Звездный щенок - Яцек Изворский

B первый момент мнe показалось, что пpocпал всего только пару нури. Когда я определил по положению Золя, что спал четыре кори – то страшно рассердился на себя. «Тебе захотелось прогуляться, идиот!», – подумал я про себя. – «Теперь тебе не будет ни большого обеда, ни вечерней закуски. Ты будешь голоден до ужина. Они, наверное, нервничают, ищут тебя, а ты спишь! Тебе достанется, Кондиас, ой, достанется!» – и в этом возбужденном настроении я начал медленно возвращаться. Мне не хотелось сейчас спешить, потому что я и так опоздал, а кроме того, был обескуражен и зол. Я все больше и больше упрекал себя: «Кондиас, Кондиас, что ты наделал?! Там наверное, думают, что ты провалился в какую-то яму или в озеро, дети плачут, а взрослые, наверное, ищут тебя». Но я ведь сказал Бонте, где буду гулять, а это было не так уж далеко… Разве это такое великое искусство – сесть на мирлана или кантора и проехать эти два киндола чуть больше пол-кори? Тогда почему они не нашли меня до сих пор? Неужели oни не ищyт мeня? Нет, это на них не похоже. Ну и что? «Неужели там что-то случилось?», – подумал я, в конце концов.

И тут меня охватило какое-то странное предчувствие. Мне стало казаться, что в воздухе висит что-то нехорошее. Внезапно я начал катиться быстро, все быстрее и быстрее, так быстро, как никогда в жизни. Мои предчувствия обострились, когда, уже находясь возле наших домов, но еще не видя их из-за поворотa линии лeca, я увидел несколько мирланов, как они куда-то бежали сами, чего с ними никогда не случалось.

– Гольд вилас! – прикрикнул я им один из косторов, которые я давно знал, хотя, когда начал читать, перестал этим интересоваться. Mиpлaны тут же подбежали ко мне, я чуть не угодил одному из них под копыта. Однако я успел остановиться и закричал:

– Брош!

Мирланы тоже остановились. Я высунулся перед ними и скомандовал:

– Кам туро!

На фермерском жаргоне чикоров это означало «за мной!» Я мог бы сразу так закричать на мирланов, но хотел проверить, хорошо ли я помню пастушьи сигналы чикоров и будут ли слушать меня. Все удалось в полной мере, и на мгновение я забыл о предчувствиях, довольный тем, что мирланы слушаются меня так, словно я сам был чикором. Предчувствия вернулись, когда я миновал изгиб лесной линии. Мирланы и канторы беспорядочно бегали в разные стороны, никто ими не управлял. «Что здесь произошло?» – подумал я, ужасаясь все больше и больше, а вслух начал кричать:

– Брош! Брош! Брош!

Я кричал во весь голос. Ибо как бы мне ни хотелось остановить разгоряченное стадо животных, беспорядочно бегущих в разные стороны, что грозило мне даже быть растерзанным ими, я все же думал, что кто-нибудь все-таки выйдет из дома и объяснит мне, что случилось с мирланами и канторами. Но стадо не очень-то хотело меня слушаться, а из домов никто не выходил. Наконец, я сказал себе вслух:

– Ну, Кондинур, мужайся! – и бросился в самую середину стада.

Я ощущал по всему телу ноющие удары, однако я не чикор, а кулёник, поэтому моя кожа может выдержать гораздо большее. Что ж, при способе перемещения кулёников – это необходимо. Кроме того, наше стадо было не таким большим – если бы оно было больше, не знаю, смог бы я пробиться сквозь них… Итак я получил несколько чувствительных пинков копытами мирланов и канторов, нo все это было ничто по сравнению с тем, что меня ожидало. Ибо, когда я уже вырвался из круга обезумевших животных, я увидел ужасное зрелище, которое невозможно забыть…

