Облепиховый остров - Николай Жданов

счастья. Он бежал, ничуть не задыхаясь и так легко, будто окрылённый. По крайней мере, он себя чувствовал и представлял именно таким, словно наблюдая себя со стороны. «Эге-гей!» – кричало его сердце, стуча словно мотор. «Откуда столько легкости и сил в ногах? И так свободно дышится даже без ингалятора. Удивительно! Эге-гей!». Наконец, ноги коснулись рыхлого песка, он достиг самого края берега. Надо было отдышаться и собраться с мыслями. «Что теперь? Зачем он сюда пришёл? Что ему делать дальше?» В голове был один сумбур из сплошных вопросов, вновь пробудившихся тревог и обид, внутри него все клокотало и подстегивало что-то немедленно предпринять, совершить, изменить! Тут же! Сейчас же! Недавняя эйфория перешла в исступление. Он скинул с ног обувь и уже зашёл по пояс в воду, как неожиданно его остановил позади ровный и твёрдый голос незнакомца, он услышал: «И куда же мы собрались?». Капио застыл и, поколебавшись мгновение, обернулся. Позади него стоял старик, на вид лет 65-ти. Он был в амуниции, какую обычно носили местные рыбаки: в грязно-зелёном походном костюме, в резиновых сапогах. В одной руке он держал огромный мешок, наполненный чем-то наполовину. И хотя его вещи выглядели изрядно потрёпанными, с виду он был опрятным и, кажется, не был бездомным бродягой, как мальчик изначально подумал. Старик неодобрительно покачивал головой, но при этом смотрел по-доброму. Капио застигнутый врасплох, как истукан уставился на этого незнакомца. Тот чуть заметно улыбнулся.

– Ещё рано. Вода холодная, – продолжил он. – Заболеешь зря, мать только огорчишь, – он зажмурил один глаз и приложил руку козырьком к шапке.

Капио, несколько озадаченный, не сводя с него взгляд, медленно вышел из воды, при этом пытаясь вспомнить, где же он видел этого незнакомца? Первое, что пришло ему в голову было опасение: «А вдруг этот человек знает его родителей и расскажет им? Тогда жди беды! Отец его точно прибьёт». Вода была и в самом деле прохладная, что даже ноги свело, он только теперь это почувствовал. Тёплый песок пришелся очень кстати. Старик, все так же щуря глаза от солнца, смотрел поверх его головы вдаль.

– Неужто на остров собрался? – пробормотал он.

– Я? – неуверенно спросил мальчик.

– Угу.

– На остров?

– Угуу…, – протянул старик, – ты ведь туда переплыть хотел?

– Какой остров? – продолжал недоумевать мальчик.

– Какой остров? Обыкновенный, – усмехнулся старик. – Вон же, впереди. Нет, не туда смотришь, чуть левее.

– Ах, да, вижу, – Капио заметил на горизонте еле различимый холмик.

– Ну ты артист, – засмеялся старик.

– Нет, нет, правда, я не знал про него, и не собирался туда…

– А что сделать собирался? Не купаться же ранней весной?

Капио не нашелся что ответить, он и сам не понимал, что именно хотел пять минут назад.

– Ладно, – продолжил старик, не дождавшись ответа, – но я тебе сразу скажу, он далеко. Это так только кажется, что рукой подать.

Капио кивнул, а про себя вспомнил: «Точно! Я же видел, и не однажды, этот крошечный островок, спускаясь каждый раз на берег. Как-то странно, что я совсем не придавал ему значения».

– А там кто-то есть? – оживившись, спросил Капио.

– А ты сам как думаешь? – спросил в ответ старик.

– Мне кажется, он необитаемый. Я прав?

– А кто его знает, – последовал загадочный ответ незнакомца.

– Хотелось бы однажды оказаться там, – с мечтательным вздохом произнёс мальчик, не отрывая глаз с горизонта.

Старик только улыбнулся.

– Значит, школу прогуливаем?

– Нет, сегодня не учимся, праздник же.

– Не учитесь?

– Нет. Вы не знали, что сегодня день Святой Суси?

– Не помню, какой был сегодня день, – пожал плечами старик.

– А мы вот с другом уже успели побыть на площади. Весь город украшен, людей тьма, кругом веселье. Говорят, до самой ночи будут гуляния.

– А что же тебя привело сюда? Почему не остался?

– Мне… мне не понравилось. Сначала мне тоже было весело, но потом я понял, что не люблю, когда много людей. И там все как-то странное очень. Но больше мне захотелось побыть одному.

Старик чуть удивлённо приподнял брови и задумчиво покивал, как бы соглашаясь с юным собеседником. Загадочно окинув взором водный горизонт, он пробормотал:

– Когда плюёт на человечество твоё одиночество, ты можешь размышлять о вечности и сомневаться… Хм, хм, – прервал он себя.

Не понимая ничего из его слов, Капио только искоса поглядывал на таинственного незнакомца. «Откуда только он вдруг появился?», – подумал он про себя. Настала тишина. Старик, продолжая разглядывать озеро, вновь заговорил:

– Вижу, хороший ты парень. Только, что в воду-то полез, не знаю. Вон, чуть ли не каждый месяц уходят, знаешь ли.

– Кто? Куда уходят?

– Вот такие же как ты. Везде им море по колено. Куда только родители смотрят? А вода – она штука коварная. Так что, не зная броду, не суйся в воду, – вот мой совет тебе. Слыхал такую поговорку?

Капио кивнул. Старик доброжелательно улыбнулся и погладил его по головке.

– Знаешь, иди-ка ты сейчас домой, договорились?

Мальчик кивнул снова.

– А я пойду, – с этими словами старик неторопливо побрел вдоль берега, собирая по пути прибивший к песку мусор и отправляя его в свой большой мешок.

Капио проводил его взглядом, пока тот не скрылся в облепиховых кущах за изгибом берега. Этот старик почему-то ему понравился. Каким-то он казался необыкновенным, добрым. Ещё не сильно разбираясь в человеческой натуре, не обладая жизненным опытом, Капио все же по какой-то своей природной проницательности умел различать в людях лучшее. Собираясь назад, он ещё раз бросил взгляд на островок, раньше ничем не привлекательный клочок суши, в паре километрах от берега, теперь полностью завладел его мыслями.

«Когда (что-то там) на человечество (и что-то) одиночество…» – обрывками вспомнились ему странные слова старика. Слово «одиночество» заставило задуматься его о своём одиноком положении, а через эту мысль ещё и о том, как он глупо и нелепо обошелся сегодня с приятелем. Теперь, опомнившись, он понял, что напрасно поступил с ним так. Что он скажет ему? Скажет, что поддался своим переживаниям? В оправдание пожалуется на свои горькие испытания и расплачется у него на груди? «Стыдно-то как!», – корил он себя. Вместе с тем, что ему было так неудобно за свою выходку, на поверхность всплыли все другие уродливые чувства, касающиеся его недостатков. Ему заодно стало стыдно за свое жалкое существование, бедных родителей, их домишка – глинобитной мазанки в две небольшие комнаты с отделкой, какую, разве что, зажиточные соседи позволили бы в своих конюшнях. Нет, он не будет распускать нюни! И уж