Артур Дойл - Дезинтеграционная машина

– Можно ли нам увидеть эту модель?

– Вы не только увидите ее, профессор Челленджер, но и испытаете ее работу на себе самом, если, конечно, у вас хватит мужества решиться на это.

– Если хватит мужества! – зарычал лев. – Ваше если, сэр, в высшей степени оскорбительно.

– Ну, ну, ну… Я вовсе не собираюсь оспаривать ваше мужество. Я хочу только заметить, что предоставлю вам полную возможность проявить его. Но сперва несколько слов о законах, лежащих в основе дезинтеграции и управляющих ею.

Когда известные кристаллы, соль, к примеру, или сахар, помещают в воду, они растворяются в ней и исчезают. И не узнаешь, что они когда-то в ней находились. Затем, если путем выпаривания или как-то иначе уменьшить количество воды, то наши кристаллы опять окажутся перед нами, мы снова их видим, и они точно такие же, как и раньше. В состоянии ли вы представить себе процесс, посредством которого вы, органическое существо, точно так же постепенно растворяетесь в пространстве, а затем, благодаря обратному изменению условий, появляетесь вновь?

– Это ложная аналогия! – вскричал Челленджер. – Даже если я сделаю столь чудовищное допущение, будто молекулы нашего тела может рассеять некая разрывающая сила, то с какой стати они вновь составятся точно в том же порядке, как раньше?

– Такое возражение не отличается глубиной и не касается сути дела. Я могу сказать вам на это только то, что молекулы, вплоть до последнего атома, вновь воссоздают структуру, которую они ранее составляли. Существует незримая матрица, и благодаря ей каждый кирпичик структуры попадает на свое настоящее место. Можете улыбаться, профессор, но ваш скептицизм и улыбка вскоре сменятся совсем иными чувствами.

Челленджер пожал плечами:

– Я вполне готов перейти к испытаниям.

– Есть и еще кое-что, что мне бы хотелось довести до вашего сведения, джентльмены, так как это поможет вам уразуметь мою идею. Из восточной магии и западного оккультизма вам должно быть известно о феномене аппорта, когда некий предмет внезапно переносится со значительного расстояния и появляется на новом месте. Как же это возможно сделать, если не освобождением молекул, их перемещением по эфирной волне и последующим их воссоединением, когда каждая из них встает в точности на свое место, будучи направлена туда действием непреодолимого закона? Вот, как мне кажется, настоящая аналогия с тем, что совершает моя машина.

– Нельзя объяснить что-либо невероятное при помощи другого невероятного, – изрек Челленджер. – Я не верю в ваши аппорты, мистер Немор, и не верю в вашу машину. Мое время дорого, и если нам предстоит увидеть демонстрацию вашего дезинтегратора – или как там его еще, – то я бы попросил вас перейти к делу без дальнейших церемоний.

– Тогда благоволите следовать за мной, – проговорил изобретатель. Он повел нас из квартиры по лестнице вниз и далее через маленький садик. Там помещался просторный флигель. Хозяин отпер дверь, и мы вошли внутрь.

В нем оказалась большая выбеленная комната с бесчисленными медными проводами, свисавшими с потолка в виде гирлянд, и огромный магнит, установленный на возвышении. Перед ним было нечто, похожее на призму из стекла фута три длиною и около фута в диаметре. Справа от нее был стул, установленный на цинковой платформе, а над ним висел полированный медный колпак. Как к стулу, так и к колпаку протянулись тяжелые провода, а сбоку находился своего рода храповик с пронумерованными прорезями и покрытой резиною ручкой, которая сейчас стояла на нулевой отметке.

– Дезинтегратор Немора, – сказал этот непостижимый человек, махнув рукой в сторону машины. – Перед вами модель аппарата, которому суждено прославиться, изменив соотношение сил между нациями. Кто владеет этой машиной, владеет и всем миром. Вы же, профессор Челленджер, тем не менее отнеслись ко мне, позволю себе заметить, без должной учтивости и уважения. Осмелитесь ли вы теперь сесть на этот стул, дабы позволить мне на вашей собственной особе продемонстрировать возможности новой, неведомой силы?

Челленджер обладал мужеством льва, и всякий вызов, брошенный его достоинству, был способен довести его до неистовства. Он, было, решительно направился к машине, но я успел схватить его за руку и попытался остановить.

– Вы не можете пойти на это, – сказал я. – Ваша жизнь слишком драгоценна. Это ведь, в конце концов, просто чудовищно. Что может гарантировать вашу безопасность? Ближайшим подобием этого аппарата, которое я когда-либо видел, – был электрический стул в американской тюрьме.

– Мою безопасность гарантирует то, что свидетель – вы, и если со мной что-нибудь случится, то этого субъекта привлекут к ответственности за человекоубийство.

– Это слабое утешение для мировой науки, сэр, ведь вы оставите незавершенной работу, которую, кроме вас, никто сделать не сможет. По крайней мере, позвольте пойти первым мне, и тогда, если опыт окажется совершенно безвредным, можете последовать и вы.

Сама по себе опасность, разумеется, никогда бы не остановила Челленджера, но мысль о том, что его научная работа может остаться незавершенной, сильно его озадачила. Он заколебался, и прежде, чем он успел принять решение, я ринулся вперед и шлепнулся на стул. Я видел, как изобретатель взялся за ручку. И услышал какой-то щелчок. Затем на долю секунды появилось странное ощущение путаницы и смятения, перед глазами поплыл туман. Когда он развеялся, передо мной все еще стоял изобретатель со своей гнусной улыбкой, а побледневший Челленджер пристально всматривался в меня из-за его плеча. Щеки профессора, обычно румяные как яблоко, утратили свой цвет.

– Ну, давайте же! – сказал я.

– Уже все позади. Вы реагировали восхитительно, – ответил Немор. – Вставайте, пожалуйста, и теперь профессор Челленджер, надо надеяться, готов, в свою очередь, приступить к эксперименту.

Мне никогда не доводилось видеть моего старого друга в такой растерянности. Казалось, его железные нервы на какое-то мгновение совершенно сдали. Он схватил меня под локоть дрожащей рукой.

– Боже мой, Мелоун, это правда, – сказал он. – Вы исчезли. В этом нет никакого сомнения. Сначала был туман, а потом пустота.

– Сколько же я отсутствовал?

– Минуты две или три. Признаюсь, я был в ужасе. Я уже не мог вообразить, что вы вернетесь. Затем он щелкнул этим тумблером, если это тумблер, переведя его на другое деление, и вот вы снова на стуле, правда, слегка сбитый с толку, но тем не менее живой и невредимый. Я возблагодарил Бога, увидев вас!

Большим красным платком он вытер пот с влажного лба.

– Итак, сэр? – спросил изобретатель. – Или, быть может, вам изменило мужество?