Разрезающий лабиринт - Джеймс Дашнер

Коуэн. Она могла быть твердой, как сталь, особенно если ее обижали.

— Зачем вы с нами так? — спросила Садина, стиснув зубы, как Айзек. — Мы ведь вас послушали, согласились пойти с вами миром. Давайте соблюдать договоренность. Отпустите его.

Она подошла ближе, но тут же передумала. Наверное, еще не созрела для боксерского поединка «Садина против Доброго великана».

— Он знает, что сделал, — отдуваясь, проворчал Тимон, которому тяжело было идти за двоих. — Отпросился по нужде, а сам нацарапал на стене слова каменюкой. Извините, мы так не договаривались.

Айзек хотел ответить, однако не мог набрать в легкие воздуха, чтобы произнести хоть слово. Он лишь заклекотал и издал жалобный стон. Садина решила сказать за него, поскольку все равно практически читала его мысли.

— Это наши друзья, Тимон, — прочувствованно заявила она. — Сейчас они наши единственные друзья в мире. Черт, там моя мама! Представляете, как она волнуется? Мы хотели всего лишь показать им, что живы.

В спор вмешался новый голос.

— Правда? И все? — пролаяла с порога старой кофейни Летти. — Всего-навсего? Отправить милое маленькое признание в любви? Мы не такие идиоты, как вам кажется. Мы знаем, что вы хотели оставить за собой хлебные крошки — след для ваших друзей.

— Гензель и Гретель! — взвизгнул Айзек.

Это была любимая сказка его детства, и мама часто читала ее перед сном.

Жалобные стоны подопечного наконец заставили Тимона слегка ослабить железную хватку. Айзек наклонился, поставил руки на колени и начал откашливаться и отплевываться, хватать ртом воздух и вновь кашлять и плевать. Летти подошла к нему и решительно схватила за подбородок, так что ему пришлось посмотреть ей в глаза.

— Что ты написал на стене?

Тимон хотел ответить — в конце концов, он-то видел надпись, но Летти оборвала его резким взмахом руки.

— Я хочу услышать от него самого. Что ты написал?

Айзек выпрямился и перевел дыхание. Он знал, что никакое вранье не поможет выбраться из этой переделки.

— Просто дурацкая надпись, чтобы заявить о себе. Все так делают… Здесь, мол, были Айзек и Садина. Ничего криминального.

Тимон встрепенулся.

— Айзек Кузнец? Садина Премудрая? Что это значит?

— Ничего такого, обычные прозвища. Пойдемте.

Женщина закатила глаза и покачала головой. Тимон недовольно засопел. Садину трясло от злости, но у нее хватало ума не подавать виду. Айзек наконец отдышался. Все решили, что конфликт исчерпан, и можно двигаться дальше.

— Хорошо, — сказала Летти. — Хочу вам кое-что показать.

Она повернулась и пошла вверх по извилистой тропе, уходящей в сторону от дороги, через заросли сорняков, кустарников и небольших деревьев. Тимон повернулся к своим подопечным и сурово кивнул, ясно давая понять: только после вас. Айзек и Садина молча последовали за женщиной, а Добрый великан замыкал строй.

Тропа круто поднималась, стук собственного сердца отдавался у Айзека в голове. У него за спиной тяжело дышала Садина. Несколько раз приходилось хвататься за висящие ветки или крепкие сорняки. Летти неслась на всех парах, будто не карабкалась вверх, а спускалась с горы. Пока добрались до вершины холма, с Айзека сошло семь потов, а его грудь вздымалась при каждом вдохе. Но это бодрило, напоминая о трудовых днях в жаркой, дымной кузнице.

— Сюда, — взмахнула рукой Летти, продолжая путь вдоль вершины холма.

Над ними нависло темнеющее небо, огромное и бесконечное; начали вспыхивать первые звезды. Айзек на мгновение растерялся от этой небывалой красоты. Солнце мерцало на поверхности океана, опускаясь за горизонт, немногие оставшиеся целыми окна в тянувшихся во все стороны зданиях светились оранжевыми огоньками. По другую сторону холма поднимались пурпурно-лиловые горы. У Айзека тоскливо сжалось сердце. Каким чудесным был когда-то мир! Как получилось, что все это разрушено апокалипсисом и болезнями?

— Вот. — Летти остановилась и присела на корточки. — Смотрите.

Она указала на едва заметное пятнышко вдалеке. Айзек опустился на колени и проследил за траекторией ее руки. Присмотревшись, он заметил какое-то движение в точке, находившейся, вероятно, в двух или трех милях от них. Люди. Группа людей, человек десять или пятнадцать.

— Это… — начала Садина.

Летти обернулась и кивнула.

— Да, они. Мы сами оставляли подсказки, чтобы направить их по нашему следу. А вы нам только помогли.

Айзек потерял дар речи от изумления.

— Вы действительно думали, что мы, такие глупые, не заметим вашего сообщения на всю стену? — продолжала Летти. — Вот доказательство наших добрых намерений. Вот почему так важно выполнять наши указания.

— Ничего не понимаю, — удивилась Садина. — Вы позволите им догнать нас или нет?

Летти молча встала и пошла вниз.

Айзек знал, что они могут сбежать. Не похоже, что похитители их убьют — по крайней мере, Садина зачем-то нужна им живой. Даже сейчас он мог бы как следует толкнуть Тимона, и тот полетит кувырком с горы. «Нет, еще не время», — сказал себе Айзек и, как послушный щенок, последовал за хозяевами.

Часть третья

Месяц спустя

Я заметил в себе кое-что новое. Несмотря на проклятую Вспышку, я все еще человек. Особенно когда на смену приступам безумия возвращаются воспоминания. Да, чувствую я себя неважно. Но я скучаю по маме с папой, по сестренке. Хотя я почти не помню родных, они потихоньку прокрадываются обратно в мои мысли и в сердце. Мне их страшно не хватает. Совсем не хочется сойти с ума или потерять то, что только начал приобретать. Это помогает понять, что я человек, даже если я начинаю терять свою человечность.

Это должно меня чему-то научить. Чему — пойму позже.

Книга Ньюта

Глава десятая

Река

I

Джеки

Она проснулась раньше всех, едва забрезжил на востоке рассвет.

С тех пор, как они впервые ступили с этого дурацкого корабля на песчаный берег старого мира, прошла целая жизнь. Точного числа дней она не знала — вероятно, три-четыре недели. Миоко вела календарь, но Джеки запретила ей говорить, какое сегодня число. Казалось, прошли годы. Целая жизнь.

Жизнь в пути.

Все время на север — через город, вдоль океана, мимо бесчисленных заброшенных приморских деревушек. Все дальше на север. Порой они немного забирали к востоку, затем вновь поворачивали на север и еще на восток, и наконец побережье осталось в стороне. Никто не знал, почему они выбирают именно этот путь и куда точно идут. Шли по следам. Метки, знаки, послания. Не сбиться со следа не составляло труда. Тем не менее Айзек с Садиной опережали их на пару дней, и, судя по всему, неплохо себя чувствовали. Джеки с друзьями просто не