остроту французских шпаг. У нас осталась одна надежда - на остроту французского ума. Поэтому я и просила вас приехать.

Граф поклонился.

- Меня винят в том, будто я втянула Францию в войну. Какой вздор! Зачем мне война? Или она нужна Шуазелю? Война сама надвигалась на Францию, и еще счастье, что нам удалось создать союз с Австрией и Россией. Это был единственный способ противостоять аппетитам Фридриха Второго. И вот результат - русские разгромили его.

- Его войска, мадам, но не Пруссию! Войска Фридрих соберет заново.

- Да, я помню, вы предсказывали, что поражение, которое нанесут русские, не приведет к победе. Так и случилось, к сожалению. Но может случиться значительно худшее. Императрица Елизавета тяжело больна. А ее голштинский племянник, объявленный наследником, молится на Фридриха. Став императором, он прекратит военные действия. Более того, он может поставить бесчисленные русские штыки под фактическое командование Фридриха. Союз прусского волка с русским медведем - это слишком опасно для Европы. Мы не можем, не должны допустить этого союза, иначе Франция погибла!