Николай Дубов - Колесо Фортуны

И вместо них снова услышали плач.

"Уа-уа!" - отчетливо и ясно заливался детский голос, и внезапно победный, злорадно-утробный вопль прорезал воздух. Это кричал Зверь. Зверь, которого никогда не знали окрестные леса. Огромное свирепое чудовище увидело свою жертву - дитя человеческое - и издало вопль радости: жертве не уйти. Ребенок жалобно плакал, а Зверь, предвкушая вкус крови и хруст костей беззащитного человечьего детеныша, исходил мерзким криком. Он орал все громче и упоеннее. Лишь изредка в гнусные вопли прорывалось безнадежное детское "уа-уа", а потом вместе с ними, откуда-то из них зародился леденящий душу вой... Все смешалось - плач, стоны, вой и чудовищные, невыносимые вопли Зверя...

Юка не могла больше выдержать, зажала уши, опустила голову, но в это время Толя подтолкнул ее. В призрачный полусвет от черной громады развалин оторвались две человеческие тени и сломя голову помчались вниз по косогору. А над ними вместо ужасающих диких воплей каким-то невероятно-оглушительным, глубочайшим басом загремел издевательский хохот дьявола:

- Ах-ха-ха-ха-ха-ха!.. Ха-ха-ха-ха!..

Он не вмещался в развалинах, метался меж стен, вырывался в проломы дверей и окон, падал сверху, настигал из-под земли, лесное эхо множило, удесятеряло его, и он гвоздил, гвоздил панически бегущие тени.

- Ах-ха-ха-ха-ха-ха!..

Тени перебежали через мост, и вдруг вторая из них упала. Дьявольский хохот оборвался, ребята слышали только, как громко стучат их сердца. Бежавший первым остановился, потом вернулся и наклонился над лежащим.

- Ой, - шепнула Юка, - неужели умер?

Второй человек помог упавшему встать, но тот, повидимому, стоять не мог и снова осунулся на землю. Тогда первый поднял его, взмостил себе на закорки, и оба скрылись в тени вишняков.

- Ну-ну! - сказал Антон и покрутил головой.

- Да, Толя, - сказала Юка. - И как только ты такую гадость сумел сделать? Ведь это, если не знать, это же ужас! Это прямо с ума сойти можно!..

Толя был очень доволен результатами своих трудов, и его уязвило такое отношение товарищей, особенно Юки.

- Самые радикальные лекарства, - басовито сказал он, сильнодействующие!

- За такое лекарство... - сказал Антон.

- Ладно, пошли, - оборвал Толя.

Они сняли магнитофон, уложили в рюкзак, и Антон снова надел его на плечи. Возвращались той же кружной дорогой. Немного не дойдя до лесничества, Юка и Толя свернули к Соколу, Антон направился к дому Харлампия.

Если переходить через Сокол посуху, то есть там, где когда-то был порог, а теперь просто торчали сухие камни, Дом туриста нельзя было миновать. Они издали заглянули во двор. Под деревом стояла переносная койка, и лежащий на ней человек громко храпел. В тени, отброшенной деревом, прохаживался человек с ружьем на плече - это был Бабиченко.

То ли сказалось нервное напряжение и усталость, то ли в души их закрались наконец запоздалые сомнения насчет разумности и последствий сделанного, но Юка и Толя почти не разговаривали. Юка только спросила:

- Отчего он упал, тот человек? Неужели сломал ногу?

- На ровном месте? - фыркнул Толя.

- Ломают и на ровном...

Угрызения совести появились в конце концов и у Толи, хотя, в сущности, оснований для них не было, были ведь только предположения. Поэтому едва Юка легла рядом с Галкой, которая даже не шелохнулась, а- Толя очистил свою постель от сенной трухи и тоже лег, угрызения совести не помешали обоим мгновенно уснуть.

6

Антону не повезло - он попался, а вернее, сам себя поймал. На ночь они вынимали оконную раму, так как форточки в ней не было. Чтобы никого не будить, не отвечать на вопросы и въедливую воркотню тетки Катри, Антон заранее решил, что стучать в дверь не станет, а попросту влезет через окно. Федор Михайлович может и не услышать.

Антон просунул голову и руку в темный проем окна и осторожно положил рюкзак на пол. В то же мгновение совершенно бесшумно возле окна очутился Бой и лизнул его лицо во всю ширину своего языка. Л так как радость встречи Бой обязательно выражал двумя, так сказать, оконечностями тела, то одновременно ударом хвоста он разбудил Федора Михайловича. Антон этого не видел.

Вслед за головой и правой рукой он втиснул правое плечо и попытался просунуть левое, оно не лезло - оконный проем был слишком узок. Антон вытащил правое плечо и руку и попробовал протиснуться левой стороной, получилось еще хуже - он застрял в окне и не мог двинуться ни взад, ни вперед. Антон взмок и как-то сразу обессилел.

В этот момент в глаза ему ударил свет фонарика и зазвучал невозмутимый голос Федора Михайловича, будто он вовсе не спал, никто его не будил и ничего особенного не происходит.

- Очень интересно! - сказал Федор Михайлович.

Никогда не думал, что увижу живую иллюстрацию к евангельской притче о верблюде, пролезающем через игольное ушко... - Федор Михайлович отложил фонарик в сторону. - Почему же ты остановился? Продолжай, продолжай, а мы с Боем посмотрим это чрезвычайно назидательное зрелище...

- Окно маленькое, - пристыженно сказал Антон. - Я думал, оно больше.

- Вот-вот! - сочувственно сказал Федор Михайлович - Наверно, у верблюда тоже была наивная надежда, что игольное ушко несколько шире... Впрочем, там вовсе не было сказано, что верблюду удалось это мероприятие...

Да-да, там сказано, что легче верблюду пройти через игольное ушко, чем кому-то там войти в царство небесное... Итак, этим путем тебе явно не удалось войти, однако оставаться в таком положении вряд ли следует. Ты заткнул собой окно, а свежий воздух нужен не только твоему тылу, но и нам тоже. Поэтому давай задний ход и иди к двери... Нет, Бой, лежать! Торжественной встречи с фанфарами и литаврами не будет... Час ночи, сказал Федор Михайлович. - Я обещал блюсти твое физическое и нравственное здоровье. Что я теперь скажу твоей тете?

Похоже, что вместе с обетом я взвалил на себя тяжкий крест... Ложись и спи, а завтра мы попытаемся выяснить размеры этого креста, иными словами, ты мне расскажешь, в каких оргиях участвовал...

- Итак, - сказал Федор Михайлович после завтрака, - что содержит эта таинственная котомка и откуда она взялась? Ага, магнитофон... Не возражаешь? - спросил он, собираясь включить.

- Только не здесь! - испуганно сказал Антон.

- Ага! Ко всему еще - ужасный секрет... А если не здесь, то где?

- Ну, в лесу, что ли... Чтобы людей не было.

Они вышли из дома, и Бой, мотая черным факелом хвоста, уверенно направился знакомой дорогой в лес, к гречишному полю. Антон и Федор Михайлович пошли следом и увидели издали, как черное пятно и внезапно появившееся темно-голубое бросились друг к другу и покатились по земле, услышали, как забухал Бой...

Бесконечно счастливая Юка, стоя на коленях, пыталась поймать Боя за шею, тот увертывался, но ухитрялся лизнуть ее в лицо, отпрыгивал, бухал и снова подбегал, чтобы лизнуть и снова отпрянуть. Рядом стоял Толя и снисходительно наблюдал эти обоюдные восторги. Он первый заметил подходивших и сказал Юке, та вскочила.