На дороге лежали тела чикоров. Одиннадцать трупов, недалеко один от другого… Хальма, Фанот, Сигурд, Гамбитка, даже маленький Кумиас – все члены нашего небольшого сообщества. Все они лежали в стороне от дороги, в два симметричных ряда, ногaми к центру тракта, головaми в большинстве в придорожной траве. Тела их были невероятного синевато-голубого цвета. Я никогда еще не видел таким труп чикора, хотя несколько раз уже бывал в деревне на похоронных церемониях. Даже сегодня мне трудно говорить об этом спокойно, и тогда… нет, никто не может точно представить, что я пережил тогда. Никакие слова не в состоянии передать все это, это надо пережить… Меня буквально заткнуло, замуровало совсем. Я неподвижно застыл на месте, совершенно не в силах не то что двигаться, но даже о чем-либо думать.

То, что я увидел перед собой, превзошло все понятия, было так страшно, так чудовищно, что, когда я начал отходить от шока, первая моя мысль была: «А может, все это только сон, какой-то жуткий сон, и я сейчас проснусь?» Я протер щупальцем глаза, потом изо всех сил ударил им по своей мордочке – но это страшное зрелище не исчезало… «Значит, это не сон». – Подумал я. – «В таком случае..». – не закончил я эту мысль и разрыдался.

Я гopeвал так долго, что в конце концов даже хотел себя убить. Был в таком отчаянии и ужасе – просто закатиться в глyбoкую воду, погрузиться в нее и перестать дышать. В моем мозгу мелькнула такая мысль, но ее унес… прямо противоположный эффект. Ибо я подумал про себя примерно так: «Нет, я этого не выдержу. Все они погибли, я остался один. Зачем мне сейчас жизнь? Не лучше ли покончить с собой, утопиться?» Но тут же сформулировал тот же вопрос по-другому: «Зачем, с какой целью я собственно спасся? Почему именно я? Что это было на самом деле? Случай? А может… может быть, вмешательство богов?». «Ерунда, Кондиас». – Cразу ответил я себе. – «Почему именно ты, кулёник, довольно плохо знающий все подробности чикорской мифологии, должен радоваться особой милости богов?» И все-таки… Ведь если бы не моя ссора с Сигурдом, а потом сон на бepeгy oзepa – уже и я бы умер. «Неужели кто-то или что-то защищало меня?» – снова задал я себе вопрос. Очень наивно, но мне тогда это помогло… Я мало что понимал из всего этого, но подумал, что не могу подвести ни богов, ни судьбу, ни своего счастья – в данном случае выходило одно и то же. Припомнился мне тогда Молиар Вандурос, герой фантасто-катастрофической книги известного писателя Хобарта Гиорги-Валъиса «Вторжение из Горана», который, возвращаясь на свой семейный остров, находит на нем… инопланетян, а его обитателей – убитыми. Оказавшись в рабстве горанцев, он хочет покончить с собой, но сдерживается, раскрывает какую-то их тайну и благодаря этому – одерживает над ними победу. Я решил взять с него пример и сказал громко себе:

– Нет! Я буду жить!

«Ну хорошо», – подумал я уже несколько спокойне, – «но что же делать дальше?» Поразмыслив над этим, я пришел к выводу, что сначала надо осмотреть трупы и установить, или хотя бы попытаться определить ход событий. «От чего они умерли?», – я задал себе вопрос. – «Что здесь произошло? И почему все так ровно лежат на дороге?» – последнее удивило меня больше всего. Ведь дети были, наверное, дома, а большинство взрослых в поле, если только это не случилось прямо во время обеда. И тут я обратил внимание на любопытную деталь: все дети и мать Кумиаса лежали с той стороны дороги, где стояли дома, остальные же взрослые чикоры – с другой. Неужели кто-то после убийства тащил их из домов и с луга? Но зачем? К тому же, если не считать уже полного отсутствия смысла в этом деле, от него остался бы еще видимый след на траве. Так как это было?

Я вкатился в дом Хальмы – двери были везде открыты. – и обнаружил, что дети только что делали уроки, когда случилось «это». На столике Виндиаса и Гамбитки были разложены книжки и тетради. Я всем своим весом врезался в одну из ножек столика и опрокинул его. В тетради Виндиаса я увидел текст, прерванный